Мрачные истории, как вы любите (ЛП) - Кинг Стивен. Страница 38

Он возвращается к ступенькам, когда остается пять чисел. К тому времени, когда он доходит до нуля, он уже оказывается на кухне. Время для еще десяти кусочков, а затем он начнет отсчет от 81. Возможно, сначала нечетные числа, а потом четные. После этого наступит время обеда и дневного сна. Он обожает дремать днем. Такое плавное забвение!

Его телефон лежит рядом с почти завершенным пазлом (сейчас он собирает "Десять заповедей", фильм, который определенно не считает классикой). Хэнк Аллард оставил голосовое сообщение, и его голос звучит взволнованно.

— Позвони мне, у меня есть новость. Ты захочешь её услышать.

Жальбер не представляет себе такую новость, которую ему захотелось бы услышать, но он перезванивает. Аллард отвечает на первом же гудке и сразу переходит к делу.

— Твоего парня Кофлина подстрелили.

— Что? — Жальбер вскакивает, сильно ударяя по столу и сдвигая практически завершенный пазл почти к самому краю. Несколько кусочков летят на пол.

Аллард смеется.

— Брат девушки Уикер застрелил этого ублюдка. Ты хотел справедливости? Вот она.

— Он мертв?

— Будем надеяться. Первый патрульный, прибывший на место, сказал, что в пикапе ублюдка было много крови и несколько пулевых отверстий. Его отвезли на скорой в Регионалку, а не в эту пародию на больницу в Маниту, так что дело серьезное. Может, он сдох по дороге.

Жальбер сжимает кулак и потрясает им у потолка, думая: "Финал, сладкий финал".

— Бог сделал то, что не получилось у меня. — Его голос слегка дрожит.

— Не могу с тобой не согласиться, — говорит Аллард.

— Держи меня в курсе. Ты знаешь, что я вне игры.

— Это еще одна хреновая вещь в этом поганом мире, — говорит Аллард. — Конечно, буду.

Тем вечером Жальбер отправляется в "Булвинклс" и напивается впервые за двадцать лет. К счастью, сейчас ему не нужно считать шаги. Считать шаги и переходить от стула к стулу — это тяжкий труд. Столько чисел нужно держать в голове, так легко сбиться со счета. Никто бы не поверил, но это правда. Если собьешься со счета, приходится начинать всё сначала.

Когда Жальбер пьет вторую порцию виски, Аллард звонит снова. Жальберу приходится кричать из-за рёва телевизора, музыкального автомата и шумной компании молодежи.

— Он мертв?

— Нет! Но в тяжелом состоянии! Прострелен живот!

Сначала Жальбер чувствует разочарование, но затем испытывает радость. Разве это не лучше, чем тюремное заключение, где Кофлин получал бы трехразовое питание, поглядывал бы в камере телевизор и совершал бы ежедневные прогулки? Получить пулю в брюхо мучительно больно, и, как слышал Жальбер, это такая страшная рана, от которой Кофлин, в зависимости от калибра пули, может никогда не оправиться.

— Может, это и хорошо! — кричит он.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, дружище, — отвечает Аллард. — И, судя по звукам, догадываюсь, где ты находишься. Выпей там за меня.

— С удовольствием, — говорит Жальбер и смеется. Это его первый настоящий смех за долгое время, и похмелье, с которым он просыпается на следующее утро, кажется ему вполне оправданным. Он долго гуляет, не считая шагов, просто надеясь (почти молясь), что Кофлин выживет, но подхватит какую-нибудь серьезную инфекцию. Возможно, ему придется удалить желудок. Можно ли жить без желудка? Придется ли ему питаться через трубочку? Если так, разве это не будет еще большим наказанием?

Жальбер считает, что да.

К полудню его похмелье проходит. Он плотно обедает и даже забывает про свой пазл "Классические киноафиши". Он подумывает над тем, чтобы послать Кофлину цветы (с открыткой "Не торопись с выздоровлением"), когда звонит телефон. Это его бывшая напарница.

— Фрэнк, у меня потрясающие новости.

— Я уже знаю. Наш парень Кофлин получил пулю в живот. Он в больнице...

— Его поймали!

Жальбер качает головой, не улавливая её мысль.

— Ты имеешь в виду брата Ивонн Уикер или ты нашла какие-то улики против Кофлина? Это так? — Сначала подстрелен, а потом отправлен в тюрьму, как прекрасно бы это было...

— Человека, который убил её! Его поймали в Айове! Его зовут Эндрю Айверсон!

Жальбер хмурится. Головная боль возвращается.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Это Кофлин убил бедную мисс...

— Айверсон пытался убить еще одну! Она ударила его ножом и сбежала! — Дэвис выкладывает всю историю, приберегая лучшее напоследок: два подвеска с браслета Ивонн Уикер были обнаружены в "сумке смерти" Айверсона.

— Мы напрасно охотились за невиновным человеком, — заканчивает она. — Потому что не могли поверить в его историю.

Жальбер выпрямляется. Головная боль усиливается. Нужно что-то с этим сделать. Принять аспирин. Потом посчитать со стульями.

— Мы не охотились, Элла. Мы преследовали его. С учетом того, что мы знали, у нас было полное право. Полная обязанность.

— Перестань с этим “мы”, Фрэнк. — Теперь в её голосе звучит усталость. — Не я размещала его имя в той бесплатной газетёнке и не я подбрасывала ему наркотики. Ты сделал всё это сам. И не я подставила его под пули.

— Ты плохо соображаешь.

— Это ты плохо соображаешь, а не я. Я сказала ему, что ходила на мессу и помолилась за него, и знаешь, что он ответил? “Это помогает, если веришь”. Я запомню это на будущее.

— Может, тогда тебе лучше бросить работу в полиции и устроиться... жрицей вуду или кем-то вроде того.

— Ты совсем не чувствуешь вины, Фрэнк?

— Нет. Я кладу трубку, Элла. Не звони мне больше.

Он завершает звонок. Считает со стульями. Вставляет десять кусочков в пазл и затем считает шаги на заднем дворе: от 81 до 1. В общей сложности 3321. Хорошее число, но голова всё равно продолжает болеть.

После визита Эдгара Болла Дэнни приносят ужин: зеленую мерзость, внешне несъедобную и на вкус немного похожую на овощной сок V8 [61]. Если бы, конечно, V8 был противен на вкус. Но он всё равно съедает всё, потому что впервые с того момента, как очнулся в больнице, по-настоящему проголодался. По правде говоря, впервые с момента своей поездки в Ганнел, округ Дарт. Всё изменилось. Он чувствует, что спасён.

В девять часов вечера заходит медсестра с парой обезболивающих таблеток. Он говорит ей, что пока не нуждается в них. Она поднимает брови.

— В самом деле? Вы сможете заснуть?

— Думаю, да. Оставьте их на тумбочке на всякий случай.

Она так и поступает, заодно проверяет бинты и желает ему спокойной ночи. Дэнни желает ей того же. У него болит живот, но боль свелась к тупой пульсации, если он не делает резких движений. Он берет пульт от телевизора, переключает несколько каналов, затем выключает его. Думает о словах Эдгара Болла, что он, вероятно, сможет вернуться на прежнюю работу, если захочет. От этой мысли ему становится дурно. В Маниту найдутся люди, которые всегда будут считать его виновным в чем-либо. Сплетни — как радиоактивные отходы. У них долгий и токсичный период полураспада.

Стиви отправил ему электронное письмо с прикрепленными файлами по нескольким арендам в Недерланде и Лонгмонте. Еще неделю назад они были бы ему не по карману, но если Эдгар прав насчет того, что у Дэнни появятся деньги...

Он всё ещё думает об этом, когда проваливается в первый здоровый сон с той ночи, когда ему приснился необъяснимый кошмар.

Этот сон длится до 1:20 ночи, а потом приходит другой сон.

Когда он не работает над каким-либо делом — а благодаря Элле Дэвис, все его дела уже сделаны, — Жальбер ложится спать в девять тридцать вечера. Если верить Интернету, это самое здоровое время для сна, но сегодня он не в состоянии уснуть.

Только лишь сегодня? Если бы. С той поры, как он узнал, что бродячий сантехник по имени Эндрю Айверсон был арестован за убийство Ивонн Уикер и еще двух жертв, ему удаётся лишь дремать.