Земля викингов - Берлинде Валентин Эдуардович. Страница 29

– Вы не ослышались, господа, началась война! –  Де Сатиньон на мгновение замолчал и посмотрел в окно, прислушиваясь к доносившимся со двора радостным воплям телохранителей, у которых, видимо, получилось новое упражнение, так тщательно придуманное Дедом. – Топота копыт вражеских всадников еще не слышно, да и звон оружия пока что наш, но все впереди.

– Милорд, хватит говорить загадками, ответьте, что происходит! –  не выдержал начальник стражи замка – Дюк.

– Мирный договор, подписанный с королем Франции, – это лишь отсрочка. Он дал нам время подготовиться к войне, – с укором глядя на нетерпеливого начальника стражи, ответил де Сатиньон. – Вы знаете не все, что там произошло. То, что король забрал на воспитание Ричарда, известно уже всем. Но теперь я могу сказать, что сразу после отъезда Людовика Бернанд отправил корабль к нашим союзникам с просьбой о помощи. Корабли викингов прибудут, как только сойдет последний снег, а пока нам необходимо сделать все, чтобы приготовиться к неизбежному. Итак, первый, и самый важный, вопрос – к казначею. Что у нас с золотом?

За столом заерзал ссутуленный старичок с крючковатым носом и красными от усталости глазами. Он привстал, но небольшой рост не позволил ему возвышаться над присутствующими.

– Золота, конечно, уже не так много, как раньше, когда подвалы им регулярно заполнял ваш отец. Но еще кое-что есть. Налоги уже собраны, пошлина герцогу уплачена, так что с этим у нас пока все в порядке. Но боюсь, что большая война разорит нас.

– Боюсь, нам уже ничего и не надо будет после, – вздохнув, ответил граф и кивком разрешил старику присесть. – Харальд, а что с войсками?

– Подготовлено шесть сотен человек, но их мастерство оставляет желать лучшего, – не вставая, ответил тот, – не хватает наставников…

– Замковую стражу в оборот пустил? –  перебил граф.

– Да, по возможности обучаем всех свободных от караула людей, – сбившись, начал запинаться воин.

– Хорошо. Дед, тебе поручаю подготовку легкой конницы, – не отводя задумчивого взгляда от окна, едва слышно прошептал де Сатиньон.

– Не понял! –  вскинул брови тот. – А откуда мы ее возьмем?

– Не перебивай, я еще не закончил! –  вдруг резко и громко скомандовал граф и обвел присутствующих пронзительным взглядом. – Харальд, отберешь из своих воинов сотню лучших, кто умеет ездить верхом, и передашь Деду. С этого дня это стратегический резерв и ударная сила в моем войске. Командовать ею будет Олег, а всех телохранителей назначить десятниками. Верхом они ездить умеют превосходно, а в бою лучшие, так что их авторитет среди остальных непререкаем, а дальше, Дед, я думаю, ты справишься.

– Но как же охрана и… –  попытался возразить наставник, неуверенно приподнимаясь со своего места.

– Нет больше охраны, мой друг, есть те, кто воюет за меня и против, готовь их. Это не обсуждается. Дюк, как обстоит дело с оружием и доспехами?

– Создан небольшой запас. Но мы еще никого не вооружали из тех, кто есть сейчас.

– Качество проверяешь лично?

– Да, ваша светлость.

– Если будет необходимо, доставь сюда дополнительно кузнецов. Возьмешь у казначея денег и обеспечишь их всем необходимым.

– Да, милорд, – все, что смог произнести начальник стражи, предчувствуя тяготы всех ожидающих впереди дел.

– Значит, так! –  Де Сатиньон встал и прошелся вокруг стола, сложив руки на груди. – Дед, конница должна иметь щиты, копья, мечи и обязательно луки с полными колчанами стрел. В Византийской империи есть такой вид войск – легкая кавалерия. Она вклинивается на сложных участках и обстреливает врага из луков. Маневренность и подвижность позволяют им появляться в самых неожиданных местах, а при необходимости всадники спешиваются и представляют собой грозный пехотный резерв. Вот кого тебе предстоит подготовить, и я возлагаю большую надежду на них. Без чего-то нового нам французов не одолеть, уж слишком их много. Харальд, пехоты должно быть тысяча человек. Все в кольчугах, со щитами и мечами либо с секирами. У всех по паре коротких копий. И подготовлены они должны быть так, чтобы мне было не стыдно перед богом. Так что у тебя впереди уйма работы. Итак, господа, предстоит сделать еще очень много, а времени уже почти не осталось. За дело!

Глава 21

– Убей его, Олаф, давай же!

В огромном зале проходил поединок. Крышу подпирали столбы из толстенных деревьев. Толпа воинов вокруг дерущихся призывно орала, поддерживая обнаженных по пояс бойцов. Большое количество выпитого, запах пота и крови сражающихся, жадно вдыхаемый широкими ноздрями, доводили и молодых, и бывалых викингов до экстаза. Они ревели от восторга, порываясь войти в священный круг и принять участие в лихой драке. Свет от факелов отбрасывал на закопченные стены причудливые тени, более походившие на столь излюбленных ими морских драконов.

– Дочь моя, как ты думаешь, кто из этих рабов одержит победу? –  На высоком вырезанном из дерева троне возвышался огромный старый викинг с длинной рыжей бородой, заплетенной по краям в несколько косичек. Все лицо говорившего было изрезано шрамами, красноречивее всего говорящими о былых славных битвах.

Рядом с ним сидела красивая девушка в мужских одеждах и с большим ножом за поясом.

– Не знаю, отец, – ее шелковистые светлые волосы волной перекатились по плечам, когда она повернула к викингу свое восторженное милое личико с еще по-детски вздернутым носиком. – Мне кажется, оба очень искусно владеют оружием, но я победила бы любого из них, а может, и обоих сразу, – хитро прищурившись, ответила она и снова перевела свой взгляд на бойцов.

«Боги, как же она похожа на свою мать», – подумал викинг, поглаживая бороду.

Толпа ахнула, его мысли вернулись к поединку. У одного из воинов появилось широкое рассечение на груди, из которого обильно текла кровь.

Рабы, веселившие толпу, были не из простых крестьян, которых последнее время в большом количестве привозили с земель, находившихся далеко на юге, и которые редко переживали свою первую зиму в суровом краю викингов. Это были северяне, воины, захваченные в плен в последней битве с соседями. Они принесли клятву верности конунгу, и им позволили носить меч, но воспользоваться им они могли лишь по приказу господина. Сегодня, для потехи уважаемых гостей и во славу Одина, им позволили убить друг друга.

Душа славно погибшего сможет отправиться в Валгаллу, а победитель станет верным псом дочери конунга. Ему будет позволено жить рядом с ней и умереть за нее по первому приказу.

Раб, нанесший столь удачное рассечение, подначивал противника, пытаясь вывести его из себя, и заставил кинуться в безрассудную атаку. Он был не столь могуч, но очень подвижен и искуснее владел мечом.

– Ну так что, хоть кто-нибудь готов поспорить? Кто не побоится сделать ставку против моего слова? –  Конунг сделал грозное лицо, но его глаза – глаза разного цвета – улыбались, и это видели его гости и воины, которые не понаслышке знали, каков он в гневе, а когда просто раззадоривает.

Гостей и хозяина разделял большой очаг, устроенный прямо на полу посреди зала. Пара молодых девиц-рабынь, сидевших у ног конунга, подбрасывали свежие дрова и следили за тем, чтобы огромный золотой кубок, привезенный из очередного успешного похода, был полон.

– Я принимаю твою ставку, – ближний из гостей викинг встал и показал мешочек с монетами.

– Сигрид, мой верный друг, хоть ты не боишься возразить вождю.

Конунг Сальгард-младший, по прозвищу Длинная Борода, был великим воином. Его уважали и боялись. Отправившись в свое первое самостоятельное плавание, он вернулся из похода с очень богатой наживой. На награбленное золото он сумел построить три корабля и нанять превосходных бойцов, которые после такой победы были готовы идти ради него на все. Сигрид не был рядом с ним с самого начала, но, присоединившись позже, сразу же стал его правой рукой и ближайшим соратником.

Казалось, удача поселилась на кораблях Сальгарда, – раз за разом он возвращался с большой добычей, а воины несли незначительные потери. Ближайшие соседи стали сватать дочерей, лишь бы заполучить такого союзника, но никому не давал согласия молодой вождь. Пока не встретил ее. Гунхильда была не первой красавицей в ближайших землях, да и нрав у нее был под стать хорошему воину. А уж язык – поострее меча, за что ее не очень жаловали мужчины. Да и кому нужна баба, позволяющая себе столь нахальные высказывания? Даже среди вольных викингов. Да и мечом владела не хуже и с охотой его применяла по случаю и без. Но было в ней что-то такое, ради чего Сальгард потратил год, чтобы заполучить ее. А спустя некоторое время после свадьбы по округе пронеслась радостная весть – Гунхильда беременна. Так и случилось самое огромное горе конунга. При родах молодая жена умерла, оставив Сальгарду девочку. Викинг был неутешен и, несмотря на раннее для похода время, собрал все свои корабли и ушел в дальние земли. Сальгарда-младшего не было три года. Доходившие слухи о его победах и поражениях были один нелепее другого, но когда он все же возвратился, то стал одним из богатейших и влиятельнейших конунгов побережья. Немногие воины, вернувшиеся с ним, были одарены золотом так, что по несколько лет не ходили в походы, пропивая и проедая свою долю. Все рассказывали красочные истории о том, как их вождь пытался найти смерть на поле боя, но она категорически не желала к нему идти. Его воины падали вокруг, а он оставался без единой царапины и, устав от обилия пролитой крови, вернулся домой.