Бог Войны (ЛП) - Кент Рина. Страница 3

Более… нормальным.

Так что мне бессмысленно даже надеяться на то, что есть у нее и что есть у всех моих друзей.

Я выхватываю стакан из рук проходящего мимо мужчины, залпом выпиваю его и едва не кашляю.

Виски. Ужас.

Но у меня есть манеры. Поэтому я целую свой палец и подношу к его рту в знак благодарности, возвращаясь на танцпол.

Еще один час.

Я не готова встретиться с пустотой, которая наступит после этого.

Если я буду достаточно пьяна, то смогу немного забыться.

Сбежать.

Пожить.

В мгновение ока меня окружает группа людей. Некоторые из них — друзья или однокурсники из академии искусств. Другие — незнакомцы.

Чем больше, тем веселее, как по мне.

Мы приехали на каникулы из университета, и это наш последний год. Сеси уже выпустилась, и без нее в Королевском элитном университете совсем не весело. Если бы я не боялась снова жить в доме родителей и позволить им увидеть меня во всех красках, я бы перевелась в Лондонский университет.

Но, хах.

К счастью для меня, я пришла сюда не для того, чтобы думать.

Я запускаю пальцы в свои длинные светлые волосы, приподнимая пряди и обнажая голую спину, которая чувственно покачивается в такт музыке.

Теплые руки опускаются к обнаженной коже на моих боках, и я игриво отталкиваю их.

— Ты можешь смотреть, но не трогать, Олли, — воркую я в такт музыке.

Не уверена, что он услышал, да и вряд ли ему есть до этого дело, потому что он продолжает пялиться на мое виднеющейся декольте, откровенно трахая глазами мои длинные ноги, голые плечи и все, куда только может дотянуться его жадный взгляд.

Идеальное платье, по моему скромному мнению.

Завязанная на моей шее веревочка удерживает его на месте вместе с крошечной мини-юбкой. Змееподобные ремешки вьются от шпилек и обнимают мои ноги в потрясающем розовом блеске.

— Ты в долгу передо мной, милая, — говорит Оливер, танцуя в такт со мной, повторяя каждое мое движение, каждый взмах ресниц.

— О? — я играю в скромнягу. — Сколько я тебе должна?

— Я дорого стою.

— Не дороже, чем мой трастовый фонд, Олли, — я поглаживаю пальцами его подбородок, проводя по коже хромово-розовыми ногтями, пока его ноздри раздуваются. — Кроме того, мы оба знаем, что ты не думаешь о деньгах как о валюте.

— И я прав?

— Возможно?

Оливер классически красив — квадратное лицо, светло-лазурные глаза и песочно-русые волосы. Почти уверена, что пару ночей назад, когда он меня подвозил, я к нему приставала.

Он был недоволен тем, что я оставила его неудовлетворенным, но он постоянно возвращается ко мне, так что, возможно, если я буду в настроении, я зайду дальше.

Олли стонет, когда я двигаю бедрами.

— Ты убиваешь меня, Ава.

— Я знаю, — я смеюсь, и звук съедается громкой музыкой, прежде чем затихает на полуслове.

Пристальный взгляд.

Нет, испепеляющий взгляд.

Холодные, расчетливые и совершенно разрушительные глаза берут меня в заложники.

Как миллион раз до этого.

И, как и во все те разы, моя тревога ничуть не уменьшилась. Если уж на то пошло, мое осознание стало гораздо более дерзким. Удушающим.

Невозможно понять, откуда он за мной наблюдает, пока он сам не выдаст себя. Однако независимо от того, вижу я его или нет, я прекрасно осознаю его присутствие.

Как паразит. Или, если точнее, высокотехнологичная камера слежения, в центре внимания которой нахожусь только я.

По спине стекают струйки пота, а кожа нагревается на несколько градусов.

Инстинктивно я убираю руку с лица Олли, и мои движения замедляются, когда я обыскиваю углы клуба. Именно там он всегда таится, как тень, повелитель и хозяин тьмы.

Чертов призрак.

Я вижу его. И лучше бы не видела.

Илай Кинг стоит у барной стойки, бесстрастно откинувшись на спинку стула, одной рукой потягивая напиток, а другую засунув в отглаженные черные брюки. Он всегда носит что-то черное. Как готический герцог в далеком замке. На ступень выше Дракулы и любимого наставника Сатаны. Этот цвет сочетается с резкой линией его челюсти, высокими скулами и мерзким характером.

Чистая белая рубашка подчеркивает его широкие плечи и худощавое, мускулистое тело. Манжеты слегка закатаны, обнажая часы Patek Philippe, настолько дорогие, что за них можно купить любого в этом клубе. Я знаю это, потому что сама купила ему эти часы. И поссорилась с отцом из-за того, что потратила столько денег. Семь лет назад я умоляла бабушку отвезти меня в Швейцарию, мы встретились с часовым мастером, и мне пришлось несколько недель уговаривать его, прежде чем он согласился сделать эти часы специальной серии.

Хотя Илай и не знает об этом. Я попросила тетю Эльзу подарить ему эти часы и заставила ее поклясться никогда не говорить ему, что они от меня. Так что он думает, что это подарок мамы на его двадцатый День Рождения, и, наверное, поэтому всегда их носит.

Несмотря на тени, хаос, шум и бесконечное количество людей, разделяющих нас, я вижу его четко. Слишком четко. Как будто мир прозрачен, а он — единственное осязаемое существо в нем.

Илай Кинг был моим проклятием с тех пор, как я поняла, что означает это слово.

Моим заклятым врагом.

Единственным мужчиной, который не поддается моим чарам.

Если уж на то пошло, он игнорирует их с холодным безразличием. Как сейчас.

Его глаза излучают бездонную тьму, а их бурный серый цвет никогда не бушует и не бунтует. Никогда не отступает от того холода, с которым я столкнулась в тот день, когда он разбил мое сердце на куски и растоптал его.

— Развернись и убери свое отвратительное присутствие из поля моего зрения, а я сделаю вид, что не слышал твоих постыдных признаний.

Его слова до сих пор причиняют боль, несмотря на прошедшие годы. Тот, кто сказал, что время все лечит, явно никогда не встречался с Илаем Кингом.

Он хуже, чем зараженная рана, которая отказывается заживать, и более жесток, чем бесконечная война.

С другой стороны, тот ужасный промах в суждениях с моей стороны перевернул мои чувства к нему с ног на голову. Раньше я была слепа, а теперь просто ненавижу его.

Я хочу позлить его.

Вырвать из него любые чувства, лишь бы испортить ему день и разрушить его тщательно выстроенную жизнь.

Он смотрит на меня, а я непоколебимо смотрю в ответ, даже если меня обожжет этот ледяной взгляд, если меня разорвет на куски, я никогда не отступлю перед этим уродом.

Чувствуя себя сегодня особенно самоубийственно, благодаря своим впечатляющим неудачам и, возможно, коктейлю из напитков, я хватаю руки Олли и снова кладу их на свои голые бока.

Моя кожа не загорается. Меня не прошибает пот, и я не испытываю сокрушительных ощущений таинственного эротизма.

Но этого вполне достаточно.

Мои руки обвивают шею Олли, и я танцую в медленном ритме, вызывающе покачивая бедрами, выпячивая грудь. Музыка пульсирует в моем теле, басы отдаются в груди и заставляют мое сердце биться в симфонии хаоса и бунтарства.

Ощущение глаз Илая — это ядовитый эликсир, кипящий и бурлящий внутри меня, коктейль, который обещает временный побег от реальности и ложное чувство блаженства.

Олли повторяет мои движения, прикасаясь, лаская и полностью погружаясь в него, но мое внимание не обращено на него. Я не разрываю зрительного контакта с дилеммой, которая прислонилась к барной стойке, глаза по-прежнему отрешенные и совершенно не заинтересованные моим шоу.

Поэтому я запускаю пальцы в свои волосы, оттягиваю их и прикусываю нижнюю губу, глядя в его черную душу.

— Пошел ты, — говорю я.

Тогда, и только тогда, он проявляет реакцию. Уголок его губ искривляется в самой забавной, садистской улыбке, прежде чем он делает щедрый глоток из своего бокала.

Виски. Односолодовый. Двухлетней выдержки.

Ненавижу, что знаю о нем все эти подробности. Я бы хотела, чтобы меня поразила амнезия, и я бы просто забыла его, его любимый напиток, его гардероб и всю его злобную личность.