В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - Сойта Марина. Страница 10

Благодаря нейроцепции организм может мгновенно изменить свое физиологическое состояние, регулируя уровень возбуждения. Существует три таких уровня:

• Оптимальный уровень возбуждения – нейроцепция безопасности, это состояние также известно как окно толерантности (понятие, введенное Дэниелом Сигалом). Как пишет А. Шварц в «Терапии комплексного посттравматического стрессового расстройства», это оптимальный диапазон возбуждения нервной системы, который позволяет человеку эффективно реагировать (14, 109) на самые разные ситуации. Находясь в окне толерантности, мы можем быть игривыми, спонтанными, инициативными и доводящими дело до конца, нам доступен зрительный контакт, мы контролируем движения нашего тела, мы находимся на связи с другими людьми, мы осознанны, мы реагируем на внешнюю среду.

• Гипервозбуждение – нейроцепция опасности. Находясь в этом состоянии, мы эмоционально реактивны, тревожны, сверхбдительны, гиперактивны, импульсивны, склонны к чрезмерной самозащите, часто идем на физический риск и ищем сенсорной стимуляции, мы не подключены к окружающей среде, наши движения не организованны и хаотичны.

• Гиповозбуждение – нейроцепция угрозы для жизни. Находясь в этом состоянии, мы чувствуем низкий уровень энергии, наши эмоции притуплены, мы мало реагируем на окружающую среду, мы пассивны, неподвижны в своих движениях и выражении лица, мы теряем зрительный контакт (15, с. 44).

Оставаясь в окне толерантности, наш организм обеспечен возможностью «сохранять трезвость» и более верно оценивать угрозу, чтобы передавать в разные отделы корректные данные, не требующие от него экстра-ресурсов.

Что влияет на нейроцепцию?

• Особенности нашей нервной системы, в том числе генетические факторы, ее подвижность, ее чувствительность.

• История нашего опыта, включая в себя историю привязанности, факторы травматизации, особенности культуры, в которой мы росли и в которой мы живем прямо сейчас.

• Текущие физические и эмоциональные реакции нашего тела.

• Текущее физическое состояние нашего тела: усталость, голод, сон.

• Текущее состояние нашего разума, включая чувство потери (которое сильно влияет на нейроцепцию).

То, как мы реагируем на травму, зависит от множества факторов, которые взаимодействуют между собой. Общие факторы уязвимости у детей и взрослых включают в себя:

1. Характеристики потенциально травмирующего события: события, которые отличаются интенсивным, внезапным, не поддающимся контролю, непредсказуемым и чрезвычайно негативным воздействием, способны сильнее влиять на нас.

Более того, ситуации межличностного насилия, сопровождающиеся нанесением физического ущерба или угрозой жизни, с большей вероятностью могут стать причиной психической травмы, чем, например, стихийные бедствия.

Ситуации утраты объекта привязанности и предательства человеком, являющимся объектом привязанности, хотя и не связаны непосредственно с угрозой жизни, повышают риск травматизации.

Многократное переживание воздействия сильного стрессора в течение некоторого времени, как, например, в случае насилия в детском возрасте, приводит к наиболее разрушительным последствиям для жертвы. Повторяющиеся травматические переживания в контексте отношений с важными взрослыми людьми создают предпосылки для отклонения от нормы процессов формирования структур мозга и нейроэндокринной системы.

2. Индивидуальные особенности: предшествующая травматизация, долговременное жестокое обращение в детстве (этот фактор имеет особое значение), прежние трудности в психологической адаптации, наличие близких родственников, страдающих психическими расстройствами, угроза жизни, интенсивные негативные эмоции и диссоциативные состояния во время переживания психотравмирующей ситуации, недостаточная социальная поддержка, а также возраст.

Чем моложе человек, тем выше вероятность появления расстройства, вызванного травмой. Эта закономерность была выявлена для ПТСР, комплексного ПТСР (9, 42–43) и многих других расстройств.

Чем интенсивнее сам стрессор, тем выше вероятность нашей защитной реакции на него. Чем сложнее наша история, чем дольше воздействие стрессора, чем меньше мы контролируем то, что происходит вокруг, – тем сильнее мы начинаем реагировать на все, что происходит с нами, ведь наш организм переходит в режим выживания.

За наши автоматические реакции отвечает вегетативная нервная система – автономная часть нашей нервной системы, в которой есть симпатический (СНС) и парасимпатический (ПНС) отделы. Теория Порджеса подчеркивает, что в ПНС ведущую роль играет блуждающий нерв.

Поливагальная теория предполагает, что за пределами нашего сознания нервная система сканирует внутреннюю среду нашего организма и внешнюю среду, в которой мы сейчас находимся. При обнаружении риска вегетативная нервная система активируется для реагирования и обеспечения состояния безопасности и защиты (15, 186).

Чтобы понять эту теорию, для начала необходимо увидеть три взаимосвязанных момента (15, 51):

• во-первых, связь между вегетативным состоянием и защитным поведением;

• во-вторых, изменения, которые произошли в ходе эволюции позвоночных в нейронах регуляции вегетативной нервной системы;

• в-третьих, то, что физиологическое состояние, которое обеспечивает телесные реакции и чувство безопасности, оптимизирует социальное поведение и одновременно оптимизирует здоровье, рост и восстановление.

«Бей или беги» и «замри» – две формы реакции на стресс, о которых, я уверена, вы уже немало слышали. Эти реакции присутствуют у большинства позвоночных. Первая реакция помогает мобилизовать все ресурсы организма для того, чтобы защищаться от угрозы или бежать от нее. Вторая же является более древней защитной реакцией и представляет собой попытку организма снизить метаболические потребности для того, чтобы в самом крайнем случае имитировать смерть – как последний шанс на выживание.

Быстрая активация симпатической нервной системы обеспечивает нам как позвоночным возможность реакции «бей или беги», а массовое отключение вегетативных функций осуществляется через блуждающий путь в парасимпатической нервной системе (15, 51).

Но эволюция продолжала идти вперед, появились млекопитающие, у которых развился дополнительный – второй – блуждающий путь. Этот путь позволял подавлять обе формы этих древних защит – как «бей или беги», так и «замри».

Анатомические структуры, регулирующие эту часть блуждающего нерва, взаимодействовали в стволе мозга со структурами, регулирующими поперечно-полосатые мышцы лица и головы, создавая интегрированную систему социального взаимодействия. Она обеспечила возможность для корегуляции млекопитающих – передачи сигнала о безопасности друг другу с помощью вокализации, жестов и выражения лица. Одним из последствий комплексной травмы может быть нарушение работы этой системы социального взаимодействия и сложность в управлении защитными реакциями (15, 52). В силу невозможности корегуляции со взрослым в детском возрасте наши организмы начинают компенсировать реакции на стресс с помощью более древних защитных систем.

Реакции нашего организма^[10]:

• «Нет угрозы». Мы находимся в режиме share and care, rest and digest. Ведущую роль в этом состоянии играет парасимпатическая нервная система (ПНС), а именно вентральная часть блуждающего нерва, отвечающая за социальное вовлечение. Это состояние, позволяющее нам спокойно есть, отдыхать, заниматься сексом, спать, чувствовать себя достаточно расслабленно и при этом проявлять любопытство, быть на связи со своим телом и другими людьми.

• «Угроза?» Мы находимся в первой фазе реакции «замри» – кратковременном режиме freeze, sense and tense. За него отвечает отчасти все та же ПНС – это одномоментное замирание, снижение сердечного ритма, о котором мы можем сказать что-то вроде «на мгновение сердце ушло в пятки», но к ней подключается и симпатическая нервная система (СНС), из-за которой у нас возникает напряжение в мускулах.