Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил. Страница 3
Не везёт чего-то Николаю.
Пока снимал обмундирование, слушал рассказ о выполнении задания от Олега и Вити. Саня Белевский уже направился в класс.
— Непросто сегодня было, да? — поинтересовался Виктор.
— Пощипали супостаты, но вырваться получилось.
— Мы тоже схлестнулись с двумя. Они будто знали, где Як будет дежурить. Мы ещё в зону не вышли, так они тут как тут, — возмущался Олег.
— Так мы с ними и крутились, пока вы задание выполняли, — продолжил Тутонин. — Как говорят на флоте, тихой воде не верь.
Продолжает меня удивлять морскими мудростями Витя.
— Ладно. Будем считать, что задача выполнена. Хотя, так оно и есть. Работу мы с Морозовым сделали. Все живы и здоровы.
— Кроме Николя. Чего-то его не видно, — посмеялся Олег.
— Ему нужно было отойти. Может, у него морская болезнь? — предположил я, и Печка громко засмеялся.
— Звёздная у него болезнь. Он однозначно хотел на твоём месте оказаться. Тебе удалось и задачу выполнить, и лицо сохранить после встречи с «Хорнетами». Ну-ка, Вить, что у нас там есть во флотских поговорках на этот счёт?
Тутонин задумался. Он быстро перебирал в голове известные ему фразы. Сколько же он их знает?
— Не очень в тему, но касаемо наших дел. Боишься бурь и риска — не подходи к морю близко.
Несколько минут спустя, мы уже сидели в классе. Морозов тоже успел приготовиться к разбору. А пока, очень громко с подчинёнными разговаривал Ребров. В свойственной ему одному манере. Настолько он торопился на разбор полётов, что забыл перчатки снять и подшлемник.
— Ты чего орал? Я чуть из кабинета на свежий воздух не вышел, когда ты заорал. Кто тебя там укусил? — опрашивал Вольфрамович одного из молодых лётчиков.
— На взлёте думал, что двигатель встал.
— Это я чуть в кабине на ноги не встал. И у Автандиловича чуть волосы через шлем не встали. Зачем так орать?
Из разбора полётов было понятно, что первая лётная смена прошла не совсем гладко. Я посмотрел на двух парней, которые мне запомнились во время отбора.
Паша Ветров и Гера Борзов сидели рядом друг с другом. И если первый выглядел уверенным, то второй был подавлен. У него-то что не так пошло?
— А теперь о главном. Борзов, ты где там? — позвал Геру Ребров.
Молодой парень встал, поправляя лётный комбинезон. Что ж такого могло произойти?
— Теперь слушайте все сюда. Вот этот малец не испугался. Да, его погоняли эти выпердыши дяди Сэма. Не его вина, в том, что мы только в стадии становления. Спорить тут бесполезно. Присаживайся.
Олег шепнул мне, что Борзов сел с аварийным остатком. Его настолько загоняли американцы, что он не смог даже к кораблю прорваться.
— Четыре или пять «Хорнетов» его зажали.
— А где его ведущий был? — спросил я.
— Один был. Тренировочный полёт выполнял. Вот они его и оттеснили. Караулили, заразы.
В классе воцарилась тишина. Слышно было только, как тяжело дышит Ребров. Он сорвал с себя подшлемник и бросил в сторону.
— Командир, дай сказать, — встал из-за стола Апакидзе и Вольфрамович кивнул.
— Давай, Автандилович.
— Молодёжь, понимаю всё прекрасно, что мы в меньшинстве. Слышал в эфире, как они кричали: «Добро пожаловать!» или «У себя дома мы вам рады». Я вам так скажу: — Не забывайте, кто вы. С этого дня, чтобы ни про какие заходы в хвост я не слышал. Действовать жёстко, но не жестоко. Пускай не думают, что здесь их внутренние воды. Предлагаю закончить, командир.
Не прошло и пяти минут, как в классе остались только мы. Как раз появился и Андрей Викторович Бурченко с Дмитрием Александровичем Граблиным.
— Считаю, что задачу выполнили. Данные получились не самые полные, но аппаратура себя показала хорошо. Две подлодки попали в поле зрения, — поблагодарил нас Бурченко.
— И удалось уйти от преследования. Не сильно прижимали, Сергей? — спросил у меня Граблин.
Как-то уж слишком эти двое довольны выполненной работой. Будто я и не доводил до них замеченные мной особенности.
— Я уже доложил, Дмитрий Саныч. Вас не смущает странности в поведении американцев?
— Ничего такого. Что тебя смутило в их подвесных топливных баках?
— Наличие двух, а не одного. Они могли нас перехватить, но сделали это только после прохода. Нас поджидали.
Бурченко почесал затылок, а Граблин внимательно посмотрел на меня.
— И что ты думаешь? — спросил Саня Белевский.
Морозов посмотрел на меня и кивнул, поддерживая мою мысль.
— Такое ощущение, что они ждали нас. И хотели, чтобы мы сфотографировали эту бухту.
Глава 3
Бурченко поправил воротник и задумчиво посмотрел на меня. Андрей Викторович собрался что-то спросить, но предпочёл «обкурить», высказанную мною мысль. Достав из нагрудного кармана технического комбинезона красную пачку «Мальборо», он вытащил сигарету и закурил. Пока Граблин и Ребров в очередной раз спрашивали Морозова о подробностях встречи с «Хорнетами», представитель КГБ медленно прохаживался рядом с картой, пуская клубы дыма.
— Мы можем предположить, что американцы нас заметили? — задал вопрос Граблин, указывая на карте в район острова Крит.
— Других вариантов нет. Андрей Викторович, что скажете? — спросил у Бурченко Ребров.
— Планом это предполагалось, но речь шла о самолётах вашей авиагруппы, — ответил представитель КГБ.
— И расчёт был, что действия лётчиков Гелия Вольфрамовича отвлекут на себя внимание. В это время Родин и Морозов выполнят задание, — продолжил Граблин.
— Это мы знаем. А что получилось на самом деле? — возмутился Морозов.
— Вы хотите об этом поговорить? — спокойно спросил его Бурченко тоном профессионального психолога.
Ещё и вид был у Андрея Викторовича соответствующий. Он сел на стул, положил ногу на ногу и приготовился слушать Николая. Сигарету затушил и тут же достал ещё одну.
— Конечно хочу. Наш план стал известен противнику. Они поджидали нас и перехватили в тот момент, когда мы этого не ожидали — на выходе из зоны работы. Когда мы уже были расслаблены.
Ерунду говорит Морозов. Расслабиться во время боевого вылета — получить ракету в зад моментально. Может, он и «курил бамбук», но я был сосредоточен.
— Ты к чему клонишь, Морозов? — недоумевал Ребров, обратив взор на меня. — Давай, старший группы, выскажись за всех.
Как-то Вольфрамович невежлив. Я заметил, что один глаз у него слегка начал дёргаться. Пальцы на левой руке нервно дрожат. Слишком напряжён, Ребров.
— Мой вердикт вас не обрадует. Хотели бы американцы сбить, так сразу бы взяли на сопровождение и пустили ракету. Предположу, что мы правильно рассчитали направление и высоту выхода в район бухты. Согласен, что и ПВО греков на Крите танцевали сиртаки вместо того, чтобы охранять воздушное пространство. Но так как себя повели «Хорнеты», перехватчики не ведут. Зачем поджидать, а потом сопровождать? Ещё и так, будто принуждают к посадке.
Смотрю на командный состав. То ли они реально ничего не поняли и в смятении, то ли делают вид. Выражение лица Бурченко ничего не выдаёт. И ничего в этом удивительного нет.
А вот Граблин! Кто планировал наши действия?
— Так что вы нам скажете? — спросил Морозов у Дмитрия Александровича. — Вы же всё планировали? Как так получилось? Утечка информации?
Полковника Граблина даже передёрнуло слегка. Вообще, Коля прямолинейный. Всегда говорит, что на уме. Амбиций не скрывает. Неприязнь тоже. И в данном случае вопрос задал в лоб.
— Не забывайтесь, молодой человек. Я всё же старше вас, — произнёс Граблин.
— И?
Олег Печка еле сдержал улыбку. У меня была мысль толкнуть Морозова в плечо, но любопытство пересилило. Ждал, что будет дальше.
— Не смей вести себя так вызывающе. Учить он меня вздумал.
— И? — продолжил стоять на своём Морозов.
У Николая ни одной эмоции на лице. Совершенно спокоен. Вот он, тот самый Морозов — «ледяной человек».
— Перестань паясничать! Полетаешь сколько я, дослужишься и будешь меня учить.