Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип. Страница 36

— Но он сказал, что его обманули! Напоили, а броню спрятали!

— Мы слышали другую историю, — вмешался Джон Фаа. — Он опасный негодяй, вот что мы слышали.

— Если… — от возмущения Лира едва могла говорить, — если алетиометр что-то показывает, я знаю, что это правда. Я спросила его, и он показал, что медведь говорил правду, его обманули, и врут они, а не он. Я ему верю, Лорд Фаа! Фардер Корам — вы же его видели, вы ему поверили, так?

— Думал, что верю, детка. У меня нет твоей убежденности.

— Но чего они боятся? Думают, что, если наденет броню, пойдет убивать людей налево и направо? Он и так мог поубивать десятки!

— И убил, — сказал Джон Фаа. — Ну, не десятки, а нескольких. Когда забрали его броню, он впал в буйство и пошел искать ее. Ворвался в дом полиции, в банк, и не знаю куда еще, — по крайней мере, двое погибли. А не застрелили его только потому, что он мастерски работает с металлами; он был нужен им как рабочая сила.

— Как раб! — с жаром сказала Лира. — Они не имели права!

— Как бы там ни было, они могли застрелить его за убийство, но не сделали этого. Обязали трудиться на пользу города, пока не возместит ущерб и не заплатит виру.

— Джон, — сказал Фардер Корам, — не знаю, как ты, а я думаю, что они никогда не вернут ему броню. Чем дольше они держат его, тем злее он будет, когда ее получит.

— Но если мы вернем ему броню, он пойдет с нами и больше не будет их беспокоить, — сказала Лира. — Я обещаю, лорд Фаа.

— И как же ты этого добьешься?

— Я знаю, где она!

В наступившем молчании все трое повернулись к деймону ведьмы, неотрывно смотревшему на Лиру. Повернулись и их деймоны, до сих пор проявлявшие крайнюю вежливость и скромно отводившие глаза от этого необыкновенного существа, которое прибыло сюда без своего человека.

— Тебя не удивит, — обратился он к ней, — если я скажу, что одна из причин нашего интереса к тебе — алетиометр. Наш Консул рассказал нам о твоем утреннем визите. Полагаю, что он же рассказал тебе о медведе.

— Да, он, — подтвердил Джон Фаа. — Они с Фардером Корамом сами пошли к нему и беседовали.

Полагаю, Лира права, но если мы нарушим закон этих людей, то окажемся втянутыми в ссору с ними. Нам же надо двигаться к этому Больвангару, с медведем или без него.

— Ты не видел его, Джон, — сказал Фардер Корам. — И я верю Лире. Что, если мы поручимся за него? От него может очень многое зависеть.

— Как вы считаете, сэр? — обратился Джон Фаа к деймону ведьмы.

— Мы имели дело с медведями. Их желания так же странны для нас, как наши желания — для них. Если этот медведь отверженный, он может оказаться менее надежным, чем принято думать о них. Вы должны решать сами.

— Мы решим, — твердо сказал Джон Фаа. — А теперь, сэр, не объясните ли вы нам, как добраться отсюда до Больвангара?

Деймон-гусь стал объяснять. Он говорил о холмах и долинах, о северной границе лесов и о тундре, о том, как определяться по звездам. Лира послушала, потом легла в шезлонг с Пантелеймоном, свернувшимся вокруг ее шеи, и стала думать о грандиозной картине, которую открыл им деймон ведьмы. Мост между двумя мирами… Такого великолепия она и представить себе не могла! Только ее великий отец мог задумать подобное. Как только они спасут детей, она отправится на Свальбард с медведем и алетиометром, и с его помощью освободит лорда Азриэла; потом они вместе построят мост и первыми пойдут…

Ночью, наверное, Джон Фаа перенес Лиру на койку, потому что проснулась она у себя в каюте. Тусклое солнце стояло в своей самой высокой точке, всего на ладонь выше горизонта, так что, решила она, наверное, уже полдень. Скоро, когда они двинутся дальше на север, солнца не будет совсем.

Она быстро оделась, выбежала на палубу, и выяснилось, что ничего особенного не происходит. Все запасы были выгружены, наняты собачьи упряжки с санями, и только ждали команды; все было готово, но ничего не двигалось. Большинство цыган сидели в дымном кафе с видом на море. За длинными деревянными столами, под какими-то старинными антарными лампами, шипевшими и издававшими треск, они ели печенье со специями и пили крепкий сладкий кофе.

— Где лорд Фаа? — спросила она, усевшись рядом с Тони Костой и его друзьями. — И Фардер Корам? Они пошли доставать медведю броню?

— Они разговаривают с Сиссельманом. Так у здешних называется губернатор. Ты видела медведя, Лира?

— Да!

Она рассказала им все о медведе. Во время рассказа какой-то еще человек подтащил поближе стул и присоединился к слушателям.

— Так вы потолковали со стариком Йореком? — сказал он.

Она посмотрела на незнакомца с удивлением. Это был высокий, худой мужчина с тонкими черными усиками, узкими голубыми глазами и неизменным отчужденно-насмешливым выражением лица. Он сразу вызвал у нее сильное чувство, только непонятно какое — приятное или неприятное. Деймоном его была несколько потрепанная зайчиха, такая же тощая и непокладистая, как он сам.

Незнакомец протянул ей руку, и она не без опаски ее пожала.

— Ли Скорсби, — сказал он.

— Аэронавт! — вскрикнула она. — Где ваш воздушный шар? Можно на нем подняться?

— Покамест он сложен, мисс. А вы, верно, знаменитая Лира. Как вы поладили с Йореком Бирнисоном?

— Вы его знаете?

— Мы вместе дрались в Тунгусской кампании. Мы с Йореком черт знает сколько лет знакомы. С медведями столковаться трудно, но этот — фрукт, каких мало. Слушайте, ни у кого из вас, джентльмены, нет желания сыграть в азартную игру?

Невесть откуда в руке у него появилась колода карт. Он с треском провел по ней пальцем.

— Я слыхал, ваш народ — большие картежники, — говорил Ли Скорсби, снова и снова снимая и складывая колоду одной рукой, а другой выуживая из нагрудного кармана сигару, — вот я и подумал, не захочет ли кто из вас посостязаться в картежном мастерстве и отваге с простым техасским странником. Что скажете, джентльмены?

Цыгане гордились своим умением в этой области, и несколько мужчин проявили интерес, придвинув стулья поближе. Пока они договаривались с Ли Скорсби, во что играть и на какие ставки, его деймон сделал ушами знак Пантелеймону, который понял знак и подбежал к нему, приняв вид белки.

Сказанное зайчихой предназначалось, конечно, для ушей Лиры, и Лира расслышала его тихий голос:

— Сейчас же отправляйтесь к медведю и скажите ему прямо: как только узнают, что вы затеяли, сразу перепрячут броню.

Лира встала, прихватив свое печенье, и вышла, никем не замеченная: Ли Скорсби уже сдавал карты, и все подозрительно следили за его руками.

В тусклом свете бесконечно долго гаснущего дня она нашла дорогу к санному депо. Она знала, что должна это сделать, но ей было не по себе, мешал страх.

Медведь-великан работал возле самого большого бетонного сарая; Лира остановилась перед открытыми воротами и стала наблюдать. Йорек Бирнисон разбирал сломанный трактор: капот был искорежен, а одно колесо вывернуто кверху. Медведь снял металлический капот, как картонку, повертел в своих громадных лапах, словно определяя его качество, а затем поставил заднюю лапу на один угол и выгнул весь лист таким образом, что все вмятины разом выправились и капот принял правильную форму. Прислонив его к стене, он приподнял тяжелый трактор одной лапой и уложил набок, чтобы осмотреть поврежденное колесо.

В это время он заметил Лиру. Ее пронзило холодным страхом: такой он был огромный и такой чужой. Она смотрела на медведя сквозь сетчатую ограду, метрах в сорока от него, и думала, что он может покрыть это расстояние в два прыжка и смахнуть сетку, как паутину. Она готова была убежать, но Пантелеймон сказал:

— Стой! Я пойду поговорю с ним.

Он был крачкой и, прежде чем Лира успела ответить, слетел с ограды на замерзшую землю двора. Рядом были открытые ворота, и Лира могла бы последовать за ним, но страх отнял у нее силы. Пантелеймон оглянулся на нее и стал барсуком.

Лира понимала, почему деймоны не могут удаляться от своих людей больше чем на несколько метров, и, если бы она стояла перед оградой, а он оставался птицей, то не смог бы подлететь к медведю — так что он хотел тащить ее за собой.