13 ведьм (сборник) - Сенников Андрей. Страница 43
Как и было предсказано, старшина Кащенко обложил Сергея матом за порванную шинель:
– Думаешь, Глянцев, новую получишь? Ни хрена! У меня твоего размера нету! Будешь в рванье ходить, позориться!
Пришлось зашивать рукав в бытовке – узкой, как гробик, комнатке с длинными столами вдоль стен, где солдаты гладились и стриглись. Пока он неловкими движениями штопал прореху, к нему подошел сержант:
– Ты чего не сказал, что рукав порвал, черепина, а? Мне из-за тебя влетело, чмо! – Он посмотрел на кривой шов, выходящий из-под руки Сергея. – На разводе в первую шеренгу не становись, спрячься во второй, понял?
На плацу, стоя во второй шеренге, Сергей с недосыпу задремал с открытыми глазами. Ему пригрезилась старушка-самогонщица. Перед ним плавало ее совиное сморщенное лицо.
– Ничего не бойся! – сказала она и засмеялась.
Кто-то ударил Сергея по шапке, и лицо бабки сменилось затылком впереди стоящего солдата.
– Не спи, солдат, замерзнешь! – На Сергея смотрел старшина. – Носом дыши, – обратился он уже к солдату в первой шеренге, боровшемуся с приступом кашля.
После развода их, как всегда, погнали в автопарк, где работы вечно был непочатый край. Ни одна из старых машин в части не бегала как положено. Деды, вернувшись в казарму, полезли в сушилку – помещение, где решетчатый пол был сварен из стальной арматуры, а по стенам шли крюки для развешивания одежды. Под полом сушилки, в подвале, накидав сверху маскировку из ватников, днем спали старослужащие, а задачей остальных было их отмазывать, придумывая, какой работой и где они заняты. Впрочем, все офицеры знали, где именно «работают» днем дедушки. Там же, в сушилке, остальные переоделись в черные ватники, штаны и валенки для работы в автопарке.
Взвод зашел в большой бокс, где стояли их машины. Мороз крепчал, мысль о том, что придется мерзнуть в этом холодильнике до обеда, наводила тоску.
– Глянец! – К нему подошел сержант. – Пошли мормона перебирать. А про ночь и утро мы еще вечером поговорим.
Они пошли в угол бокса, спина сержанта вызывала страстное желание двинуть по ней гаечным ключом, который был в руке у Сергея. Но у Гвоздя в руке тоже был ключ.
– А чего говорить-то? Самогон я принес? Принес.
– Я тебе говорил, что кровати надо заправлять?
– Так Поздень же заправил.
– А ты что, принц Египта, что ли? Ладно, потом поговорим. Я бы тебя сейчас оформил, да на морозе возиться неохота.
– Ага. Скажи честно, что офицеров боишься!
Гвоздь остановился и с разворота ударил ключом Сергея по загривку. Сергей упал на колени.
– Вот, запомни! – Сержант встал над ним и пнул в бок валенком. – Вот это и есть твое положение! Я не знаю, за что на тебя взъелся Кирзыч, но мне это по херу! Ты у меня сортир языком вылизывать будешь!
В проеме ворот появился старшина. Гвоздь матернулся и схватил Сергея за воротник, поднимая с колен.
– Вставай! Вставай, череп, быстро!
Сергей не верил своим глазам. За старшиной в бокс вошли все трое дедушек. Они еще не отошли от жаркой сушилки, ежились и моргали сонно. Старшина подталкивал их в глубь бокса.
– Давайте-давайте! Зажрались совсем! Думаете, дембель уже в кармане?! Я вам устрою увольнение в последней партии! Не хватало еще из-за вас выговор получить! Сержант! Получи своих рядовых в распоряжение! И чтоб работали все! Я буду заходить, проверять!
– На мормон их поставить, товарищ прапорщик?
Мормонами, или крокодилами, называли в части древние автомобили «ЗИЛ» с длинными узкими капотами, давно снятые с производства. Второе название они получили за длинные морды, происхождение первого было покрыто мраком.
– Оставьте мормон! Он все равно свое уже отъездил. Вон шестьдесят шестой «газон» заведите мне, радиостанцию. Хлебовозка еле ходит. Сломается, на чем хлеб возить будем?
Он ушел, и деды расположились на деревянных ящиках у стен. Само собой, ковыряться в двигателе досталось Сергею под руководством Гвоздя. Двигатель располагался под кабиной, они отстегнули ее, наклонив вперед. Деды вяло переговаривались и посмеивались над бесплодностью усилий ремонтников.
– Слышь, Таран, а у Глянца ловко получилось ночью за бухлом сбегать, – заметил Кирюха.
– Надо его сегодня опять заслать, – откликнулся Таран.
– Ага, а потом на койку подвесить, – зевнув, добавил Кирзыч.
Кирюха покачал головой:
– Он у тебя так сдохнет. Опять в дисбат уедешь.
– Не сдохнет… Он парень крепкий. Сегодня ночью не пикнул. Да, Глянец?
Сергей молча протирал залитые маслом свечи двигателя. Вдруг он увидел, как выпавшая из его шапки черная ленточка спланировала куда-то внутрь машины. Он выругался и залез на машину повыше, чтобы отыскать лоскут. Тут же послышалось трехэтажное ругательство Тарана.
– Вы гляньте, он еще и огрызается! По почкам захотел?!
– Отставить «по почкам»! – Никто не заметил, как старшина вернулся в бокс и подошел к ним. – Кирьянов, Хвостов, Таран… Тьфу, Никитин! Встать и приступить к работе! Я вас на губе сгною!
– Старшина! – Таран встал с ящика раньше остальных и виновато развел руками. – Мы тут обсуждали, чего делать. Не заводится, сука!
– Отставить ругаться! Рядовой Хвостов! Кирзыч, мать твою! На меня смотреть! Взял ключи у рядового Глянцева и полез в движок! Никитин! Пошел к зажиганию! Будем заводиться. Сержант Гвоздев, идите командовать остальными! Они там уже весь бокс прокурили!
Гвоздь ушел в другой конец бокса, а Таран нехотя подошел к открытой дверце наклоненной кабины. Кирзыч потянул Сергея за полу ватника, и тот чуть не свалился с двигателя.
– Ключ давай, череп! – рявкнул дед и добавил шепотом, когда Сергей спускался на бетонный пол бокса: – Я тебя ночью урою!
Сергей думал о черной ленточке. Первым, что он почувствовал, уронив ее, была боль в шишке на спине.
Попытки завестись ни к чему не приводили. Старшина подошел и сдернул Кирзыча так же, как тот недавно – Сергея.
– Отойди, автослесарь хренов! Только и умеете, что молодых гонять!
Он поднялся на подножку и наклонился над двигателем.
– Таран, а ну покрути стартером!
Таран повернул ключ, аккумулятор начал проворачивать механизм двигателя.
– Твою мать! – Старшина спрыгнул с машины. – Спецы! У вас же трамблер погнулся! Вы так ее до дембеля заводить будете! Рядовой Глянцев! Ко мне! Пойдешь со мной, я новый распределитель выдам. А вы работайте! Хвостов, сможешь трамблер снять?
– Я… Это…
– Я могу! – откликнулся Кирюха.
– Хорошо. – Старшина взял Сергея за локоть. – Пойдем.
На складе автопарка они получили распределитель, конечно не новый, но, как заверил кладовщик, кондовый.
– Ты иди в бокс, – сказал старшина. – А я скоро подойду. И скажи этим опухшим дедам, чтоб все работали, когда вернусь! Все, кроме тебя! А ты стой и учись, как на самом деле положено! Понял? Вот так!
Когда Сергей передал слова старшины дедам, те выдали такие матерные коленца, что ими можно было бы любоваться, как узорами. Однако все взялись за работу, а Сергея действительно поставили рядом без дела. Несмотря на замененный распределитель, машина не хотела заводиться. Вернулся старшина.
– Ну что?
– Не заводится, товарищ старший прапорщик!
– Ну-ка, еще покрутите. Та-ак. Да он у вас вообще не крутится! Аккумулятор сдох. Вы что, совсем ни хрена не смыслите?! Да-а, воспитали специалистов… Кирзыч!
– Да!
– «Я!» надо отвечать, солдат! Бери кривой стартер и вставляй.
– Тут не подойти, кабина в стенку уперлась.
– Кабину опустите!
– А почему я? Пусть Глянцев крутанет.
– Разговорчики в строю! Ты здоровее раз в пять, вот и крути.
Таран и Кирюха защелкнули кабину в нормальное положение. Кирзыч достал заводную рукоятку – стальной изогнутый штырь для ручного прокручивания двигателя – и вставил спереди.
– Так. Кирьянов, залезай в кабину. Будем заводить. Хорошо. Теперь ты, Хвостов, крути, а ты, Кирьянов, помогай стартером, когда он раскрутит.
Кирзыч начал раскручивать замерзший двигатель со всей своей бычьей силой, стоя спиной к стене бокса.