Первый поход (СИ) - Кленин Василий. Страница 52

И тут вдруг грохнуло!

Ни одна гроза в жизни бывшего слуги не гремела так сильно! Наверное, так громко могло быть, окажись ты в самом сердце грозовой тучи. Гора, на которой сидели чосонцы, встряхнулась. Потом еще и еще. Гванук вцепился в кого-то из Головорезов, не чувствуя надежной опоры под ногами. В воздухе со свистом разлетались камни, некоторые величиной с человечью голову и еще крупнее. Часть камней врезалась в валун, разбиваясь на мелкие брызги.

— Вот и нет у нас больше пороха, — пробормотал Ли Чжонму, сидя с зажатыми ушами.

Лишь через какое-то время, убедившись, что новых взрывов уже точно не будет — он позволил всем выглянуть из-за валуна. Пороховой дым с седловины уже сдуло, но в воздухе висела тяжелая песчаная взвесь. Гванук недоуменно озирался, не понимая, зачем затевался весь этот жуткий грохот почти на вершине горы. Ниппонцев хотели напугать? Ну да, страшно… Только им здесь, наверняка было страшнее, чем защитникам замка — там…

Тихий глубинный рокот, почти незаметный после серии взрывов, вдруг резко начал усиливаться. Треск, будто, ломаются сотни костей… нет, будто, ломается сам хребет Земли! — наполнил воздух. Гванук снова схватился за чей-то рукав: ему показалось, что у него закружилась голова. Но нет! Это не голова кружилась, это мир плавно начал крениться набок. Ну, не весь мир, а огромная голая скала в форме монстра. Она неотвратимо заваливалась в пропасть, над которой нависала.

— Милостивые предки! — в ужасе завопил адъютант О, изо всех сил хватаясь за спасительный рукав.

Огромная скала, набирая скорость, ухнула вниз и с грохотом морского шторма обрушилась на ров, защищающий верхний замок Аябэ-дзё.

Вернее, уже не защищающий.

Любопытство пересилило страх, и Гванук отпустил рукав главнокомандующего (именно в него он и вцепился) и бросился к самому краю «загривка».

— Осторожнее! — крикнул вслед генерал Ли. — Скала ненадежна!

Внизу всё скрывала огромная туча пыли. С трудом, но юному О удалось рассмотреть, что груда гигантских камней завалила весь ров, образовав широкий и крайне неровный мост. Вершина «головы монстра» весом в несколько сотен гванов (гораздо больше тонны — прим. автора), видимо отлетев в падении, даже достигла самого замка и проломила крышу одного из зданий. Точнее, просто снесла часть стен и половину крыши.

Когда внизу стало немного посветлее, Гванук увидел множество фигур, которые, осторожно перебираясь с камня на камень, начали штурм Аябэ. Дальше — с северной и частью западной стороны ров уже заполнили роты полка Головорезов. Они карабкались по отвесному склону, помогая друг другу, подтягивая. Опрокинуть такую атаку было бы совсем нетрудно — будь в замке хоть кто-то, кто держал оборону. Но большая часть защитников и так спустилась на нижние уровни Аябэ… А те, кто оставался наверху, сейчас были совершенно выбиты из колеи взрывом и обрушением целой скалы! Гванук и то до сих пор в себя не до конца пришел, а каково ниппонцам! Мало кто из них вообще знаком с порохом, про подобные же взрывы наверняка никто во всем Ниппоне не слышал! Да что там — во всем подлунном мире! Именно поэтому на Головорезов сбросили всего несколько камней, а к обвалившейся скале никто даже близко подойти не решался.

— Они боятся своих богов, — негромко произнес Ли Чжонму, появившись за плечом Гванука. — Думают, что сами боги отвернулись от них и обрекли на гибель.

Адъютант лишь молча кивнул.

— А это всего лишь наш порох, и удачно расположенная скала, которую я обнаружил в прошлую разведку. Согласись, О, как теперь глупо выглядят их страхи.

И снова Гванук кивнул — теперь уже с легкой улыбкой.

— А ты помнишь, как говорил мне не так давно то же самое?

Адъютант О застыл.

— Но это ведь не одно и то же. Бурю посылают боги, а падение скалы устроил ты, сиятельный.

— Нет никакой разницы. Ты не можешь объяснить возникновение шторма, кроме как волей богов. Они не могут объяснить иначе падение горы. Если боги и наказывают кого-то — так только за отсутствие духа. Смотри: люди Сибукавы, соберись они с силами, могли бы отбить и этот приступ. Но они в панике: кто-то бежит, кто-то сдается на милость победителей. А мы, разбитые бурей, не упали духом. Мы сразу стали бороться — и вот нас уже более двух тысяч. Вот мы захватываем замок главного управителя всего Тиндэя. Понимаешь, о чем я?

Гванук кивнул. Хотя, не был уверен, что понял своего командира до конца. Это получается, что боги… не особо и важны?

А замок, действительно, сдавался. Ли Чжонму немного сгустил краски. Кое-где самураи и асигару все-таки оказывали сопротивление, но такое неорганизованное, что люди Ли Сунмона и Ким Ыльхвы беспроблемно занимали верхний ярус, блокировали здания. А снизу поднимались уже первые Головорезы.

— Пора и нам вниз, — решил главнокомандующий.

Когда генерал с канонирами и свитой добрался до Аябэ — верхний ярус замка был полностью захвачен. Ниже тоже никто особо оборону не держал: ниппонские замки не были готовы к обороне «в обратную сторону». Но все полковники заранее получили строгий приказ: дальше не идти. Ли Сунмон сообщал первые полученные разведданные: в Аябэ оборону держали 200 самураев и более тысячи вооруженных крестьян. Боя толком не было, потери тоже единичны. В массе своей враг бежал, в плен удалось взять примерно сто ниппонцев, в основном, тех, кто давал отпор. Так что самураев там больше половины. Кроме того, в замке обитало немало обслуги, которая тоже с началом осады перебралась на самый верх.

— Начнем с них, — решил генерал Ли.

Мирные пленники сидели в большом зале с обреченными лицами. Главнокомандующий с прищуром стал их всех оглядывать.

— Нам нужен местный распорядитель замка. Не из благородных, а обычный хозяйственник.

Он высмотрел в толпе тучного мужчину с растрепанными волосами. Видно, что еще ранним утром это была аккуратно уложенная сложная прическа, но сейчас на пленнике не осталось никакого лоска. А в глазах — море страха.

— Показывай, Гванук, чему научился, — улыбнулся Ли Чжонму.

— Ты! Мужчина в черном! — прикрикнул на ниппонском адъютант, стараясь делать это максимально грозно. — Сюда! К нам! Быстро! Твое имя? Кто таков?

Пухлый пленник испуганно вскочил и засеменил своими голыми и неприятно белыми босыми ногами, уже на ходу угодливо выкрикивая:

— Меня зовут Даичи Ивата, благородные господа! Я писец охранителя Аябэ-дзё… бывшего охранителя…

— Писец? Грамотен?

Даичи Ивата фыркнул над глупостью вопроса и тут же испуганно ойкнул.

— Конечно, уважаемый юный господин. Красиво и изысканно пишу катаканой, или знаками Хань. Могу и женским письмом.

— Может, ты еще и по-чосонски можешь? — нахмурился Гванук.

— А чего там мочь — те же знаки Хань. Но язык плохо знаю.

— Спроси его: знает ли он расположение складов и где что хранится? — приказал генерал Ли. — Если не знает — то он нам без надобности.

— Всё знаю! — закричал испуганный Даичи Ивата, видимо, поскромничавший о своем знании чосонского языка.

Пленный писец сразу перешел в ведение Ким Ыльхвы, которому главнокомандующий поручил собирать важнейшие ценности замка. По счастью, все главные склады находились на верхнем уровне. В это время Ли Сунмон и Чу Угиль готовили отряды для атаки на низ. Только вступать в бой им не пришлось, так как вскоре на мостике появился Хван Сан со своими воинами.

— Большой отряд вырвался из нижних ворот и устремился на юг, — рассказал он генералу Ли. — Мы поступили, как ты и велел: в бой не вступали. Почти. Лучники настреляли несколько десятков, да Чхве Сук не удержался и бросил конницу на последних отступающих — перебил где-то с полсотни. Это были асигару, самураи на конях уходили.

Гванук слушал это и не мог поверить: старый генерал захватил замок Аябэ за полдня ценой всего полусотни убитых и раненых. Полусотни воинов и всех запасов пороха, если быть до конца точными.

Солнце только перевалило за полдень, когда в уютной беседке с прекрасным видом на долину Тикуго собрался штаб.