Огневой бой. Воевода из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 41

Я откланялся.

Полк мой остановился на ночлег здесь же, в главном лагере. Я собрал бояр, поблагодарил их и воинство за верность долгу, усердие в деле государевом, за храбрость. И обрадовал, что война закончена, государь ополчение по домам распускает. Сообщение было встречено с ликованием.

Напоследок я дал задание боярам – о дружинах своих заботиться, подготовкой воинов заняться, у кого слабыми оказались, про доспехи и вооружение помнить. Обещал в Москве о пушках для полка договориться – чтобы людей для наряда пушечного готовили.

Я собрал свою дружину и людей знаменных – им следовало со мной до приказа быть, и мы выступили в столицу.

До Москвы мы добирались долго – сдерживали пешие ратники, да еще и дороги оказались забиты войсками, идущими из Коломны.

Мы въехали в белокаменную уставшие, и – сразу в Разрядный приказ. В здании было много служивых. Нашли комнату дьяка. Знаменщики вошли со знаменем. Я опустился на колено, прикоснулся губами к краю полотнища и передал стяг дьяку. Священная хоругвь будет храниться в палатах до следующих сборов. Однако если война случится, получим мы уже другое знамя. Так делали при государе Василии, чтобы неприятель в бою не знал заранее – что за полк перед ним.

Рассказал коротко дьяку о проблемах воеводских, про пушки и пищали. Осталось отписку воеводскую готовить, позже составлю и передам.

Вышли от дьяка в шумный зал – приказ напоминал растревоженный улей: сновали писари, подьячие, толпились бояре, ожидавшие жалованья. Дошла очередь и до меня. Я получил жалованье, вздохнул облегченно, и мы в этот же день, хотя и наступил вечер, выехали из шумной столицы.

Ехали до первого постоялого двора, надеясь на человеческий отдых – в постелях, но двор оказался забит до отказа такими же ратниками, как и мы.

– Ну что, други, будем искать другой постоялый двор?

– А может – ну его к черту? Месяц на земле спали, поспим еще, – предложил Федька-заноза.

Отъехав с пару верст, мы нашли отличное место на опушке леса, у реки. Расседлав и пустив пастись лошадей, мы улеглись на потники и уснули. Даже готовить еду никто не захотел.

Зато утром развели костер и покушали обстоятельно, не спеша. И ехали также не быстро. Куда теперь спешить? Врагу дали отпор, трофеи взяты, жалованье получено. Холопы боевые в уборке урожая участия не принимают. Можно и не торопиться.

Однако по мере приближения к дому лошади сами стали убыстрять ход, и последние десятки верст мы уже летели галопом. Вот и Вологда показалась. Все, дома!

Глава 7

После радостной встречи дома, отмывшись и отъевшись домашними харчами, мы сходили в церковь – приняли причастие, поставили свечи Георгию Победоносцу и святому Пантелеймону.

И вновь меня закрутил, затянул нескончаемый круговорот дел в вотчине. Хотя и принял новых холопов управляющий, однако надо было и самому поговорить с людьми, определиться – кто что может, какому ремеслу учен. Грядки с морковкой да репой полоть ума много не надо. А вот ремесло какое ведать – иное дело.

Среди холопов, освобожденных из татарского плена и доставшихся мне по жребию, оказалась кружевница. Стало быть, мастерскую надо делать, да из девочек-подростков учениц набирать. Грядки да поля – занятие летнее, сезонное, зарядят дожди да зима нагрянет – что крестьянину делать? А мастерская и работу и доход круглый год давать будет. Мастеру – деньги на житье, а мне – прибыток.

У меня в вотчине чистых крестьян не более половины, остальные – мастеровые. Построй избу, вложи немного денег на обустройство – дальше способный к ремеслу человек сам работать будет, коли не ленив. А места вологодские богаты. И мед диких пчел только что по земле не течет, и зверя промышлять можно, рыба в озерах и речках косяками ходит, руда железная в болотах неисчерпаемыми слоями громоздится. Не ленись только, работай споро. Пьяниц и лентяев не держал я – пустое.

Опять же – боевыми холопами из новых заниматься надо. Целый десяток себе набрал. И во главе его поставил Федьку-занозу. Он у них теперь – десятником, и жалованье ему повысил. Федька взялся за дело всерьез, чувствуя ответственность. Гонял их до седьмого пота, по настойчивости от меня не отставал: «Когда кольчуги холопам справим? Да и мушкеты покупать пора», – наседал он на меня. Так и ушли почти все деньги из жалованья за боевой поход на кольчуги, мушкеты, порох да свинец для пуль и картечи.

Во главе своего старого, проверенного, испытанного в боях десятка Василия, сына своего, поставил. Побывал парень в боях, понюхал пороха, саблей в бою поработал – пусть десятком руководит, к ратной боярской доле приучается.

После похода число боевых холопов у меня возросло сразу вдвое. И забот прибавилось. Я уже с досадой вспоминал, как от землицы у государя отказался. Земля – она кормилица, ежели ее есть кому обрабатывать, только за нее я воинов – «оружно, конно и людно» выставлять должен. А теперь получается, что ратников у меня избыток. А и пусть, жизнь – она такая, по-разному сложиться может – пригодятся.

Месяц крутился я по своему поместью, наставлял управляющих в деревнях, к тому же – сентябрь на носу, конец года, пора и подати собирать, свою долю боярскую с урожая.

И пока дожди не зарядили, решил я навестить настоятеля Спасо-Прилуцкого монастыря, иеромонаха Савву. Не был у него давно уже, даже неудобно как-то.

Выехал один, как делал всегда при поездках в монастырь. Афишировать эти посещения мне как-то не хотелось. Монах при воротах узнал меня, отворил калитку.

Настоятель был в своей келье; принял радушно, но попенял за то, что давно не был – неужто совсем забыл?

– Дела все, – неловко оправдывался я. – Вот, на сече с татарами был.

– Уже извещен. Поздравляю с повышением – не просто боярин, а еще и воевода. Говорят, проявил себя. Рад, что я не ошибся в тебе. Не часто человек оправдывает надежды. Видно, Господь направляет твои помыслы. Расскажи, что делал, как сражался.

Я начал скомканно, не зная, насколько искренне любопытство настоятеля и в каких пределах можно рассказывать ему кровавые подробности сечи. Однако в ходе повествования, чувствуя его неподдельный интерес, я разошелся – даже о захвате Василия татарскими лазутчиками поведал.

Потом мы поговорили о мирских новостях, и под конец беседы настоятель неожиданно для меня вытащил из ящика стола и вручил мне нож в скромных ножнах.

– Думаю, он пригодится тебе в ратном деле.

Я вытащил нож из ножен и только хотел провести пальцем по лезвию, как Савва перехватил мою руку:

– Не моги! Лезвие отравлено!

Видя мое удивление, он пояснил:

– Лазутчика мы тут папского, схизматика ватиканского поймали – так то его нож. Либо убить исподтишка кого хотел – не знаю. Допросить не успели – принял яд и отдал Богу душу.

Лихо! С помощью испанского золота Ватикан организовал разветвленную шпионскую сеть по всей Европе, не исключая и Руси. Информация шла обильная, и Ватикан держал руку на пульсе, будучи осведомлен о жизни царственных дворов и даже простого люда. При этом сам Ватикан погряз в роскоши, пьянстве и блуде.

Я сунул нож в ножны и прицепил к поясу. Надо припрятать его куда подальше и не забыть достать, когда на сечу поеду. Не приведи Господь запамятовать да хлеб или мясо им в походе порезать. Обидно будет умирать не от раны, а от своего же ножа.

Добравшись до дома, я закинул его на шкаф в своем кабинете.

А через несколько дней ко мне в Вологду заявился боярин Тучков, мой сосед по поместью.

– Давненько мы не виделись! Не возгордился, случаем? – едва поздоровавшись, спросил он.

– Никита, разве ты плохо меня знаешь? Сегодня меня воеводой поставили, завтра – тебя. Дело случая!

– Ага, случая. Я вот выше сотника никак подняться не могу, хотя бы товарищем воеводы.

Должен напомнить, что товарищем назывался заместитель – сотника ли, воеводы.

Я со всеми почестями провел Никиту в дом – все-таки мы с ним знакомы давно, соседи добрые, не в одной сече бок о бок рубились.