Брат мой Каин - Перри Энн. Страница 21

Нивена, казалось, охватило неподдельное беспокойство. Если он сейчас притворялся, то в нем пропадал незаурядный актер. Но это тоже не следовало сбрасывать со счетов. Монку приходилось видеть подобные сцены и раньше.

– Мне очень жаль, – тихо проговорил Тайтус. – Бедный мистер Стоунфилд! Плохо, что мои возможности не позволяют теперь оказать ему помощь. – Он пожал плечами, чуть улыбнувшись. – Как видите, я сам едва свожу концы с концами. Я не видел Энгуса после… восемнадцатого числа. Я тогда приходил к нему в контору. Но вам наверняка об этом известно.

– Да, мистер Арбатнот мне говорил. Вы тогда не заметили в поведении мистера Стоунфилда ничего необычного? Как он с вами держался?

Нивен сделал жест в сторону дивана и сам сел на один из двух оставшихся в комнате больших стульев.

– Как обычно, – ответил он, увидев, что Монк устроился на диване. – Уравновешенно, вежливо… Он всегда умеет держать себя в руках, и собственные дела тоже. – Нахмурившись, неудачливый коммерсант с беспокойством посмотрел на детектива: – Понимаете, я не вкладываю в свои слова какой-либо отрицательный смысл; я вовсе не хочу сказать, что он вел себя словно деспот. Ничего подобного. Он всегда оставался очень обходительным. Любой из его работников скажет, что он был великодушен и никогда не поступал несправедливо или грубо.

– Что вы имеете в виду, мистер Нивен?

Уильям внимательно следил за собеседником, однако не замечал в нем ни смущения, ни малейшего намека на уклончивость. Тот лишь тщательно подбирал слова, и выражение его лица свидетельствовало о прежнем настроении и чуть насмешливом отношении к самому себе.

– Я имел в виду… Я хотел сказать, Энгус превосходно распоряжался собственной жизнью. Он почти никогда не допускал ошибок и не терял контроль над собой и над окружающей обстановкой, – объяснил Тайтус. – Он, похоже, всегда проявлял должную компетенцию.

– Вы знали его брата? – спросил Монк, и его неожиданно охватило любопытство.

– Брата? – Нивен явно удивился. – Я и не подозревал, что у него есть брат. Он занимается тем же делом, что и Энгус? Наверняка нет, иначе бы я узнал о нем. Женевьева… Миссис Стоунфилд… – Он чуть покраснел, тут же догадавшись, что выдал себя. – Миссис Стоунфилд никогда не говорила ни о каких его родственниках, кроме лорда Рэйвенсбрука, который был его опекуном в детстве, – продолжал Тайтус. – И если мне не изменяет память, она вспоминала о нем только раз или два. Им, похоже, вполне хватало собственной семьи для общения.

По лицу у него скользнула легкая тень страдания. Или он просто завидовал Стоунфилду? Это с новой остротой напомнило Монку, какой привлекательной показалась ему Женевьева, какой живой она была. Эта женщина не отличалась чрезмерной словоохотливостью и непоседливостью, но весь ее облик был проникнут какой-то особой чувственностью, делавшей других скучными в сравнении с нею.

– Да, – проговорил Уильям, не сводя с Нивена пристального взгляда, – у него был брат-близнец. Его зовут Кейлеб, и это жестокий и непорядочный человек, которому ничего не стоит пойти на преступление, если только этого уже не произошло. – Сыщик произнес эти слова так, словно он что-то недоговаривал, но ему хотелось увидеть, как отнесется к этому собеседник.

– По-моему, вы ошибаетесь, сэр, – тихо сказал тот. – Если б такой человек действительно существовал, об этом узнали бы в Сити. Репутация Энгуса наверняка пострадала бы из-за того, что на свете есть кто-то другой с такой же фамилией, ведущий себя столь неблаговидно. Я вращаюсь в кругах Сити уже пятнадцать лет и могу точно сказать: там неизбежно поползли бы слухи. Тот, кто рассказал вам об этом, хотел ввести вас в заблуждение, или вы неправильно поняли его слова. И потом, почему вы говорите «был»? Этот его брат умер? Как бы там ни было, зачем объявлять во всеуслышание, как зовут этого человека, если Энгус от этого только пострадает? – Нивен опустился в большое кресло рядом с погасшим камином и замер в напряженной позе. – Или вы опасаетесь, что с Энгусом тоже могло случиться серьезное несчастье?

– Я оговорился, – признался Монк. – Переживания миссис Стоунфилд передались и мне тоже. Она, похоже, опасается, что ее мужа больше нет в живых, иначе он вернулся бы домой или, в крайнем случае, сообщил, где находится.

Некоторое время Тайтус молчал, погрузившись в глубокое раздумье.

Детектив ждал.

– Зачем вы заговорили о его брате, мистер Монк? – спросил, наконец, Нивен. – Он – плод вашего воображения или вам кажется, что он существует на самом деле?

– Да, он существует, – заверил его сыщик. – На этот счет нет никаких сомнений. Вы не встречались с ним лишь потому, что он не работает в Сити и не живет в его окрестностях. Он не появляется за пределами Ист-Энда и называет себя Стоун, а не Стоунфилд. Но Энгус поддерживал с ним отношения. Старые связи, судя по всему, рвутся с трудом.

Тайтус ответил с улыбкой:

– Это похоже на Энгуса. Он не смог бы оставить друга, тем более брата. Вы, наверное, уже встретились с этим человеком и он ничего не смог вам сообщить?

– Я пока не нашел его, – ответил Монк. – Он очень скрытный, и мне кажется, он является главным виновником случившегося – по крайней мере, это не обошлось без его участия. Но я также проверяю и все прочие возможности. Очень сожалею, но у меня есть и другие предположения.

– В каждом из нас кроется немало неожиданного для окружающих, – согласился Нивен. – Но тем не менее, по-моему, вы вряд ли обнаружите, что у Энгуса были проблемы с деньгами или что он завел себе любовницу или вторую жену где-нибудь еще. Если б вы знали его так, как я, ни одна этих мыслей даже не пришла бы вам в голову. – Лицо бизнесмена приняло серьезное сосредоточенное выражение. – Я считаю Энгуса исключительно порядочным человеком, причем не только в делах, но даже и в мыслях. Я многому у него научился, мистер Монк. Цельность его натуры стала для меня предметом зависти, и мне очень хотелось бы подражать ему в этом смысле. Он принадлежал к числу тех людей, для кого истинная добродетель является главной целью, кто ставит ее выше собственного благосостояния, положения в обществе, удовольствий или успеха. – Тайтус чуть наклонился к Уильяму. – И он понимал, что такое настоящая добродетель! Он достиг ее не на пути человеческих недостатков и неприкрытого порока. Она снизошла на него благодаря его чести, великодушию, преданности, терпимости к людям и редкому дару благодарности без малейшего намека на высокомерие.

Монка удивили не столько сами слова хозяина дома, сколько глубина охватившего его порыва.

– Вы очень лестно о нем отзываетесь, мистер Нивен, если учесть, что он в немалой степени повинен в постигшей вас неудаче, – проговорил детектив, поднимаясь с дивана.

Его собеседник тоже встал, и лицо у него залилось краской.

– Я лишился состояния и положения в обществе, но я сохранил честь, сэр. То, что вы от меня услышали, – результат моих собственных наблюдений.

– Я в этом не сомневаюсь, – согласился сыщик, чуть склонив голову. – Спасибо, что вы уделили мне время.

Монк не стал объяснять Нивену, что не рассчитывал выяснить от него что-либо насчет Энгуса, а лишь собирался прощупать его на предмет того, не мог ли тот причинить своему конкуренту зло. Тайтус Нивен, судя по всему, обладал острым умом и в то же время отличался некоторой наивностью во взглядах. Говорить ему об этом показалось детективу ненужной жестокостью.

Уильям приложил еще немало усилий, стараясь узнать что-нибудь новое об Энгусе от его знакомых и деловых коллег, однако ему так и не удалось добавить какие-либо заметные штрихи к уже нарисованному им портрету. Стоунфилды поддерживали теплые дружеские отношения с несколькими людьми, но развлекались не слишком много. Они, казалось, получали удовольствие, оставаясь в кругу семьи и лишь изредка посещая вечерние концерты или театр. Жизнь, которую они вели, несомненно, соответствовала находящимся в их распоряжении средствам. Впрочем, эти средства могли серьезно поубавиться из-за того, что миссис Стоунфилд теперь стало нельзя пользоваться доходами от дела мужа. А поскольку он номинально оставался владельцем этого бизнеса, она не могла каким-то образом распорядиться его собственностью или заявить права на наследство.