Хамелеон 3 (СИ) - Буланов Константин Николаевич. Страница 22

— А если бы мы изначально послали в Испанию полнокровный моторизованный корпус, как вы то некогда предлагали? Война бы уже была закончена? — помолчав в задумчивости пару минут, неожиданно поинтересовался хозяин кабинета.

— Скорее нет, чем да, — спустя секунд десять раздумий ответил Геркан. — Но она бы точно находилась на завершающих стадиях. Ведь, нанеси подобная сила удар на юг этак в сентябре-октябре прошедшего года, попутно громя самые боеспособные части Франко, и республиканцы совершенно точно смогли бы заблокировать Гибралтарский пролив, что с воды, что с воздуха. И тогда нынешняя основная боевая мощь франкистов — итальянские войска и итальянский флот, несомненно, лишились бы места высадки на континенте. А уж перекрыть не сильно многочисленные дороги на границе Испании с Португалией смогли бы и сами республиканцы, после чего осталось бы только зачистить север. Всё же тогда у них еще находились в строю наиболее морально стойкие и политически надежные бойцы. Те самые бойцы, которых сейчас очень сильно не хватает повсеместно. Ведь основной проблемой республиканских сил на протяжении всего времени хода боевых действий была и остается удручающая подготовка, а порой и откровенная трусость пехоты. А как я уже не единожды говорил, танки города не берут. И авиация с артиллерией тоже не берут. Испания же — это страна городов. Там через каждые пять — десять километров пути натыкаешься на выстроенную из камней и кирпича деревню или городок, которые необходимо зачищать и впоследствии оберегать от занятия противником. Потому тогда, в самом начале, вполне виделось возможным решить вопрос одним сильным ударом на Севилью с последующим захватом прибрежных Кадиса и Уэльва. Так сказать, вырезали бы очаг распространения гангрены фашизма по всему телу Испании на ранней стадии его появления.

— А что же сейчас? Полагаете, что поздно? — вновь пыхнул своей трубкой Иосиф Виссарионович.

— Увы, товарищ Сталин. Так и полагаю. Болезнь расползлась по всей стране, где в открытую, а где и скрытно. И чтобы вычистить всю эту заразу понадобятся такие силы и средства, каковых у республиканцев попросту нет в наличии, — привычно развел руками танкист, внутренне ругая себя за этот столь привычный ему жест не сильно подходящий для бесед с людьми такого калибра, как его нынешний собеседник.

— То есть, по вашему мнению, дополнительные поставки танков, артиллерии и самолетов не будут способствовать безоговорочной победе республиканцев? — Заданный вопрос на самом деле являлся куда более глубоким, нежели оно могло показаться на первый взгляд любому человеку, кто не был в курсе чаяний Сталина о неоспоримом превосходстве современной боевой техники над пехотными массами.

— Как бы вам корректно ответить? — принялся подбирать правильные слова Геркан, который как раз таки знал об уповании собеседника именно на техническое совершенство современных боевых машин и орудий РККА.

— По-простому, товарищ Геркан. Ответьте по-простому, — недолго понаблюдав за мысленными метаниями краскома, дал «дельный совет» глава государства.

— Если говорить по-простому, то миллион мышей и льва загрызут при должном старании. Я к тому веду, что направь мы туда половину наших танков с артиллерией и всю авиацию, в том числе торпедоносную, франкистам и стоящим за ними итальянцам с немцами, хотят они того или нет, в конечном итоге придется, либо отступиться, либо бросить в бой абсолютно все свои войска. Что приведет нас всех к ситуации открытого противостояния наших стран, о чем я говорил несколько ранее. Вот только проблема в том, что мы не сможем, ни доставить в Испанию столь великие силы, ни впоследствии снабжать их всем необходимым, что превратит нашу боевую технику в дорогостоящие куски металлолома уже спустя пару недель боёв, если не раньше, — показательно тяжело вздохнул Александр, дабы наглядно продемонстрировать своё огорчение на сей счет. — Потому, пока республиканцы не решат свои проблемы с набором и обучением своих пехотных бригад, никакая наша посильная в сегодняшних реалиях помощь не позволит им одержать безоговорочную победу. Так мне видится ситуация складывающаяся на сегодняшний день.

— И даже ваши замечательные Т-24 не смогут улучшить ситуацию на фронтах? Как мне докладывали, у нас в РККА их осталось еще свыше двухсот штук, — нахмурившись, поинтересовался Иосиф Виссарионович. — Мы могли бы предложить испанским товарищам поторопиться с принятием решения об их приобретении.

— Разве что улучшить. На некоторое время. И то, при условии направления вместе с техникой наших, уже подготовленных, экипажей, как это было при первой поставке подобных танков, — не стал принижать возможности данных боевых машин один из их создателей. — Правда, следует признать, что столь же достойно эти машины уже не смогут себя показать на поле боя, поскольку умывшийся кровью противник научился бороться с ними. Это, кстати, одна из причин, почему нам стоит избавиться от подобной техники, дабы заменить её на новую, куда более современную и стойкую к вражескому огню.

— Да, до меня доводили информацию о потерях, — вновь нахмурился Сталин, припомнив прочитанные некогда нерадостные цифры. — Противоснарядная броня наших лучших танков оказалась не столь эффективной, как мы ранее полагали. Так?

— Не совсем так, — отрицательно помотал головой Геркан. — Просто у всего имеется свой предел. Невозможно создать совершенно неуязвимый танк. Но можно сделать такой, для уничтожения которого противнику придется привлекать немалые силы и средства, отрывая их от выполнения иных важных задач. Что мы и наблюдали в последние месяцы в Испании, где немцы принялись подтягивать на передовую свои тяжелые 88-мм зенитные пушки. Очень точные, очень эффективные против танков, но вместе с тем очень громоздкие, не обладающие возможностью тактического маневрирования и безумно дорогие для массового повсеместного применения в качестве противотанковой артиллерии. Ведь пушка это не только само орудие и лафет. Это еще тягач для её транспортировки и машины для подвоза боеприпасов, не говоря уже о расчете. И всё это для зенитного орудия стоит на порядок дороже, нежели для нашей сорокопятки или же той же дивизионной трехдюймовки. Так что, если в отдельных эпизодах подобные пушки более чем применимы для борьбы с танками, в масштабах полноценного фронта никакая страна подобного не потянет, как минимум, экономически. Однако, факт остается фактом. Выдержать удар 88-мм бронебойного снаряда не способна даже 60-мм лобовая броня наших танков. Одну машину даже подбили с расстояния в полтора-два километра! Как не способна противостоять обстрелу из 75-мм дивизионок бортовая броня толщиной в 30-мм. Даже осколочно-фугасные снаряды проламывали её силой подрыва. Потому-то в изначальном проекте и закладывалась броня борта в 45-мм, чего мы не смогли добиться в серийном производстве и отчего наши Т-24 понесли наибольшие потери. Ведь наши противники ничуть не глупее нас и точно так же старались бить танки именно в борт, как то полагается делать в соответствии с нашими собственными уставами для противотанкистов.

— И какой же, по вашему мнению, должна быть броня у наших новых танков, если мы желаем сделать их максимально живучими? — посмотрев в трубку и убедившись, что табак в ней полностью прогорел, Сталин принялся выбивать оттуда пепел, кинув при этом испытующий взгляд на сидящего перед ним танкиста.

— Жизнь в лице вражеской артиллерии наглядно демонстрирует нам, что минимум вдвое толще, нежели это было реализовано на Т-24. А это, сами понимаете, огромный вес, требующий соответствующего двигателя, как и всех прочих механизмов. Стало быть, и цена у подобного танка выйдет аховой. Что, несомненно, плохо. Ведь дорогостоящая боевая техника никогда не сможет стать по-настоящему массовой, тогда как нам в ближайшие годы потребно будет заменить почти десять тысяч Т-26 и Т-27, коли мы желаем иметь действительно современные бронетанковые силы.

— Да-а-а, дилемма, — согласно покивал головой Иосиф Виссарионович. — И в связи с ней возникает такой вопрос. А где вы видите себя?…