Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 37
Саша шел по лесу, держа путь на север. Кто знает приметы, не заблудится. С южной стороны у деревьев крона гуще, с северной – реже, на стволах – мох, да лишайник у корневищ растет. И много еще чего. Взять те же церкви – крест на куполе всегда к востоку обращен.
Не знал он тогда, что первого июля 1941 года ЦК ВКП(б) Белоруссии разослало директивы о создании партизанских отрядов. К первому августа за месяц было организовано восемьдесят партизанских отрядов общей численностью до тысячи двухсот человек. Вооружались они из тайных складов, заложенных в лесах войсками НКВД. Кабы знал Александр об этом, то шел бы их искать в леса неподалеку от районных центров. Саша же хотел держаться поближе к шоссейным и железнодорожным путям – там, где можно было устраивать диверсии. Вот только из оружия у него на поясе – немецкий нож в чехле.
Да ладно, были бы руки и голова, а остальное добыть можно – и продовольствие, и оружие. И неплохо бы как-то легализоваться – в деревушке или городке маленьком. Беженцев сейчас много, легче затеряться.
И видно, глубоко задумался Александр, потому как окрик «Стой, стрелять буду!» прозвучал для него неожиданно. Он поднял голову.
Из-за кустов показался красноармеец в форме, в руках – винтовка с примкнутым штыком.
Сашиному изумлению не было предела. Здесь немецкий тыл – уже две недели как, а его останавливает наш часовой.
– Ты еще пароль спроси! – съязвил Саша.
– Надо будет – спрошу, – ответил часовой.
– Ты хоть знаешь, что мы в немецком тылу?
Часовой с ответом замешкался. Похоже, это известие его смутило.
– Ты правду говоришь?
– Три дня назад наши стояли под Рогачевом и Жлобином. Где сейчас – не знаю.
По лицу часового было видно, что он не верит в услышанное, вернее – не хочет верить.
– А ты не дезертир… ну, в смысле – не паникер? Может, ты из своей части убежал? – засомневался он.
– Ну и дурак ты, хоть и часовой!
– Часовой – лицо неприкосновенное, не имеешь права оскорблять! – Он наставил на Сашу винтовку.
– Ты поосторожнее с оружием – оно ведь выстрелить может. Ты уже сколько на посту стоишь?
– Третья неделя пошла.
Саша присвистнул. Слышал он об одном похожем случае – читал как-то в газете. Дело происходило еще в Первую мировую войну, когда взорвали входы на склады русской императорской армии. Так там часовой на посту простоял бессмысленно девять лет! Крепость и склады в Осовце уже отошли к польской территории. Поляки входы откопали и часового обнаружили.
Комиссары верность воинскому долгу солдата не оценили. Вот кабы он служил в рабоче-крестьянской армии – тогда да, тогда подвиг, да еще под чутким руководством ВКП(б).
– Чего охраняешь? – поинтересовался Саша.
– Военная тайна, – отрезал часовой.
– Ну, тогда охраняй, а я дальше пошел.
– Подожди! – заволновался часовой. – А как же я?
– Ты же на посту стоишь. По уставу караульной службы тебя сменить с поста может караульный начальник либо командир части. Я – ни то, ни другое. Так чего же ты от меня хочешь?
– Что мне делать, скажи! – взмолился часовой.
– Во-первых, винтовку убери. Ежели бы я немцем был, уже башку тебе прострелил бы. А я стою спокойно и с тобой разговариваю. Во-вторых, ты уже на оккупированной немцами территории, где советские законы не действуют. Так что смело можешь оставить пост. Забыли про тебя в суматохе отступления! – посочувствовал часовому Саша.
– Как же склад бросить? Я его три недели бессменно охранял.
– Коли ты так к нему прикипел, охраняй дальше. У тебя поесть чего-нибудь найдется?
– На складе есть, – замялся часовой, – только вскрывать его нельзя – под пломбой он.
– Я же говорю – дурак ты. Мы не вскроем, так немцы вскроют. Они сейчас в наступление прут, им не до частей или одиночных солдат, оставшихся у них в тылу. Но пройдет немного времени, и немцы начнут свой порядок наводить. Вот тогда и до тебя непременно доберутся.
Судя по расстроенному лицу, часовой явно упал духом. Он присел на сломанное дерево и спросил Сашу:
– Закурить не найдется?
– Не курю, – отрезал Саша. – Ладно, прощай.
Часовой вскочил:
– Подожди, а я как же?
Он метнулся в сторону склада, невидимого за деревьями, потом – снова к Саше, схватил его за рукав.
– Возьми меня с собой!
– Пожрать дашь?
– Пошли на склад, коли такое дело.
Саша направился за часовым. Простой русский парень, можно сказать – подвиг совершил, хотя и не бросался грудью на амбразуру и не убил еще ни одного немца. Столько времени стоять на часах, когда вокруг – полная неизвестность, когда не приходит смена, когда над головой пролетают немецкие самолеты! Для этого дух и верность долгу потребны! «А ведь мне напарник нужен, – подумал Саша. – Возьму-ка я его с собой – такой парень не подведет!»
Они подошли к колючей проволоке. Часовой стволом винтовки приподнял проволоку:
– Лезь!
Саша поднырнул под колючку.
На небольшой поляне стояло два бревенчатых барака – длинные, с запертыми воротами по центру и без единого окна.
– В этом бараке – постельное белье и обмундирование, а здесь, – часовой показал пальцем, – продовольствие.
– Ты хозяин, – Саша повел рукой, – открывай, приглашай, накрывай на стол.
Часовой вскинул винтовку и прицелился в замок.
– Да ты что, сдурел? – Саша схватил его за руку. – Выстрел далеко слышен будет! Прикладом его сбей.
После нескольких ударов прикладом винтовки замок сдался. Часовой распахнул ворота, и Саша шагнул вперед.
Богатство, открывшееся его глазам, описанию поддавалось плохо.
На длинных стеллажах рядами лежали ящики со сгущенкой, тушенкой, кашами, рыбными консервами. Нашлись даже сухари в полотняных мешочках, уложенные в деревянные ящики. Были крупы, макароны, но не они сейчас интересовали Сашу.
– Ну-ка, боец, бери сухари, а я банки с консервами возьму. Где караулка? Веди!
Караулка оказалась маленькой и тесноватой избушкой рядом с воротами.
Расположившись за столом, Саша ножом ловко вскрыл несколько банок.
– Ну, давай подхарчимся, – жестом хлебосольного хозяина он пригласил часового к столу.
Саша начал есть тушенку ножом, но часовой протянул ему вилку.
– У нас здесь и котелки есть, и печурка.
– Здорово устроились, – одобрил Саша.
– Да склады же Могилевскому укрепрайону принадлежали – его еще в тридцать восьмом году построили. А потом, как границу на запад перенесли, все вооружение и связь с укрепрайона сняли. Этот склад да еще один – километрах в десяти отсюда – и остались.
– Тебя как звать, боец?
– Ваньшей мамка назвала. – И тут же поправился: – Рядовой Иван Кузьмичев, из Рязани.
– Сколько же тебе лет?
– Двадцать в мае стукнуло. В мае же и призвали.
– О, так ты зеленый совсем!
Рядом с часовым Саша чувствовал себя умудренным опытом, почти пожилым человеком. Конечно, разница в возрасте чуть ли не в два раза. Кузьмичев молодой, прослужил совсем немного, да и знал-то его Саша несколько минут всего, но в разведку с ним точно бы пошел.
– Вань, у тебя, кроме твоей винтовки, еще оружие есть?
– Не-а. Откуда ему взяться? Складов вооружения года полтора как нет.
– Жалко. А то у меня, кроме финского ножа, нет ничего.
– А вы из каких будете? – осмелился наконец полюбопытствовать часовой.
Саша достал из кармана гимнастерки солдатскую книжку убитого связного-мотоциклиста. Люди почему-то больше верят документам с печатями.
– Терехин Алексей Митрофанович, – прошептал Иван и вернул Саше книжку. – Так вы уж старый совсем.
Саша чуть не подавился сухарем.
– Это не я старый, это ты молодой.
– А вы коммунист?
– Не удосужился, – коротко ответил Саша.
– А вот я – комсомолец, – часовой показал на красный значок, приколотый к груди.
– Вы, Алексей Митрофанович, из какого же рода войск?
Врать почему-то парню не хотелось, хотя проще всего было сказать – из пехоты.
– Диверсант я, Ваньша.