Брат мой Каин - Перри Энн. Страница 19

Какие бы мысли ни будоражили сейчас разум медсестры, а она казалась не только смертельно усталой, но вдобавок еще и раздражительной и огорченной, Эстер предпочла проявить ложный интерес к словам Монка.

– О каком типе ты говоришь? Нам здесь некогда особенно разговаривать, но мы можем поспрашивать о нем. – Мисс Лэттерли опустилась на стул, на котором только что сидел Уильям, не позаботившись даже о том, чтобы оправить юбки.

– Кейлеб Стоун, или Стоунфилд. Не думаю, чтобы… – начал детектив и осекся. Он собирался сказать, что девушка наверняка ничего о нем не знает, однако изменившееся выражение ее лица сразу заставило его понять, что этот человек ей известен, причем далеко не с лучшей стороны. – Что? – требовательно спросил сыщик.

– Я знаю только, что он очень жесток, – ответила мисс Лэттерли. – И Калландра может сообщить тебе не больше моего. Мы с нею разговаривали об этом прошлой ночью. Кого ты разыскиваешь?

– Энгуса Стоунфилда. Это его брат.

– И почему ты его ищешь?

– Потому что он пропал! – резко бросил Монк.

Ему казалось нелепым позволить этой девушке заставить его почувствовать себя неловко, почти виноватым, как будто ему приходится отрицать какую-либо часть собственной личности. И дело заключалось не только в этом. Эстер нравилась Монку, и он восхищался многими чертами ее характера, однако другие вызывали у него сожаление и всякий раз приводили к приступам раздражения. Он никогда не пытался этого скрывать – впрочем, точно так же, как и она. Они оба чувствовали себя так, словно их объединяли взаимные долги чести, но не более того. И мисс Лэттерли, судя по всему, также испытывала желание возвратить свои долги. Однако, возможно, Монку все же следовало предупредить ее об опасностях, которым она подвергает себя, находясь среди заразных больных…

– Его кто-нибудь разыскивает? – нарушила Эстер его размышления.

Больше сдерживаться Уильям не мог.

– Конечно, его разыскивают, – ответил он. – Его ждут жена и дети, он нужен своим работникам… Что за идиотский вопрос!

На бледных щеках медсестры выступил румянец. Она сидела, чуть сжавшись от холода, однако плечи у нее оставались прямыми.

– Я хотела узнать, не ищут ли его как преступника, – ледяным тоном объяснила девушка. – Я успела позабыть, что ты вдобавок охотишься за беглыми мужьями по заданию их жен.

– Он не сбежал от жены, – ответил Монк не менее ядовито. – Этот бедняга почти наверняка уже мертв. И я бы сделал это ради кого угодно… Его жена готова лишиться разума от тоски и тревоги. Она заслуживает сострадания ничуть не меньше, чем любой из лежащих здесь несчастных.

Сыщик сердитым жестом выбросил вперед палец, указав в сторону складского зала, застланного накрытой одеялами соломой, хотя сам он, несмотря на собственные слова, испытывал гораздо более сильную жалость к находившимся там людям. Не многим из них суждено было остаться в живых. Понимая это, Монк сердился не на них, а на Эстер.

– Если муж этой женщины погиб, ты, Уильям, ничем не сможешь ей помочь. Ты можешь только доказать это, – послышался спокойный голос вмешавшейся в разговор Калландры. – Даже если Кейлеб его убил, ты, возможно, не сумеешь найти этому свидетельства. Что требуется полицейским, чтобы засвидетельствовать смерть? Им нужно увидеть тело?

– Нет, если мы сумеем найти свидетелей, которые подтвердят, что он мертв, – ответил детектив. – Они отлично знают, что труп может унести отливом и его уже никогда не найдут.

Он посмотрел на леди Дэвьет, словно не замечая Эстер. Тусклый свет и проникающий всюду запах свечного сала, джина, уксуса и сырого камня вызывали у него тошноту, а мысль о том, что рядом находятся люди, пораженные заразной болезнью, заставляла Уильяма держаться еще более напряженно. Разум подсказывал ему оставить опасения: он бы стал презирать себя, если бы испытал сейчас страх, ведь Калландра и Эстер проводили здесь дни и ночи! Однако его организм, казалось, сам чувствовал опасность, и инстинкт побуждал Монка поскорее уйти оттуда, пока тиф не добрался до него и он не заболел. Мужество мисс Лэттерли вызывало у него чувства, которых он вовсе не желал, считая их болезненными, противоречивыми и пугающими. И теперь сыщик ненавидел ее за то, что стал по ее вине столь уязвимым.

– Если мы что-нибудь узнаем, мы тебе об этом сообщим, – пообещала Калландра, с заметным усилием поднявшись на ноги. – Боюсь, судя по тому, что здесь говорят о Кейлебе Стоуне, твои предположения более чем обоснованны. Извини.

Монк сказал не все, что ему хотелось. Детектив с удовольствием остался бы со своей покровительницей подольше, однако он, похоже, выбрал не совсем подходящее время для визита. Поблагодарив ее немного сухо, Уильям кивнул Эстер, но так и не произнес ни единого слова из тех, которые собирался ей сказать. А потом удалился с таким ощущением, как будто ему не удалось довести до конца какое-то дело, которое впоследствии окажется для него важным. При этом Монк не ощутил ни малейшего просветления разума, на что он так надеялся.

Расставшись с Калландрой, сыщик заставил себя направиться в подразделение водной полиции, находившееся в участке Тэнс неподалеку от Вэппинг-Стэрс, чтобы выяснить, не извлекали ли в течение последних семи дней из воды трупов, чьи приметы могли бы совпадать с описанием Энгуса Стоунфилда.

Принявший Монка сержант смотрел на него довольно терпеливым взглядом. Уильям, как обычно, не узнал его, однако он и сам не понял, знает ли его полицейский или нет. Ему уже не раз приходилось убеждаться в том, что он знаком собеседнику и что тот не питает к нему расположения. Сначала Монк недоумевал, чем это вызвано. Но мало-помалу ему стало ясно, что его острый разум и злой язык заставляли относиться к нему с опаской менее одаренных людей, не способных постоять за себя или вступить с ним в словесную дуэль. Такое открытие показалось ему не слишком приятным.

Сейчас сыщик пристально смотрел на сержанта, скрывая с помощью упорного немигающего взгляда собственную неуверенность.

– Опишите его, – со вздохом предложил детективу сержант. Если ему приходилось встречаться с Монком раньше, он, похоже, не помнил об этом. Конечно, Уильям тогда ходил в форме. Именно в этом, наверное, и заключалось все дело. Сам сыщик ни за что бы не узнал этого человека, если бы встретил его через некоторое время в другой одежде.

– Рост почти как у меня, – тихо ответил он. – Темные волосы, крупные черты лица, зеленые глаза. Он был хорошо одет – отличный покрой, дорогая ткань.

Сержант, наконец, моргнул.

– Он ваш родственник, сэр? – На его равнодушном лице на мгновение промелькнула тень сочувствия, и Монк неожиданно осознал, насколько описание Стоунфилда походило на его собственное, за исключением, может быть, цвета глаз. И все же Энгус не выглядел так, каким изобразила его Энид Рэйвенсбрук. Выражение лица на портрете казалось немного распутным, что никак не вязалось с тем, что говорили об Энгусе Стоунфилде Женевьева и Арбатнот – это, скорее, сочеталось бы с характером его брата Кейлеба. Неужели Энид, сама того не подозревая, придала портрету сходство с Кейлебом? Или Энгус на самом деле не такой степенный человек, каким считали его близкие и работники? Может, он вел другую, тайную жизнь?

Его собеседник тем временем ждал.

– Нет, – ответил сыщик. – Я веду расследование по поручению его жены. Женщине не следует заниматься подобными делами.

Сержант поморщился. Ему слишком часто приходилось видеть побледневших напуганных женщин, жен, матерей и даже дочерей, стоявших перед ним так же, как стоял сейчас Монк, охваченных страхом и вместе с тем ожидающих, что теперь настанет конец неопределенности, которая мучила их столь долго.

– Сколько ему лет? – спросил страж порядка.

– Сорок один год.

Полицейский покачал головой.

– Нет, сэр. У нас не было никого с такими приметами, – ответил он. – Мы извлекли тела двух мужчин: одному не больше двадцати лет, а другой – толстяк с рыжеватыми волосами. Правда, этому бедняге на вид где-то около сорока.