Жертва пари - Лайонз Вайолетт. Страница 3

А ведь он действительно верит в то, о чем говорит, думала Фло, он действительно уверен, что ему достаточно лишь подождать и в конце концов она сама приползет назад, окажется у его ног, умоляя простить ее и принять обратно! Что ж, придется Родольфо убедиться в обратном! Она скорее умрет, чем позволит ему вновь унизить себя! Неплохо было бы ему узнать о настоящей причине, приведшей ее сюда.

Фло вновь открыла рот, собираясь выпалить всю правду прямо в его улыбающееся лицо, но в этот момент Родольфо наклонил голову и поцеловал ее в губы, так нежно, что поцелуй, казалось, достал до самых глубин ее души. А когда он наконец отвел свои губы, ее хватило лишь на долгий вздох, который мог послужить знаком как удовлетворения, так и недовольства. Чем именно это было на самом деле, Фло и сама не смогла бы сказать наверняка.

– Ты ведь помнишь, не правда ли? – Теплое дыхание Родольфо щекотало ее кожу, в голосе его, столь же уверенном, как и улыбка, слышалось урчание довольного тигра.

– Как это было? – повторила Фло язвительным тоном и, отстранившись от удерживающих ее подбородок пальцев, вызывающе сверкнула глазами цвета оникса. – Ты имеешь в виду мое бестолковое физическое влечение к тебе? Мне хотелось завести роман, а ты подвернулся как раз в самый подходящий момент, вот и все. И если тебе кажется, что для меня это было чем-то большим, чем обыкновенная игра гормонов, то сильно ошибаешься!

Она хотела нанести ему удар, но, к своему великому разочарованию, совершенно не преуспела в этом. Более того, он казался еще более уверенным в себе, чем прежде. Его самонадеянная улыбка становилась все шире и шире, и Фло с трудом удержалась от искушения изо всех сил ударить по этому красивому лицу.

– Так, значит, кошечка оказалась с коготками, – протянул Родольфо. – Что ж, именно это мне и надо. Что толку, если ты упадешь прямо в мои руки, как переспелый плод, какое в этом удовольствие?

– Что… что ты хочешь этим сказать?

– Дело в том, дорогая, что процесс охоты столь же увлекателен, как и сам момент обладания. Ожидание только разжигает аппетит, усиливает желание. Поэтому сопротивляйся что есть сил, моя радость. Только помни: все это бесполезно. Рано или поздно ты должна будешь сдаться, а от ожидания капитуляция окажется только слаще.

– Никогда! – воскликнула Фло, приходя в ярость от его смеха.

– Ты прекрасно знаешь, что это всего лишь самообман, моя дорогая Фло. Нам суждено быть вместе, и та единственная ночь, которую мы с тобой провели – наша первая брачная ночь, – яркое тому доказательство.

Та ночь так и останется для тебя единственной, подумала Фло. Их совместная жизнь пришла к концу спустя двадцать четыре часа после этого, а теперь она решила покончить с их нелепым браком навсегда. Но сперва неплохо будет доставить себе маленькое удовольствие. Некоторое время она поиграет с этим высокомерным, самоуверенным скакуном в его же собственную игру и только тогда скажет ему всю правду. Такова будет ее месть за муки, в которых ей пришлось прожить все эти четыре года.

– Ты, кажется, предлагал мне чего-нибудь освежающего… – Напустив на себя как можно более безразличный вид, Фло освободилась и, благоразумно решив сохранять как физическую, так и эмоциональную дистанцию, отошла подальше. – Я действительно хочу пить, – продолжила она, поправляя растрепавшиеся под его рукой волосы. – И очень устала…

Улыбнувшись, Родольфо дал ей понять, что понимает ее маневры.

– Что ты предпочитаешь? Чай? Минеральную воду? Я прикажу принести что надо в твою комнату.

– В мою комнату? – удивленно спросила Фло и была награждена очередным понимающим взглядом.

– Разумеется, я распорядился поместить тебя в отдельную комнату, дорогая, Не отказывай мне в определенной тонкости натуры. Мы оба прекрасно знаем, почему ты находишься здесь, но это отнюдь не означает, что я не дам тебе некоторого времени на то, чтобы освоиться. Нам пришлось пробыть врозь гораздо больше времени, чем вместе, необходимо вновь привыкнуть друг к другу.

Все, что Фло необходимо было знать о нем, она и так прекрасно знала! За этим лощеным, изысканным экстерьером скрывался глубоко ненавистный ей эгоистичный человек. Когда-то она уже оказалась жестоко обманутой его любезностью и манерами, больше это не повторится!

– Что ж, мне хотелось бы некоторое время провести в своей комнате, – сказала Фло, надеясь на то, что зоркий взгляд Родольфо не заметит перемены в ее настроении и выражении лица, – Надо освежиться и немного отдохнуть.

– Разумеется.

Комната, в которую ее привел Родольфо, была великолепна – просторная, с высокими потолками и крашенными клеевой краской «прохладного» голубого цвета стеками. Заваленная подушками и подушечками огромная кровать под атласным голубым покрывалом обещала удобный, глубокий и расслабляющий сон.

По левую руку находилась раскрытая дверь в превосходно оборудованную ванную, прямо напротив – большие арочные окна с занавесками в тон покрывалу, а за окнами ярко-синее небо, столь не похожее на пасмурное небо севера Шотландии. В углу – два кресла по соседству с небольшим столиком.

– Очень красиво! – пробормотала она, чувствуя, что должна сказать хоть что-то.

– Твой энтузиазм не имеет границ. – Родольфо наверняка обратил внимание на сухость тона, которую Фло не могла и не хотела скрыть.

– Я нахожу все это великолепие несколько безликим – витрина, а не место для житья. Предпочитаю что-нибудь попроще и поуютнее, вроде… вроде…

– Вроде моих прежних апартаментов, – предложил он, когда она запнулась, почувствовав опасность того, что собралась было сказать.

– Собственно говоря, я имела в виду дом моей матери.

Ей не хотелось вспоминать об апартаментах Родольфо, где она провела одну прекрасную и вместе с тем полную горьких разочарований ночь, ночь после свадьбы. Фло была очарована ими с того момента, когда он впервые привел ее туда после их знакомства. Апартаменты были полны света, тепла и, как ей тогда казалось, любви.

– Дом твоей матери?! – раздраженно воскликнул Родольфо. – Дом, в который меня так и не впустили. Мать, с которой мне так и не дали познакомиться.

– Ты был в ярости, просто вне себя! – При воспоминании об этом у нее до сих пор мурашки пробегали по коже. – Надо быть дурой, чтобы впустить тебя в таком состоянии.

Нельзя же сказать, что причина совсем не в этом. Она не впустила его из-за опасения, что ее дом и сама эдинбургская жизнь, единственные вещи, никак не связанные с ее замужеством, могут соприкоснуться с этой ужасной ошибкой. Если бы Родольфо тогда вошел внутрь, Фло всегда потом могла бы представлять его там, это воспоминание не давало бы ей покоя. Помолчав, она продолжила:

– А поскольку с нашим браком было покончено, тебе не имело никакого смысла встречаться с матерью. Вы друг для друга навсегда останетесь чужими людьми.

– С нашим браком отнюдь не покончено!

– Ты лгал мне! – В голосе ее звучала боль, которую не способны оказались смягчить даже четыре прошедших года. – Лгал каждым словом свадебной клятвы!

– Я отвечал и отвечаю за каждое свое слово, – холодно возразил Родольфо. – «Пока смерть нас не разлучит». Именно потому с нашим браком не покончено. И никогда не будет покончено!

– Что ты говоришь? – Голова у Фло закружилась. Единственным ее желанием было забраться в гостеприимно приглашающую постель и закрыть глаза, только гордость не позволила сделать это. И та же гордость заставила ее заглянуть в черные глубины его глаз, чтобы увидеть в них непреклонную решимость. – Никогда?!

Небрежным жестом руки Родольфо отмел этот вопрос как не достойный внимания.

– Я испанец, дорогая. Наша религия запрещает разводы, и тебе это прекрасно известно. Ты знала об этом, когда выходила за меня замуж, и с тех пор ничего не изменилось. Для меня брак – это навсегда.

В голове Фло крутились какие-то слова, но она никак не могла ухватить ни одного из них, а тем более расположить в имеющую смысл последовательность. Состояние Фло отнюдь не улучшилось, когда она заметила, что на руке Родольфо, которой он небрежно размахивал перед самым ее носом, было обручальное кольцо, простое широкое золотое кольцо, которое она сама надела на его палец в утро их свадьбы.