Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного (СИ) - Кофей Ева. Страница 17

Я продолжаю нестись вперёд, оказываюсь в лесу, где цветы будто подсвечены сначала зеленоватым, а потом синим и красным свечением. И хочется остановиться, хочется вернуться, но не могу — ноги не слушаются.

Я безумно огорчена поступком Ричарда в прошлом, зная теперь, что Виктория-то его любила. А он её просто растоптал. Но насколько мои чувства — мои?

Разумнее было бы остаться рядом с книгой. В мире-то, который я почти не знаю.

Но нет, какая-то сила тащит меня всё глубже в лес! А над головой то ли ветер свистит, то ли дракон пронзает свежий воздух крыльями.

Ещё как назло вмиг потемнело… Впрочем, я не знаю, сколько времени длился ужин. На нём всё смешалось.

Сделка с эльфом вышла боком. Но умышленно ли? В любом случае надо уши-то ему надрать хорошенько…

Эй, Виктория, её дух, характер или что-то ещё, может, хватит истерить? Куда мы бежим в конце концов?

Но — наверное, и к лучшему — никакого общения не происходит.

Я стараюсь не умереть от страха, не угробить сердце, успокаиваю себя, что Ричард, каким бы гадом ни был, найдёт свою истинную, то есть меня. А там уж что-нибудь придумается. Ему тоже стоит надрать кое-что.

Но где же он?

Или мне удалось всё-таки удрать от, мать его, огромного летающего ящера?

За этим мыслями не сразу замечаю, как оказываюсь нос к носу (магической разноцветной прослойки, точнее) с очередным порталом. Он подсвечивается красным, словно предостерегая, что в него лучше не заходить. А я и не собираюсь! Камень в кольце как раз вновь становится светлым. И, кажется, я чувствую тело так же хорошо, как до проклятого ужина.

Вот только тело, пусть и подконтрольное, по инерции всё же подаётся вперёд, и я не успеваю отклониться.

Снова ресницами хлоп — и я уже в другом месте.

Я… дома.

Едва не падаю в коридорчике своей квартиры. Тот же дешёвый жёлтый линолеум с ромбами, то же трюмо, тот же домовёнок на стене.

Сердце ёкает. Я что вернулась? Назад вернулась? И никакого больше дракона, никакой истинности, никакой принцессы и прочей лабуды?

С недоверием делаю шаг вперёд.

И навстречу ко мне выбегает мой любимый зверь на мягких лапах.

От радости даже слёзы на глазах наворачиваются, но ощущение, что всё не может быть так просто, не даёт расслабиться и выдохнуть.

Огромный котяра, Барсик, с разбегу прыгает ко мне, вцепляется длинными когтями в ноги, вырывая пронзительный крик. Не в первый раз так делает, но больно как в первый.

— Обиделся на меня? — сажусь на пол и запускаю пальцы в его длинную шерсть черепахового окраса. С трудом отцепляю от подола платья, чтобы прижать его к своей груди.

Кот тут же начинает утробно мурчать.

А я не понимаю, как такое вообще может быть? Это сон?

По щекам текут горячие слёзы, пальцы подрагивают. Тонкие, красивые пальцы принцессы Виктории. Я в её теле в своём мире? Зеркало рядом, проверить это легко, но я не успеваю, потому что в коридоре появляется ещё кое-кто очень важный для меня.

Полноватая, добрая, светлая, тёплая женщина. В тёмных волосах проглядывается седина, но это нисколько её не портит. Сероватое домашнее платье с треугольным воротником и аляпистыми оборками. Нежная улыбка. Рая. Моя мама.

— Ну-с, и где ты была? — спрашивает она. — Мы с Барсиком места себе не находили. Уже ведь ночь на дворе, дочка.

Ночь. Точно. Днём я ехала домой. Прошло несколько часов. Для меня это кажется невероятным, ведь я успела поприключаться в магическом мире. А для матери это время долгое и тревожное.

Я оставляю кота и подбегаю к ней. Она не знает про аварию? А, может, и не было никакой аварии? И никакого попаданства. И никакого Его Драконьего Высочества принца Ричарда. Сердце пропускает болезненный удар. Не пойму только, от счастья это или от привкуса беды на губах? Обнимаю маму, прижимаю к себе, с удовольствием вдыхаю запах её духов. Одними и теми же она пользуется с моего детства. И в этом аромате заключается слишком много всего важного для меня. Как только могла я смириться с тем, что больше её не увижу? Как могла думать о каком-то драконе, когда у меня здесь живёт такая замечательная женщина? Ума не приложу…

Всё-таки это был просто странный сон.

Но когда же я умудрилась заснуть?

— Ну, признавайся, — улыбается мама, оглядывая меня, — мужчина какой появился?

— Что? — смеюсь в ответ. Хотя раньше, признаться, этот вопрос меня изрядно раздражал. — Не появился никакой мужчина, перестань…

— Ой, Тоня, я же всё вижу. Ты даже похорошела так…

— Правда что ли?

Я всё-таки подхожу к зеркалу в прихожей. Любопытно, в каком это месте я похорошела. Вот только отражение заставляет меня тонко вскрикнуть. От этого звука даже обыкновенно невозмутимый Барсик отшатывается и, дурной, ударяется боком о стену.

— Что такое? — хватается за сердце мама.

— Я не понимаю… — выдыхаю скорее, вторя своим мыслям, чем в ответ ей. — Как такое возможно?

Отражение сверлит меня лукавым взглядом. Там не Тоня Курочкина, сбитая, рыжеволосая тридцатилетняя предпринимательница, о, нет. Похорошела — это мягко сказано. Там опальная принцесса Эсмара, жена принца Ричарда, Виктория. Глаза лани, карамельные локоны, тонкие черты лица, нежная светлая кожа, молодой вид.

— Разве я раньше не была рыженькой? — осторожно спрашиваю у матери, боясь даже перевести на неё взгляд.

Чувство такое, будто я попала в очень странный сон.

Но логичнее было бы, если бы сном оказалась книжка Алиса, кутюрье Гарольд, эльф Иларион и все прочие товарищи волшебной страны.

— Ах, помню… — отзывается мать, и я всё же подхожу к ней, всматриваясь в мягкие, знакомые до боли черты лица с надеждой. — В шестнадцать или семнадцать лет. Сколько тебе точно было? Без спросу перекрасилась в рыжий… Модно тогда это было. А я тебя и не ругала. Молодые все глупые. Вот выросла — и смотри, какая красавица. И ничего лишнего, ничего пошлого в тебе нет. Даже странно, что не замужем ещё.

По телу прокатывается волна мурашек. Как же это так? Мать видит внешность Виктории, и признаёт её за мою родную. Зовёт меня Тоней. И ведёт себя как всегда практически.

— Ну, идём, не буду уж тебя мучать. Я сама сериал посмотрела тот новый. Ложись спать. Завтра же у тебя выходной? Выспись хорошенько. Там я борщ успела сварить. И блины есть. С мясом. С творогом.

В ответ на эти слова в животе предательски бурчит. Словно сейчас и вправду возможно думать о еде.

Я выглядываю в окошко и вижу всё те же новостройки, всё тот же маленький парк, что и всегда. На кухне, поставив подогреваться еду, включаю ноутбук, проверяю сообщения — подруги маяться всё от тех же чаяний, что и обычно, спам как всегда беспощаден, а мужик из соседнего подъезда продолжает звать на свидание.

Кажется, я совершенно спятила.

В один прекрасный день просто взяла и сошла с ума.

Не могло же мне привидится, что я выглядела иначе? Что попала в магический мир и уже там обзавелась таким вот красивым телом?

Какой бред…

Просматриваю фото на своей странице и только ресницами хлопаю. В современной одежде, моей одежде, с каждого кадра смотрит Виктория. Мол, такой я была всегда. А та, другая — всего лишь фантазия. Всего лишь чушь…

И чем больше я смотрю на все эти фото, видео, чем больше общаюсь с людьми вокруг, тем больше проникаюсь к этой мысли, вживаюсь в неё, верю в неё.

Ну да, чего это я? День был солнечным, даже жарким, вот и припекло видимо… Не было никакой рыжины в волосах, не было никакой аварии, не было никакого Эсмара.

Всё вокруг кричит об этом.

И я не должна зацикливаться на своих фантазиях. Стоит как можно скорее забыть о них, чтобы не сойти с ума.

И на следующий день я и вправду почти что забываю…

В выходные у меня больше всего продаж, поэтому, разумеется, бутик не закрывается, когда я отдыхаю, у меня есть замечательная работница, которая приходит на смены два дня в неделю. Раньше я работала без перерыва, ночевала в подсобке даже, но потом выгорела. И, наконец, поняла, что жить нужно больше. Потому что, если я не живу, не отдыхаю, для чего я вообще зарабатываю деньги? Этот вопрос заставляет остановиться у окна, замереть, прочувствовать полнее колющий удар сердца.