Дипломатия Волков - Лайл Холли. Страница 80

Уж лучше умереть.

— И я сделаю что угодно, чтобы спасти их, — молвила она, вновь обретя способность говорить. — И я могу сделать еще довольно много. В частности, заняться ночными поисками.

— Когда же ты будешь спать?

— Когда отыщу его.

Она ведь Карнея и при необходимости способна заставить свое тело работать куда усерднее, чем это по силам обычному человеку. Теперь это становилось необходимостью.

— Иди отсыпайся, а завтра утром я встречу тебя здесь. Потом будем охотиться вместе.

— Я не могу позволить тебе этого.

— У тебя нет иного выхода.

— Возможно. Но как отреагирует капитан? Ты знаешь его стремление держаться вместе с нами… ему хочется узнать, что мы ищем.

— Мне это известно. А потому тебе придется солгать. Скажи ему, что я уже на корабле. Если он попытается остаться со мной сегодня ночью, то лишь задержит меня.

На лице Хасмаля отразилось понимание.

— Так ты собираешься…

— …Трансформироваться. Да. В таком виде я смогу обежать гораздо большую область, и чувства мои станут острее. Мы явно не замечаем чего-то, думаю, я получу шанс выяснить это.

Хасмаль глянул за ее плечо и прошептал:

— Тогда уходи прямо сейчас. Капитан тащит что-то по берегу. Еще минута, и он будет здесь.

Кейт закивала и направилась к деревьям.

— Значит, до завтра. Пожелай мне удачи.

— Удачи тебе, — повторил он.

Кейт побежала вверх по холму, развязывая на ходу куртку. Факел она брать не стала. Даже в человеческом облике глаза ее воспринимали почти весь доступный свет — остроты зрения ей хватало и сейчас. После Трансформации мир вокруг станет похож на дневной.

Она стремилась избежать встречи с ночными бригадами: все члены экипажа не любили ее, и Кейт им не доверяла. Она облагодетельствовала всех и каждого, приведя в этот город, однако подозревала, что любая из поисковых пар, застигнув свою спутницу в одиночестве, попытается напасть на нее.

Она сорвала с себя одежду, свернула ее и оставила в доме у вершины утеса. А потом отдалась прикосновению похотливых нечеловеческих пальцев Трансформации, вступая в экстаз перехода.

Обострившиеся после преображения чувства сделали ночь неизреченно прекрасной. Сквозь полог широких листьев просвечивали звезды, превращая деревья в изваяния из жидкого серебра, а стены разрушенных зданий в прозрачные скорлупы. Ветерок напевал сладостным шепотом, аккомпанируя голосам насекомых, ночных птиц и четвероногих хищников, охотившихся в лесу. А запахи…

Трансформировавшись, она сразу же побежала на восток, повинуясь каким-то намекам, предчувствиям. Днем они с Хасмалем ходили в эту сторону, и там она ощутила нечто… нечто… нечто чуть взволновавшее ее, однако слишком негромкое и не поддающееся определению. Весь день это ощущение скреблось где-то на задворках ума, пытаясь уверить Кейт, что именно в этом направлении ее ждет что-то важное. Жизненно необходимое. Преобразующее жизнь.

Когда она остановилась наверху гребня носом к ветру, ей почудилось слабое прикосновение того волнующего запаха. Да, подтвердил ее разум. Что бы ни было там, бежать нужно в этом направлении.

И она ринулась навстречу ветру, подгоняя себя, надеясь, что запах усилится. Возможно, она поступала глупо… в конце концов можно ли знать наверняка, что запах ведет ее именно в нужное место? Но Кейт не останавливалась, ибо других вариантов у нее попросту не было.

Она обежала весь обследованный вместе с Хасмалем участок; за ним лес кончился, и она выскочила на гладкую равнину. Даже лунный свет позволял видеть шрамы от пожара на уцелевших деревьях. Больше года назад здесь бушевал огонь, и травы, поднявшиеся по оставленным им следам, изобиловали роскошными цветами и крохотными растеньицами, которые через двадцать или тридцать лет превратятся в новый лес.

Жизнь не исчезает после катастроф, больших и малых… она изменяется. Равнину населяли разнообразные крохотные зверьки. И не только они. До нее доносились звуки и запахи стаи крупных животных, двигавшейся к северо-востоку от нее. Нос ее уловил в этих запахах примесь крови. Значит, хищники. Хорошо, что ветер дует от них.

Другой запах, казавшийся ей знакомым, становился сильнее. Слаще. Чудеснее. Однако под сладостью его угадывался привкус тления. Какой знакомый запах! Где она могла ощущать его прежде? В уме замелькали изображения растений — нет, запах этот пришел к ней не в саду. И не в джунглях. Не в обыкновенном месте.

Загадка не давала покоя, но Кейт не стала фокусировать на ней свое внимание. Она искала след; обнаружив его источник, она вспомнит, где слышала этот запах. Вдруг потеряв его, она метнулась назад и начала сновать с севера на юг и обратно, пока вновь не уловила его. И вновь ощутив его соблазнительное благовоние, помчалась далее по равнине — мимо торчавших из земли ребер погребенных растений, вдоль ручья… в низину.

Тут начинался каскад небольших водопадов. Скалы с каждой стороны опускались, из путаницы лиан и невысоких деревьев торчали острые зубья песчаника. Из озерца у подножия утесов вытекал ручей, исчезавший за поворотом. Разыскиваемый ею предмет находился именно там. Запах наполнял собой всю долину. Сладость, смешанная с тленом. Взволнованная, испуганная, она опускалась со скал, старательно принюхиваясь, чтобы вовремя заметить опасность. Прозвучала прекрасная птичья песня, однако пернатый певец умолк, когда Кейт спустилась к воде. Притихли и насекомые; она ощущала на себе глаза, глядящие на нее из тьмы… глаза испуганной и притаившейся добычи, признавшей в ней хищника. Кейт восприняла эту тишину как должное, но не стала нарушать ее, так как сама могла оказаться здесь жертвой… из охотника превратиться в добычу.

У подножия утеса пролегала тропа. До сих пор она не замечала в окрестностях следов, оставленных уцелевшими людьми. Тропа человеком не пахла, хотя казалась делом его рук. Прямая, аккуратная, с ровными краями, она явно поддерживалась в порядке. Шерсть на спине встала дыбом, в глотке заклокотало предупредительное рычание. Однако тропа вела ее к источнику запаха. Убрав когти, Карнея-Кейт двинулась вперед, пытаясь одновременно следить за всеми направлениями. Тропа шла вдоль крохотного озерца к вытекающему из него ручью. Она оставалась параллельной ручью на расстоянии, приблизительно равном двум калимекканским кварталам. А потом резко поворачивала вверх по склону, направляясь к новому ущелью.

Здесь уже было больше следов, оставленных нынешними обитателями, тропа расширялась, края ее пестрели цветами; посаженные по гребню скалы колючие кусты образовывали ограду… Наконец она заметила совсем не разрушенное здание — на манер Дома Галвеев врезанное в скалу.

Снаружи это сооружение казалось небольшим. Открывшаяся ее глазам часть его была величиной с караулку Дома Галвеев в Калимекке. А может быть, и со святилище одного из младших богов. Мысль эта пришла в голову Кейт потому, что форма здания напомнила ей об этом. Один дверной проем, без двери, без окон… причудливая кровля и алтарь на возвышении.

Впрочем, алтарь оказался другим. Он светился, сверкал как маленькое солнце; его теплые золотые лучи заливали изнутри все святилище, заставляя сверкать прозрачные стены, бросая приветливый свет на тропу и клумбы цветов по обе стороны нее. От алтаря исходил запах, приведший Кейт сюда из такой дали.

Жимолость, наконец поняла она. Эта трупная сладость пахла жимолостью. И впервые она ощутила этот запах в аэрибле — за миг до того, как магия сломила и ее, и Дугхалла. Миг, после которого все переменилось.

На задворках ума Амели произнесла: Это оно — Зеркало Душ.

— Где? — спросила Кейт негромко.

В своих мыслях ты назвала его алтарем. Светящийся пьедестал.

Кейт поглядела на него и застонала.

— Он слишком велик, мне никогда не поднять его своими руками.

Тогда возвращайся к берегу и дожидайся прихода своих друзей. Веди их сюда. И быстро. Потому что ты явилась сюда специально за этим предметом.

Именно этот момент выбрали для нападения охранявшие здание чудовища.