Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 117

– Вконец уморил ты меня своими деталями, минер.

– Желательно все предусмотреть. Причем командиры отделений должны знать общий план операции, чтобы действовать как часы.

– Во-во, насчет часов. Мы у немцев часами разжились, теперь у наших отделенных они есть.

– Вот это правильно. По идее – и карты должны быть, и бинокли.

– Зачем им карты? Они местность знают, своими ногами всю исходили, шагами измерили.

– Поскольку общий план и детали ясны, приглашайте командиров, будем доводить до них задачи. Кстати, кто с миной на дрезине будет?

– Есть у меня ловкий парень, Сергуня.

– Плавать умеет?

– Должен.

– Должен или умеет? Нам вплавь выбираться при-дется.

– Сейчас у него спросим.

Соблюдению секретности в отряде значения не придавали. Совещание проходило на свежем воздухе, и практически весь отряд слышал задачи, которые Корж ставил перед отделенными. Будь среди партизан предатель – операцию ожидал бы провал, а отряд – большие потери, вплоть до полного разгрома.

Задачу, поставленную Коржом, партизаны приняли как должное. Никто, по крайне мере внешне, не проявил страха или недовольства.

Выходить решили по мере готовности. А партизанам собраться – только подпоясаться.

Сергуня переоделся в немецкую форму и держался поблизости от Саши.

Заминка вышла со снарядами к гаубице. Были они раздельного заряжания – то есть без гильз и порохового заряда, но и в таком виде каждый снаряд весил без упаковки больше сорока килограммов.

Сначала думали нести их в ящиках, по два человека. Но так неудобно передвигаться по лесу, и потому остановились на мешках. Каждый снаряд уложили в мешок, соорудили лямки из веревок – за углы и горловину – и договорились нести по очереди. С собой взяли все запасы патронов – все-таки предстояла перестрелка.

Вышли в путь. Впереди, в ста метрах от основной группы шел дозорный. Не было только бокового охранения.

Часа через полтора хода Саша забеспокоился и обратился к командиру:

– Василий Захарович, а где дрезина?

– А мы ее поближе подвезли на подводе. Не ехать же вам на ней весь путь, только немцев насторожите. Все равно в ночь операцию начинать не будем. Переночуем, с утра позиции займем, а дальше – уже от вас двоих зависит.

Ночевали в лесу – и для партизан, и для Саши это было делом привычным. Утром перекусили еще затемно.

Настал день, а операция, можно сказать, срывалась из-за неучтенной мелочи – тумана. Ничего необычного: местность сырая, болотистая, вот по утрам туман и стоит.

Корж выделил четверых партизан:

– Они помогут дрезину на рельсы поставить.

Кроме этой четверки оставались двое со снарядами в мешках. Еще мешок с десятком гранат получил Сергуня, и отряд ушел к мосту, скрывшись в тумане.

Только к десяти часам утра туман рассеялся и показалось солнце.

По железной дороге прогромыхал поезд.

– Минер, дрезину не пора ставить?

– Подождем, немцы поезда пакетами пускают. Еще несколько подряд должны пройти.

И в самом деле, буквально через несколько минут прошел второй поезд, а за ним – еще и еще.

– Ты смотри, движение – как на Минском шоссе, – заметил один из партизан.

– Погодь немного, сейчас мы его отрегулируем! – со злостью сказал другой.

За поездами неспешно прокатил бронепоезд. Был он коротким, в середине – паровоз, а спереди и сзади – по бронированному вагону. На каждом вагоне сверху располагалась башня с коротким стволом пушки, а по боковым стенам – по два пулемета. Смотрелось впечатляюще.

Саша выждал еще минут десять.

– Пора!

Четверо партизан подхватили дрезину за небольшие колеса и, вытащив из кустов к насыпи, установили на рельсы. Двое других тут же уложили на железный пол снаряды.

– Сергуня, гранаты!

Сергуня развязал мешок.

Саша привязал по гранате к каждому снаряду – там, где обычно вкручивался взрыватель.

– Сергуня, все помнишь? Прорываемся на мост, и как только я чеку выдерну, ты прыгаешь в воду. Не медли, у нас всего четыре секунды будет.

– Помню.

Сергуня был бледен, не переставая облизывал губы, и пальцы его рук мелко дрожали.

– Если меня ранят или убьют – сам у обеих гранат чеки сорвешь, иначе вся операция пойдет насмарку.

– Сделаю.

Саша раздвинул опоры сошек пулемета, поплевал на руки:

– Ну, с Богом!

Оба взялись за рычаг-качалку ручного привода дрезины, и тележка тронулась с места.

Сергуня взялся активно работать рычагом.

– Помедленнее, – остановил его Саша, – мы же охрану изображаем, перегон должны осматривать. А ты как на гонках.

Медленно, постукивая колесами на рельсах, дрезина катилась к мосту. Собственно, рычагом сейчас работал один Сергуня. Саша откинул крышку лентоприемника пулемета, вставил ленту, взвел затвор. Затем достал из мешка две гранаты и сунул их ручками за пояс. Жаль, гранаты немецкие, слабые. Сейчас бы хоть одну нашу, «Ф-1». У немецких только и удобно, что ручки длинные – за ремнем носить.

Они проехали километр, второй.

– Далеко еще? – спросил Сергуня.

– Сам понять не могу.

Пешком, в отдалении от железной дороги Саша ходил и мог проделать этот путь еще раз. А вот по железнодорожным путям – попробуй угадай.

Промелькнул километровый столб, метров через пятьсот появилось железная табличка на насыпи – на немецком и русском языках: «Запретная зона. Ходить запрещено!»

Сергуня засмеялся.

– Ты чего?

– Ходить запрещено, а вот про то, что ездить нельзя, – ни слова!

– Рано зубки скалишь, шутник!

Впереди наконец-то показались железные фермы моста, а перед ними – пулеметное гнездо, обложенное мешками с землей.

Немцы явно заметили Сергуню и Александра. Один из них встал над бруствером, и в лучах солнца блеснули стекла бинокля. Но видимо, он разглядел форму и успокоился.

Зато Сергуня нервничал: лоб его вспотел, и даже края пилотки потемнели от пота.

Дрезина медленно подкатывалась к мосту.

Из-за мешков предмостного укрепления вышел солдат в стальном шлеме и с карабином в руках. Он поднял руку и крикнул:

– Хальт! Пароле!

Саша сообразил мгновенно. Закричав «Ахтунг! Партизанен!», он показал рукой налево.

Часовой, а за ним и солдаты в пулеметном гнезде дружно повернули головы в ту сторону, куда указывал Александр, а он взмолился: «Лишь бы Корж не подвел!»

И партизаны оказались на высоте. Из-за камышей нестройно грохнул залп. Часовой сразу упал, сраженный пулей.

– Шевелись! – приказал Саша Сергуне.

Дрезина тронулась. Все внимание немцев было направлено в сторону от моста. Они уже вели стрельбу из пулемета, пока не видя четко цели.

Саша вытащил из-за пояса обе гранаты, вырвал чеку у одной, метнул ее за мешки и следом же кинул вторую. Два взрыва подряд уничтожили пулеметный расчет. Но второй пулемет с другой стороны моста стрелял почти без перерыва.

Сергуне и Саше было видно, как бегут из небольшой будки обходчика к пулеметному гнезду солдаты отдыхающей смены.

Саша схватил пулемет и дал по ним длинную очередь.

Партизаны тоже не дремали, они вели частый винтовочный огонь, не давая немцам высунуть носа из-за мешков.

Сергуня толкнул Сашу локтем:

– Поезд к мосту идет!

И в самом деле – за мостом виднелись клубы дыма и пара, быстро смещавшиеся к мосту.

– Качай рычаг! Поехали!

Сергуня взялся за рычаг-качалку, а Саша поливал огнем противоположную сторону моста. Все равно пулемет придется бросить. С такой железякой не выплывешь, поэтому экономить патроны смысла не было.

Дрезина покатилась вперед.

Немцы оценили угрозу – по дрезине ударили из автомата. Саша перенес огонь на автоматчика.

Сергуня вдруг вскрикнул и упал на рельсы.

Дрезина остановилась, едва въехав на мост.

Саша швырнул пулемет на пол дрезины и взялся за ручку – надо было продвинуть дрезину еще хотя бы метров на тридцать-сорок. Несколькими мощными рывками он заставил дрезину катиться дальше.