Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 118

Впереди гулко бабахнуло, и Саша поднял голову. К мосту на всех парах катил бронепоезд. Только его здесь не хватало! Как он тут оказался? Даже если немцы из охраны моста успели позвонить на станцию, он не мог подойти так быстро! Скорее всего, он просто патрулировал пути и оказался неподалеку.

Вот она, непредвиденная случайность! В камышах на болоте разорвался снаряд, за ним другой, потом стали вести огонь пулеметчики. Но поскольку их установки были боковыми, Саше они не угрожали, а обстреливать снарядами мост немцы не станут из опасения повредить его. К тому же на бронепоезде полагают, что охрана держит мост, а партизаны нападают на него со стороны леса.

Бронепоезд подходил ближе, и времени раздумывать не было. Несколько раз пули били по железу ферм моста и со звоном рикошетировали.

Саша открутил фарфоровые пробки на ручках гранат, с силой дернул колпачки, приводя в действие терочные запалы, и рванулся к перилам моста.

Слева по рельсам надвигалась громадина бронепоезда. Окрашенный пятнисто, в камуфляж, он уже подходил к предмостному укреплению. Еще несколько секунд – и поезд просто столкнет дрезину с путей.

Саша с ходу перевалился через перила и, оттолкнувшись, полетел вниз, в воду. Сгруппироваться и войти в воду правильно – головой или ногами – он не успел, ударился боком. Тело обожгло ударом, но Саша, не обращая на боль внимания, начал активно грести руками и ногами, стараясь отплыть от моста подальше. Течение помогало, относило от моста.

Приглушенный водой, ахнул взрыв, и в воду стали падать обломки железа и деревянных шпал.

Через секунду в воду рухнуло нечто большое и тяжелое, вызвав столб воды и фонтан брызг. По ушам ударила волна. Чтобы не захлебнуться, глотнуть воздуха и осмотреться, Саша вынырнул, жадно вдохнул и обернулся.

Один пролет моста обрушился, а бронепоезд, успевший зайти на мост, лежал в реке. Это он рухнул в воду всей своей многотонной массой.

Стрельбы слышно не было, как не было видно ни партизан, ни немцев.

Саша сделал несколько гребков к берегу, но трава и земля оказались настолько топкими и болотистыми, что он решил отплыть немного дальше.

По договору партизаны должны были уйти сразу после взрыва моста, не ввязываясь в длительную перестрелку. Наверняка к мосту едут на помощь немцы с ближайшей станции или гарнизона. И чем быстрее партизанский отряд уйдет подальше, тем лучше. К Саше это относилось тоже.

Через километр берега стали повыше, посуше, и Саша выбрался на берег. Он промок и немного замерз – все-таки вода в реке в конце мая еще холодная.

Саша считал, что ему сегодня крепко повезло. Мост взорвал, бронепоезд уничтожил, и теперь железнодорожный ход закупорен надолго. Сергуню вот только жаль, и неизвестно, есть ли потери среди партизан, но все-таки диверсия удалась малой кровью. Удалось провести немцев, хотя сначала мост казался неприступным.

На берегу Саша замерз совсем. Он снял немецкую форму, сапоги. Брюки отжал, натянул снова, обулся. Идти по камышам и прочей болотной траве для здоровья чревато, ноги порезать – раз плюнуть.

Он проверил пистолет – единственное оружие, которое у него осталось. Курточку от формы даже надевать не стал, бросил. Похоже, в ближайшее время немецкая форма ему не понадобится. Но исподнюю рубашку оставил. На солнце да при ходьбе она быстро высохнет на теле.

Саша сориентировался. Он помнил по карте, что река шла с северо-запада на юго-восток. Теперь ему надо идти в партизанский отряд, на встречу с Коржом – рассказать о гибели Сергуни и о взрыве. И решить заодно – останется он в отряде или вернется в Богдановку, к Олесе. Положа руку на сердце, он для себя давно решил, что сражаться в отряде лучше. Сам бы он такую диверсию – подрыв хорошо охраняемого моста – не осилил. Если снаряды, или мины, или другую взрывчатку и гранаты он бы еще смог найти, то дрезину – вряд ли. Украли ее где-то партизаны или еще каким-то способом достали – не его проблема. Но они местные, хорошо знают людей и условия, им помогают открыто или тайком. Он же в районе чужак. Только Олесю жалко, привык он к ней. Несколько дней не видел, а соскучился.

Шел Саша осторожно – здесь он никогда не был. И предосторожность оказалась не лишней. Послышался шум моторов – поперек Сашиного пути проходила грунтовая дорога. Саша залег и стал наблюдать.

Грузовики остановились, раздалась команда. Из машин стали выпрыгивать солдаты. Черт! Облава! Ему надо было как можно быстрее уходить от моста, а он терял время на отжим обмундирования.

Немцы решили захватить партизанский отряд при отходе и наверняка перекрыли наиболее возможные пути отхода отряда. Еще вопрос – выкрутится ли Корж с партизанами? А теперь ему и самому спасаться надо. С пистолетиком да в одиночку против сотни солдат делать нечего.

Подчиняясь приказам офицеров, солдаты выстроились цепью и пошли от дороги в лес. У Саши радостно екнуло сердце – они шли не на него, а удалялись. Похоже, пронесло.

Грузовики развернулись и уехали, дорога стала пустынной. Откуда-то издалека донеслась едва слышимая перестрелка, напоминающая треск сучьев. Саша понял, что немцы обложили район вокруг моста, охватив довольно большую площадь, и их должно быть много. Причем, надо отдать им должное, сделано все было быстро. И откуда только столько войск набрали?

Саша не знал да и не мог знать, что в прошедшем перед диверсией поезде следовал пехотный полк. Поезд остановился на разъезде, а личный состав принял участие в «зачистке» местности от злокозненных партизан.

Со стороны Пинска, замыкая кольцо, были доставлены украинцы 201-го карательного батальона. На беду свою, в удавку облавы попали два партизанских отряда и несколько окруженцев. Каждый из них старался продать свою жизнь подороже, и стрельба шла до последнего патрона.

Где ползком, где перебежками Саша сначала передвигался за цепью солдат, на значительном удалении. Сейчас здесь для него было самое безопасное место. Уйди он в сторону – и может натолкнуться на другую цепь, идущую уже на него.

Он забрал несколько левее – туда, где были густые и местами непроходимые леса. Там было легче спрятаться. Проходил он в тех местах зимой на лыжах, видел, какие там урочища и овраги. Конечно, немцы их будут забрасывать гранатами. Но есть там завалы из деревьев, где сам леший ногу сломит, не то что немец. Они туда поопасаются идти, постреляют по своему обыкновению и пойдут дальше.

А еще лучше прорваться за железную дорогу, на север. Там сплошные леса до Ганцевичей, при желании полк спрятать можно.

Но пока Саша держался за солдатами – они тоже двигались к железной дороге.

Недалеко от путей, в полукилометре от места, где сейчас находился Саша, проходило шоссе от Пинска на Лунинец. По разумению Саши, солдат не должны были привлечь надолго. Скорее всего, их грузовики дали круг через Дубовку и будут дожидаться пехотинцев на шоссе. Солдат ждет Восточный фронт, и никто не позволит задерживать их надолго.

Часа через три пехотинцы и в самом деле вышли к железной дороге. Они постояли, побалагурили, покурили, а потом построились в походную колонну по четыре и двинулись к шоссе.

Пойти за ними Саша не мог – лес вокруг железной дороги был вырублен на сто метров и просматривался. И часовых после диверсии на дороге полно, стоят через каждые сто метров. Как днем перебежишь? Только пулю в спину получишь.

И Саша решил ждать до ночи. Он нашел ямку, улегся в нее и набросал на себя прошлогодней, почерневшей и подгнившей листвы. Если бы не его голова, не прикрытая листвой, со стороны сразу и не обнаружишь. Но Александру надо было все-таки следить за обстановкой.

Час шел за часом, и Сашу стало познабливать. Сказывалось длительное вынужденное купание и неподвижное лежание на майской земле раздетым и в волглых брюках. Теперь он мечтал добраться до хутора и переодеться в сухое, а еще лучше – попариться, напиться горячего чаю и завалиться под одеяло.

Незаметно стало смеркаться. Скоро совсем стемнеет, а немцы с путей и не думают уходить. Хуже того – их сменили. Или охрана будет стоять до утра, предотвращая возможные прорывы партизан? Пролежать здесь всю ночь и весь последующий день Саше никак не хотелось. «Буду ждать часов трех ночи. Тогда темнее всего, и часовые устанут, бдительность притупится – тогда попробую перебежать», – решил он.