…и его демоны - Лимонов Эдуард Вениаминович. Страница 20

Председатель вспомнил, что вместе с захлёбывающимися от восторга гимнами Горному Алтаю там ещё сосуществовал, струясь из письма в письмо, длинный, путаный рассказ о старом, XIX века, здании. Насколько он понял, это были разрушающиеся торговые ряды богатого купца-старообрядца. Девочка и её мама чуть ли не ежедневно проходили в негодовании мимо разрушающихся строений и мечтали их восстановить.

В сущности, грустная история о предполагаемой дикости окружающего провинциального города и о семье, самосознание и историческое сознание которой выше окружающей среды. Это всегда грустный конфликт. И разрешить его лучше побегом из провинциального города.

Впрочем, если уж быть точным, то определение «дикость» следует заменить на определение «обычность», обычная среда обывателей — дети, коляски, картошка и колбаса… Несвежий халат тёщи. Тот, у кого халат тёщи был свежим, становится бизнесменом. Позднее, уже в горах Алтая, Председатель заметил, что все как на подбор директора и владельцы маральников были непьющие люди.

Так вот, девочка из Бийска, засушенные травы и злаки в письмах навели их на Республику Алтай. Когда они в первый раз проезжали через Бийск, у них не было времени, их вёз на своём автомобильчике старый спортсмен из Барнаула, это он торопился доехать в Горный Алтай и уехать обратно. В последующие разы они уже не помнили о девочке из Бийска, торопились навстречу своей судьбе.

Видение в ауле Боочи

Они ехали по пыльному Чуйскому тракту, и их обгоняли мальчики-всадники на рыжих лошадях.

Потомки Чингиз-хана, бахвальство степных народов. Азия… Мальчики заглядывали в окна «буханки», пригнувшись и пришпоривая скакунов узловатыми верёвками. Сёдел под мальчиками не было. Узкие, с плёночками глаза выражали восторг от лицезрения «буханки». За автомобилем стояла завеса пыли.

Вот это уже была глубинная Азия. Никаких русских, кроме сидящих в «буханке». Согласно указаниям сидящего рядом с водителем Дерсу Узала (Председатель уступил ему своё место для такого случая), они свернули на ещё более пыльный просёлок, ведущий в Боочи.

Дерсу Узала, как стал звать Виктора Председатель, был сух, бородат, лыс и в шапке напоминал издалека Председателя. Одного с ним роста, борода одной формы, та же комплекция, что впоследствии, убеждён Председатель, и послужило причиной его гибели.

Из Москвы они выехали 9 августа. Прибыли в город Свердловск (Екатеринбург) 11-го. Остановились в просторной квартире Олега, отпрыска известной в городе семьи, отец его был генерал-лесничий. Председатель стал уговаривать Олега поехать с ним в увлекательное военно-спортивное приключение на Алтай. Некрасивый, но мужественный Олег приходился двоюродным братом московскому Сергею, писателю.

Уговорил Председатель Олега. Олег неохотно расстался со своей девушкой. Быть героем хотелось, однако девушка была привлекательной. Олег должен был сесть за руль «буханки», которую они намеревались купить в Барнауле.

В Барнаул они прибыли в поезде 15 августа. Купили УАЗ-«буханку», изготовленную в 1999 году (а шёл 2000-й). На восемь пассажиров, с фарой впереди, поскольку серия предназначалась для скорых помощей. Буханку назвали «Хорс» в честь партийца Мишки Хорса — студента-геолога, бывшего третьим по счёту охранником Председателя, он участвовал в Среднеазиатском походе Партии, и в честь какого-то германского Бога. Хорс пришёл в Партию в 17 лет, однако после Среднеазиатского похода над Партией восторжествовала его сокурсница — девка из Петропавловска-Камчатского, увела его. Женился, нарожал детей, дезертир.

С автомобилем жизнь получилась куда манёвреннее, чем в апреле-мае. К тому же они угадали, выбрав не выделяющуюся машину. Дороги были полны (вообще-то дороги были пустыми) белых УАЗов.

Председатель сел в Барнауле на переднее место, с водителем Олегом его разделял мотор, и они покатили. У Председателя отросла длинная узкая борода китайского философа. Ментов не было, а если б были, они бы такого не останавливали.

Зато за ними ездили спецслужбы. В Екатеринбурге за ними ездили на двух автомобилях. Когда они выехали из Барнаула, то вплоть до Семинского перевала их пасли тоже две машины, одна спереди, другая сзади.

«Чего им надо! — говорил своим в уазике Председатель. — Как всякий гражданин, я имею право поехать отдыхать в Республику Горный Алтай…» Партийцы усмехались заговорщиками.

А, вот ещё что… Председатель встал и выпил вторую половину стакана, где с утра растворил лекарство цераксон 5 мл в 100 г воды.

А, вот ещё что… В Барнауле они долго обхаживали Дерсу Узала — Виктора Золотарёва, уговаривали, чтоб поехал с ними. У Золотарёва тоже была девушка, но из Москвы, более тяжёлый, таким образом, случай. Эта ни в какую не хотела его отпускать.

Золотарёв знал Алтай, как свои карманы. Он был известный в городе маргинал, к нему в примитивную квартиру на первом этаже в допотопном доме собирались хиппари и местные музыканты. Он был когда-то инструктором туризма, хиппи, знатоком и собирателем лекарственных алтайских корней (чёрный, красный корень, вплоть до женьшеня) и трав, слыл целителем и чем-то вроде незамысловатого врача, и полуколдуна для простых обитателей Алтая, алтайцев и русских. Ещё он был специалистом по выживанию в тайге и горах, курителем самосадной травы и доморощенным философом. Он объяснял мир отсутствием или присутствием энергии. «Ушла энергия», «в тебе идёт энергия». Годами он был лет на двадцать моложе Председателя, потом выяснилось, что на пятнадцать.

Им, городским жителям, такой проводник был нужен позарез. У Золотарёва не было паспорта, утерял. И девушка упорно не хотела его отпускать, как чувствовала беду. Председатель пригласил их обоих к себе в гостиницу. Поил чаем с конфетами и обещал беречь Витьку, как зеницу ока. Формально говоря, сберёг. Он доставил Дерсу Узала к порогу его жилища в Барнауле. Виктор погиб позже.

Однако погиб Золотарёв всё же по причине того, что его спутали с Председателем.

Барнаул красивейший город. Розовые, и малиновые, и густо-красные ухоженные здания центра. Полноводная, широченная по берегам заболоченная Обь с высоким мостом над ней. В ту пору в Барнауле была неплохая и многочисленная партийная организация. И очень агрессивная УФСБ по Алтайскому краю.

Закупили топоры, лопаты, мешки с сахаром и мукой. Пару рыболовных сетей, экипировались на шумном, азиатском по сути, рынке.

И вот, вздымая тучи пыли, катят по улицам «аула» Боочи, хотя название не соответствует сути, алтайцы живут поселениями. Алтайцы — буддисты, но сохранили и языческие верования. Так, они оберегают свои настоящие имена и все представляются «Лёха» или «Пётр», хотя никакие они не Алексеи и не Петры. Своим именем называться нельзя, поскольку, зная твое настоящее имя, тебя могут погубить. Есть ещё шаманы, пусть буддизм и одолел их.

Аул Боочи лежал, собственно, в стороне от их цели, а им нужно было подобраться поближе к российско-казахстанской границе, но Дерсу Узала настоял, чтобы они заехали в Боочи, там, в доме просвещенных алтайцев Тахтоновых, находилась какая-то его подруга-соратница из интеллигентской тусовки в Барнауле, по имени Анна, с детьми. Ну, что, они его умыкнули от девки, имел право на капризы.

Дома в Боочи деревянные, русского типа, но в каждом дворе рядом с домом стоит и юрта, там алтайцы обитают летом и используют юрту как место отдыха. Одни юрты — деревянный каркас обтянут кожей, другие — совсем все деревянные. У домов — прикреплены на высоте колена горизонтальные брёвна, к ним привязывают лошадей.

У Тахтоновых двор богатый. Целых два дома, да ещё юрта. Тахтоновых зовут Артур и Марина. Марина выпускает стенгазету. Председатель пытается вспомнить, из какого они рода, кажется, из рода телеутов. У них двое детей, мальчик 8 лет, выигравший на соревнованиях по конному спорту лошадь. Ну да, а чего? Лошадь. И скаковую, а не просто так! И девочка у них — дочка 12 лет — Айдын. Что на русский вроде как Дуня.