Акт исчезновения - Стэдмен Кэтрин. Страница 2

В первую секунду ее слова – просто пустой звук, но постепенно до меня доходит. Чувствую, как кровь отхлынула от лица, от рук, и на ее место приливает серотонин – целый поток, заполняющий меня целиком. Раньше никогда такого не было.

– Твою мать… – Я слышу себя словно издалека, пока дрожащей рукой нашариваю бокал с ледяным шампанским и делаю большой глоток. Голова кружится все сильнее. Семь лет я шла к этому. И вот оно – то, чего я так хотела… – О, боже, – бормочу я.

– Я сказала себе то же самое. – Синтия хихикает с улыбкой до ушей. – А теперь самое интересное. Остальным номинантам за пятьдесят, и все они уже побеждали раньше.

Я быстро трезвею и прихожу в себя:

– Погоди. Это хорошо?

– Ну да, – смеется она. – Людям нравится открывать для себя актеров, даже если они уже годами где-то мелькают. К тому же у тебя хорошие отзывы, фильмография, хотя это первая твоя главная роль. Для академии ты лакомый кусочек. То, что надо, козырная карта. Все будут болеть за тебя; никому неохота, чтобы в который раз чертову награду получил кто-нибудь из «Дам в лиловом» [6].

Я нервно хихикаю и делаю еще глоток.

Семь лет прослушиваний научили ни на что особо не надеяться, но сейчас меня просто распирает от счастья.

Синтия ловит взгляд официанта:

– Не могли бы вы принести нам всего понемножку? Что-нибудь попроще, необязательно фирменное блюдо от шеф-повара. – Она произносит это небрежно, словно люди всегда так и заказывают в ресторанах. – Ничего грандиозного, просто легкий ланч. – Вопросительно смотрит на меня. – Ты не против, дорогая?

Официант тоже смотрит на меня. Оба явно оценивают мои шансы на BAFTA.

– Да, конечно, звучит заманчиво, – соглашаюсь я, и официант уверенно удаляется, хотя я так и не поняла, что же именно мы заказали.

Синтия деловито наклоняется вперед, облокотившись на стол:

– Все это для тебя в новинку, да и для меня в какой-то степени тоже. Когда Чарли Редмайн получил премию за лучшую мужскую роль – в две тысячи пятнадцатом? Но с мужчинами все по-другому, им достаточно просто помелькать на экране в костюме. С женщинами сложнее. Мне начнут названивать по поводу тебя, как только выйдет пресс-релиз. И вот еще что: у нас впереди два месяца, надо как-то использовать это время. Я не хочу, чтобы ты была связана съемками. Нужно, чтобы ты была свободна для важных встреч, когда все уже не за горами. Нужно быть на гребне волны. В общем, как ты относишься к небольшой деловой поездке в Лос-Анджелес, чтобы заинтересовать студию? Пока как неофициальный номинант, но мы, разумеется, им намекнем.

Заметив выражение моего лица, Синтия меняет тактику:

– Прости, я слишком много на тебя обрушила, да? Столько всего… Что ж… – Она поднимает бокал с шампанским и чокается со мной. – Не всё сразу. Поздравляю, Миа, ты такая умница!

Синтия – мой агент, адвокат и психотерапевт с тех пор, как я окончила школу. За эти годы мы с ней не раз переживали и стремительные взлеты, и душераздирающие падения. В чем-то мы невероятно близки, а в чем-то почти чужие. У нас особенные отношения, но и вся киноиндустрия – особенная сфера.

Синтия вдруг резко меняет тему:

– О, кстати, я кое-что слышала о Джордже… – Она с любопытством смотрит мне в глаза. – Он так взволнован! Наверное, на седьмом небе от счастья…

Чувствую, как улыбка сползает с моего лица. О чем она вообще? Джордж? Мой Джордж?.. Насколько я знаю, с ним не происходит ничего особенного. И, если уж на то пошло, со стороны Синтии даже немного бестактно поднимать этот вопрос. У Джорджа не было ролей как минимум восемь месяцев, и, честно говоря, он полная развалина.

Я познакомилась с Джорджем на своем первом большом проекте – экранизации «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» [7] – шесть лет назад, и мы почти сразу начали жить вместе. У нас обоих в «Тэсс…» оказались крошечные роли, зато мы снимались в сценах с приглашенной голливудской звездой и поверить не могли в такую удачу. Как и в то, что нашли друг друга. Прошлой весной мы вместе купили квартиру, но после этого дела у Джорджа становились все хуже, а у меня пошли в гору. Однако это нас не волновало, потому что Джордж не любит конкурировать.

– О чем ты? – спрашиваю я.

После секундного замешательства Синтия хмурится:

– «Над пропастью во ржи» [8].

Мое сердце замирает. Боже мой… я помню тот день, когда мы записали две сцены в нашей гостиной. Прошло уже больше месяца. Запись делали для Джорджа Холдена. Но из этого ничего не вышло. Вспоминаю странный артхаусный проект голландского режиссера, с которым мы оба так отчаянно хотели работать. Как в сценарии изменили возраст главных героев, осовременили сюжет и превратили всю историю в притчу из университетской жизни, действие которой происходит в Нью-Йорке в XXI веке.

Я изо всех сил пытаюсь вникнуть в суть дела. Джордж послал диск. Получил эту роль. И ничего мне не сказал…

Мысленно переношусь на месяц назад. Вспоминаю Джорджа, который тихонько сидит на кухне за чтением, рано уходит из дома, чтобы встретиться с друзьями, возвращается в спортзал, снова начинает улыбаться после стольких месяцев депрессии и… вот дерьмо. Он не сказал мне, что получил роль. Все это время знал – и скрывал.

С тех пор у него, наверное, было столько встреч, прослушиваний и кинопроб… Он отправил диск перед Рождеством. Какого черта он не сказал мне? И как, черт побери, я ничего не заметила?

Тут я понимаю, что до сих пор не ответила Синтии:

– Да! Извини. Да, конечно, я знаю! Он… он чертовски гениален.

– Я поверить не могла, когда узнала. Моя клиентка Зула тоже там участвует. У нее совсем маленькая роль, но она уже начала репетировать на прошлой неделе. Сказала, что встретила Джорджа вчера, когда актеры собрались для читки сценария. Сказала, он замечательно выглядит. Господи, он, наверное, так рад!.. Во время простоя он казался таким опустошенным, да?

– Ну да, я знаю. Так здорово! – Слова слетают с моих губ, но единственное, о чем я могу думать: «Почему? Почему он не сказал мне, что получил роль?»

А потом я собираюсь с мыслями, и ответ на мой вопрос становится абсолютно ясным. И в голову мне приходит до смешного очевидное решение, которое я и представить не могла еще несколько секунд назад…

– Забыла, Синт, кто еще участвует? – спрашиваю я как можно небрежнее. – Джордж говорил мне, но я совершенно…

– Да уж, любовь – это… Господи! Я так плохо запоминаю имена… Ну да, Наоми Фэрн. Дочь Криса Фэрна. Кажется, ей двадцать один, первая актерская работа, раньше была моделью. С виду хорошенькая, но даже если это и не так, все равно будет смотреться шикарно. Передай Джорджу, чтобы не беспокоился: она умеет держаться перед камерой.

Так, начинается… Делаю еще глоток шампанского, стараясь не подавать виду, что моя жизнь рушится.

– Когда съемки – через неделю? – щебечет Синтия, не замечая, что со мной творится. – Держу пари, они поселят его в Нью-Йорке в каком-нибудь шикарном месте, правда?

Аккуратно отодвинув стул, извиняюсь и направляюсь в дамскую комнату. Все это время мне как-то удается сохранить на лице улыбку.

Запершись в отделанной мрамором туалетной кабинке, гуглю: Новости кастинга «Над пропастью во ржи». Пока ничего. Пока. Внутри все переворачивается.

Думаю о Джордже, который вчера вечером, как обычно, спокойно смотрел телевизор рядом со мной и с кем-то переписывался. Теперь мне интересно, с кем…

Гуглю ее лицо.

Охренеть.

Все становится на свои места.

Жму на самый негламурный снимок, который предлагают мне гугл-картинки, пытаясь понять, как Наоми Фэрн выглядит на самом деле. Эта фотография без макияжа – из крутейшего журнала. Рассматриваю ее красивое, без единой морщинки лицо, и мне хочется умереть.

До этой секунды все это не имело никакого значения.