Невеста для генерального (СИ) - Белозубова Ольга. Страница 21
— А я и не пойду!
Рокотов поджимает губы и вперивает в меня долгий взгляд.
Берет стул, что стоит напротив рабочего стола Зверева, ставит его напротив меня и садится. Вижу, как собирается, берет себя в руки, успокаивается.
— Кира, я понимаю твои эмоции. Тебе страшно, да? Быть невестой такого человека, как я, непросто, согласен. Нужно соответствовать.
Да не хочу я соответствовать! Вот ведь упертый и невыносимый мужчина!
— Ты не переживай, — продолжает он, — всему, что нужно, я тебя научу.
А-а, так вот что он подумал?
Я хлопаю ресницами в немом шоке. Открываю рот, но тут же закрываю. Бесполезно. Обучит он меня, видите ли. До него не доходит, что дело в нем самом, а не в статусе и чем-то там еще. И сколько бы я ни пыталась объяснить, не поймет.
Ладно, буду говорить на его языке. Языке сухих фактов.
— Максим Романович, вы обещали, что этот вечер последний, и после этого наш контракт я могу считать оконченным. Я свою часть сделки выполнила. Отвезите меня домой, пожалуйста. Или вы не хозяин своему слову?
Судя по тому, как Рокотов расплывается в ухмылке, я ляпнула что-то не то.
— Ты права, Кира. Эта сделка завершена.
Чую подвох. И он не заставляет себя ждать.
Максим Романович подается вперед, пристально смотрит мне в глаза.
— Предлагаю новый контракт. Сколько ты хочешь за то, чтобы сыграть роль моей невесты? Миллион? Два? Три?
— Десять! — бросаю в ответ я.
На его лице на секунду проскальзывает недоумение.
— А ты не промах, — хмыкает он.
И снова включает внутренний калькулятор. Вижу, как прикидывает что-то в уме.
Вообще-то, я назвала такую баснословную сумму как раз для того, чтобы он передумал. Мне от него никакие деньги не нужны.
Однако Рокотов в итоге выдает:
— Я согласен.
— Я пошутила. Я не продаюсь! — вскакиваю с места.
— Все имеет свою цену, Кира. Даже ты.
— Вот как? И вы?
— И я, — невозмутимо кивает он.
— Тогда в чем проблема? Купите себе другую невесту!
— Это невозможно, Август Адольфович видел именно тебя.
— Это не мои проблемы. Оставьте меня в покое!
Я поднимаю руки к шее, бешусь, что получается не сразу, однако в итоге снимаю колье и кладу его в руку Рокотова.
— Держите. На этом все.
Иду к выходу на ватных ногах.
— Мы не договорили. — Максим Романович говорит тихо, но его тон словно проникает внутрь, пробирает до мурашек.
Я разворачиваюсь и прищуриваюсь.
— Ну что вы мне сделаете? Привяжете к себе наручниками?
— Хорошая идея.
— Не смешно!
— Мне тоже не до смеха.
Рокотов со злым выражением лица идет ко мне, и я испуганно вжимаюсь в дверь. Что он задумал?
Он упирает ладони выше моей головы с обеих сторон.
— Ты чего? Я не сделаю тебе больно, Кира, не надо бояться.
Затем проводит ладонью по моей щеке, и я дергаюсь в сторону, да только некуда — я в его тисках.
— Сейчас ты не в состоянии связно мыслить. Отвезу тебя домой, и ты хорошенько подумаешь.
— Максим Романович! — восклицаю я, но не договариваю: он кладет указательный палец мне на губы.
— Ты подумаешь, Кира, — ледяным тоном повторяет он. — И назовешь свою цену. И хватит уже выкать. Я для тебя Максим.
Нехотя киваю. Но лишь для того, чтобы положить конец этому затянувшемуся театру абсурда.
Ничто не заставит меня изменить решение.
Именно так я думаю ровно до следующего утра.
Глава 22. Кого там еще принесло?
Кира
Ну почему, когда можно поспать подольше, я всегда просыпаюсь ни свет ни заря?
Вот и сегодня открываю глаза в полседьмого. Приказываю себе: спи, Кира. Куда там!
Валяюсь еще с полчаса, ворочаясь с боку на бок. Нет, больше не усну. Приходится вставать.
Перед глазами то и дело мелькают картинки вчерашнего вечера. И никак их, противные, не выкинуть из головы. Не выкидываются, и все тут.
— Ты подумаешь и назовешь свою цену, — кривляю я Рокотова, глядя на себя в зеркало ванной. По лицу стекают капельки воды.
Я провожу пальцами по губам, которые он вчера целовал. И ведь хорошо целуется, гад этакий! Хотя чему я удивляюсь: с его-то опытом…
Бреду на кухню, чтобы сварить себе кофе. Наливаю полную кружку, какое-то время наблюдаю за игрой пузырьков на поверхности, вдыхая яркий аромат зерен. Делаю первый глоток и со вздохом отодвигаю от себя. Не лезет.
Еще бы, я, по-моему, сейчас целиком и полностью состою из эмоций, больше ничего не поместится.
Вскакиваю с места, с грохотом отодвигая стул, топаю в зал. Надо посмотреть, не откликнулся ли кто на мое резюме. Работа сама себя не найдет.
Однако и это не выходит. Смотрю в монитор, а вижу лицо Максима Романовича.
Включаю сериал, чтобы отвлечься. С тем же успехом.
Рокотов разрешил мне подумать аж до вечера. Посмотрите, какой щедрый!
Тут и думать нечего: я откажу. Решительно и бесповоротно.
Что до причин, так они есть у меня. И самая первая: он жуткий эгоист и хамло. Несносное самоуверенное хамло. Своей короной уже и облака может разводить, такая она высокая. Как откроет свой рот, так оттуда непременно вылетает какая-нибудь гадость.
Я уверена, он меня поставит в такие жесткие рамки, будет так наседать, что я взвою. Носи то, ходи так, говори только этак и так далее.
Тут два варианта: кто кого прибьет первым. Лично я уже представляю себя с подушкой в руках. Крадусь к спящему Рокотову и душу его, душу. Шкурка от банановой кожуры, на которой он поскользнется, тоже неплохой вариант. А ведь мы еще даже не жили вместе.
Что до денег… О, он же каждую копеечку заставить отработать. И его методы мне точно не понравятся.
К тому же я знаю, что такое большие деньги и к чему они приводят. Нашей семье они приносят одни несчастья. Не зря бабушка говорила: не жили богато, нечего и начинать.
Стоит только вообразить, что владею огромной суммой, а она уже давит, как камень. Никакой радости, один страх. Сердце екает, я сразу вспоминаю Пашку и что случилось, когда он получил свои три с половиной миллиона рублей. Нет, я лучше как-нибудь по-старому.
К тому же жилье у меня есть, у мамы тоже. Ее долг закрыт, работу я найду. Существовать за чужой счет — это не по мне.
Слишком дорого мне обойдется сделка с Рокотовым. Жить с ним вместе, видеться каждый день, общаться. Я иллюзий не строю, знаю, это не навсегда. И пусть он эгоцентричный и упертый, я все равно на него реагирую так, как не должна. Уже. А что будет дальше? Каково мне будет слышать его бесстрастное «Давай, до свидания»? Что мне потом, на душевные раны прикладывать купюры вместо подорожника? Нет, лучше разойтись сейчас и жить своей жизнью.
Что до Августа Адольфовича, то Рокотов эту кашу заварил, ему и расхлебывать. Пусть сам объясняется с несостоявшимся партнером.
А я накоплю денег, отучусь на маркетолога, как давно хотела, и буду сама зарабатывать и распоряжаться своей жизнью. Добьюсь всего самостоятельно. Пусть небыстро, зато надежно.
И Рокотову ничего объяснять не собираюсь. Мое нет значит нет.
Удовлетворенно киваю сама себе и дергаюсь от звонка в дверь.
Девять утра. Кого там еще принесло? Неужто Максим Романович не выдержал и пожаловал за ответом с утра пораньше? Если он, возьму и не открою дверь, пусть до вечера мучится. Заслужил.
Встаю и на цыпочках крадусь к двери, чтобы незаметно посмотреть в глазок.
Однако вижу совсем не Рокотова. За дверью не знакомая мне темноволосая женщина. Навскидку ей лет тридцать пять, не больше. Мы точно не виделись раньше.
Пока я разглядываю ее лицо, она делает шаг назад, и я примечаю то, что не заметила, пока она стояла ближе. У нее на руках ребенок.
Может, соседка?
В любом случае, опасной она не выглядит, и я открываю дверь.
— З-здравствуйте, — запинается незнакомка.
И явно теряется, как будто ожидала увидеть кого-то другого.
— Здравствуйте, — вежливо отвечаю я.