Невеста для генерального (СИ) - Белозубова Ольга. Страница 22

Ребенок кряхтит, и она перехватывает его другой рукой. Я вижу, как неуютно она себя чувствует, переминается с ноги на ногу.

— Павел Васнецов тут живет? Могу я его увидеть?

Теперь теряюсь я. Брат умер чуть больше года назад, и все его знакомые об этом, конечно, знают. Кто она такая, раз не в курсе? И чего хочет от Паши?

— Нет, не можете, он… — Горло неожиданно схватывает спазмом, и я не договариваю.

— Простите, я, наверное, не вовремя.

Незнакомка собирается уйти.

— Что вы хотели? Я Кира Васнецова.

Она бледнеет и шепчет:

— Васнецова? Вы его жена, да? Тогда я тем более зря пришла. Простите еще раз!

Странная реакция.

Она спешно разворачивается, но я успеваю заметить, как дрожат ее губы.

Останавливаю ее:

— Да стойте вы! Я его сестра, а не жена. А Паша… он умер.

Незнакомка снова поворачивается ко мне, и на ней нет лица.

— К-как умер? Когда? Н-не может быть…

Ее глаза наливаются слезами, и она всхлипывает.

— Вы вообще кто? — наконец задаю интересующий меня вопрос.

— Я Арина… мы с Пашей… это его дочь. — Она кивает на ребенка в руках, прижимает его к себе и окончательно расклеивается, начинает рыдать.

Я пораженно смотрю на малышку в розовом комбинезоне. Дочь? Значит, у Пашки есть ребенок?! Но почему тогда Арина не знает о том, что с ним случилось? Почему не пришла раньше и ничего не сказала? Я-то знаю, как он мечтал о крепкой семье и ребенке. На вид малышке едва ли больше года. Выходит, она появилась на свет уже после его смерти.

Может, это вообще какая-то ошибка. Надо все выяснить.

Ребенок начинает вторить маме, куксится и плачет. Эхо разносит ее надрывный крик по всему подъезду.

— Арина, проходите. Нам нужно поговорить, а вам — успокоиться самой и успокоить малышку.

И я впускаю их внутрь.

— Тш… — укачивает девочку новая знакомая, пока мы идем в зал.

— Может, вам принести чаю? — предлагаю я и округляю глаза: у малышки справа на лбу такое же маленькое родимое пятнышко в форме полумесяца, как у Паши.

— Нет, спасибо, — хлюпает носом Арина и еле слышно добавляет: — Тут все как раньше… Он все-таки повесил эту картину. Это я дарила.

Она кивает на морской пейзаж — репродукцию одной из картин Айвазовского — и пристраивается на диван, продолжая качать малышку.

Как раньше? Да, я не стала менять мебель и обстановку, оставила все как есть в память о брате. Только я не знала, что картина — это ее подарок. Пашка очень любил море, так что с подарком она однозначно угадала.

Выходит, она тут была?

Я смотрю на малышку, а Арина — на меня, и мы одновременно произносим:

— Как ее зовут?

— Когда умер Паша?

— Маша, — отвечает Арина.

— В ноябре прошлого года, — отвечаю я.

И обе замолкаем. Столько всего нужно обговорить, что я даже не знаю, с чего начать. Рассказываю о том, что случилось с братом.

Арина слушает молча, лишь болезненно морщится, прикрывая рот рукой. Вижу, как изо всех сил старается не расплакаться снова.

— Арина, Паша знал о дочери?

— Нет, я не говорила ему.

— Почему?

— Ну… Вы не могли не заметить, что я… — смущается Арина, — старше Паши. Намного. Мне тридцать восемь.

Мысленно подсчитываю разницу. Тринадцать лет. Ого. Но… раз у нее ребенок от него, значит, его эта разница не пугала.

Озвучиваю свою мысль.

— Его не пугала. А меня — очень даже. Знаете, Кира, вы еще очень молоды, у вас все впереди. А я… я давно поставила крест на отношениях. Хватило первого брака и нескольких серьезных отношений после этого. Не стану вдаваться в подробности, но я с головой ушла в работу. Все получилось, я стала очень хорошо зарабатывать, снимала хорошее жилье. Решила, что рожу ребенка для себя, и все. А тут Паша… Молодой, красивый, очень целеустремленный.

Я грустно улыбаюсь. Да, все так.

— Поначалу я его игнорировала. Из-за возраста. Но он ведь упрямый… Все началось несерьезно. Я так ему и сказала: то, что между нами, — временно. Он согласился. А спустя время признался в любви, начал уговаривать жить вместе, хотел познакомить со своей семьей. Я отказалась. После того как позвал замуж, я… сбежала. Сменила телефон, как раз взяла новую большую квартиру в ипотеку, переехала.

— Но почему сбежали? — недоумеваю я. Вспоминаю, что Пашка и правда несколько месяцев ходил потерянный, но упрямо отказывался говорить, что произошло. А тут вон оно что…

— Потому что тоже влюбилась.

Э-э-э… Где логика?

— Кира, я не хотела ломать Паше жизнь, — отвечает на мой немой вопрос Арина. — Мы из разных миров.

Я хмыкаю. Прямо как я и Рокотов… Только в нашем случае это действительно так.

— На нас косились, я не раз слышала шепотки за спиной. Паша просил не обращать внимания, но… как не обращать? — разводит руками она.

— Так вы ведь его полюбили!

— Да. Именно поэтому так и поступила. Потому что знаю, как бы вышло по итогу. Павлу только казалось, что разница в возрасте не имеет значения. А через десять лет что? В его тридцать пять мне будет почти пятьдесят! Я уже не буду так хорошо выглядеть, ему захочется более молодую и активную девушку… Нет, может быть, он бы и не ушел, а продолжил мучиться со мной. Из чувства долга. И это еще хуже. Я не хотела для него такой жизни.

Блин, ну как так можно? Все за него решила, а у него даже не спросила. Пашка был однолюбом, может, у них все сложилось бы хорошо.

— У вас же ребенок от него! — всплескиваю руками я.

— Шш… Маша почти заснула.

— Простите.

— Я узнала о том, что беременна, только через пару месяцев. И не стала ничего менять. Вдруг он уже нашел себе кого-то, а тут я. К тому же хотела родить для себя, вот и родила. У меня была квартира, стабильная работа, я считала, что справлюсь сама.

— Была квартира? — хмурюсь я.

— Была, — эхом повторяет Арина. — Больше нет. Как и работы.

— Вы поэтому и пришли? — приподнимаю бровь я.

Ее лицо наливается краской.

— Кира, я знаю, как это выглядит…

О да. Меня берет зло. Жила себе припеваючи, бросила брата, ничего не объяснив, а как приперло, так «Паша, помогай»? Пока что это выглядит именно так.

— Поверьте, я бы ни за что не пришла к Павлу, если бы могла справиться сама. И мне очень неловко…

Угу.

— Что у вас случилось? — спрашиваю из вежливости.

Арине явно неудобно, она мнется, но в итоге будто заставляет себя объясниться:

— Еще до рождения Маши меня кинул партнер, загреб все под себя. Беременность была очень сложной, я много времени провела в больнице, и он этим воспользовался. Адвокаты ничего не смогли сделать, я только зря спустила на них последние деньги. Еще и долги остались.

— Много?

— Два миллиона.

Ох ты ж… Много!

— И ипотеку я тоже не смогла платить. Думала, заработаю, но Маша очень беспокойная, все время на руках, я и сплю от силы несколько часов в сутки. В общем, банк продал мою квартиру на аукционе, и вчера ко мне пришли новые жильцы. Я договорилась с ними, они дали мне две недели на поиск нового жилья.

Арина вскидывает подбородок и дрожащим голосом объясняется:

— Вы не подумайте, я не прошу денег! Я справлюсь, мне не впервой. Мне бы только с Машей кто помог, и я выкарабкаюсь. Сниму комнату, найду новую работу, рассчитаюсь с долгами. Мне не с кем ее оставлять, мои родные давно умерли. И в ясли ее не могу отдать: в муниципальные очередь, а на частные нет денег. И на няню тоже.

— А подруги?

— Подруги? — грустно усмехается Арина. — Оказалось, нет у меня подруг. Исчезли вместе с трудностями.

Она понуро опускает голову.

Снова молчим. Она ждет ответа, а я в полном шоке. В голове туман.

Разглядываю ее и подмечаю то, на что изначально не обратила внимания. Держится огурцом несмотря на то, что с ней произошло. Хотя я вижу, как непросто ей это дается, как дрожит ее подбородок и какие темные круги под глазами. Лишиться всего и не сломаться — такое не каждому под силу. Зато прийти за помощью — это для нее явно подвиг. Гордая. Ведь и правда бы сбежала, не останови я ее. Хотя какая тут может быть гордость, если речь о выживании?