Вещий Олег - Павлищева Наталья Павловна. Страница 56

Совсем по-другому разговаривал Олег с мастерами, в ковню если и входил, то лишь по разрешению ковалей, смотрел уважительно, спрашивал без конца, что не знал, головой качал. Так же и у других, мог подолгу стоять даже над горшечниками, следя за их ловкими руками. Уважительное отношение князя поднимало мастеров в глазах остальных, а ему добавляло людское уважение, всяк понимал, чтобы сделать что хорошо, много труда вложить надо. Не раз Олег твердил о том и Ингорю, княжич соглашался, но считал работу уделом низших. Удел князя – власть, походы, завоевания!

Олег все головой качал:

– Без мастеров не будет и у князя ни меча, ни щита, ни порошней… Помрешь голодным и раздетым.

Ингорь в детстве горячился:

– Я у них мечом отниму!

– А меч где возьмешь?

– Вот! – показывал княжич свой детский меч, старательно выкованный для него Сирком.

– А его кто сделал?

Позже такие разговоры прекратились, Ингорь вырос и стал понимать, что сила князя не только в его дружине, но и в тех, кто дружину кормит, одевает и вооружает. Но все равно считал для себя зазорным возиться с мастерами, если только они не приносили хорошее оружие.

Сам князь Олег мастеровым не был, с детства не приучили, а потом не до того стало.

Глава 33

Так и текла жизнь в заботах да хлопотах, в думах о детях, о внуках… Наверное, так и должно быть? У живых и должны быть такие заботы…

Сирко редко видел князя, но всякий день про него слушал, все же Киев – град стольный, здесь все княжьей волей полнится. Одно нравилось киевлянам – мир стоял на земле русской, не без стычек, а все ж между собой не воевали. Видно, и впрямь русичам рука сильная нужна. Город рос, торги хорошие были, а когда хорошо, кто же против?

Однако стал поднимать голову древний Ново Град. Он всегда был силен, когда-то, понимая, что может и не усидеть на княжьем столе в строптивом городе, Олег ушел оттуда, удачно захватил Киев, но про Ново Град не забывал. Новогородцы платили дань варягам по триста гривен в год от имени всей Руси. Это было, конечно, городу накладно, вот и поползли недовольные разговоры, что надо от Киева отделиться. Если уж и платить дань, так самим за себя, что Киев Новгороду не нужен, и сами проживут.

Эти слухи доходили до стольного града и до княжьего дворца. Многие даже стали гадать, как скоро князь дружину на непокорный город поведет, мол, пора уже, а то когда и впрямь восстанут, поздно будет. Но князь молчал. Почему? Ингорь снова изводился мыслью о слабости наставника, жалел, что не в его руках сила, рвался придушить Ново Град.

Однако подходило к концу лето, а Олег делал вид, словно и не беспокоит его строптивый город.

Ближе к осени, когда уже поздновато было отправляться в дальний путь, обратно не вернешься, князь вдруг позвал к себе Раголда, успевшего сходить к грекам по первой воде. О чем с ним беседовал, как всегда, никто не слышал, только старый купец вдруг снова засобирался в дорогу. Это удивило всех, кто его знал, но Раголд никому ничего не объяснял. Тоже как всегда.

А засобирался вдруг купец на север через Ново Град. Его отговаривали, мол, забыл, что дальше Ладоги уже не пройти, Нево по осени бурным становится, неровен час и на дне оказаться можно? Раголд ответил, что в Ладоге и перестоит зиму. Решили, что хитрит купец, хочет первым из русичей до Хедебю или Бирки по весне добраться. Тот не отказывался, но и не подтверждал.

Так и вышло, Раголд дошел только до Ладоги, там встал с товаром и ждал весны. Но и весной, как советовал князь Олег, свой товар дальше не повез, и продавать не торопился. Даже ладожане не могли понять, в чем дело. Но из Ново Града стали вдруг приходить странные вести, торг был наполовину пуст – со стороны волоков от Днепра не шли суда! То есть в сторону Киева уходили свободно, а обратно – никого!

Первыми опомнились свеи и норманны, прознав, что к Ново Граду и ходить незачем, а дальше могли не все, те, у кого драккары сидели глубоко и кому волоки смерти подобны, бросились скупать все, что было у ладожских купцов. Тут Раголд сообразил, почему Олег велел свои товары сбывать не сразу, а лишь когда цены пойдут вверх! Быстро продав с огромной прибылью все, что имел, купец отправился восвояси.

В Ново Граде он застал страшную картину – торг был наполовину пуст! Со стороны волоков от Днепра пришли лишь несколько суденышек и принесли ужасные для новгородцев вести. Киевский князь перехватил всех купцов и заставил торговать на Подоле! Как ему это удалось сделать? Не силой, нет, он просто предложил торг без десятины, и сам стал скупать много товара по хорошим ценам. Большинство купцов легко поддались на такое предложение. Кроме того, по Киеву поползли слухи, что в Новгороде свирепствует страшная зараза, и князь-де, останавливая суда, пытается скрыть от всех этот самый мор. Такие слухи отбили желание соваться к Ильменю у сомневающихся. Подол торговал и за себя, и за новгородский торг.

Новгородцы зашумели, сначала грозили стереть с лица земли Киев, а князя повесить на кривой березе. Но шел день за днем, а лодей с юга все не было. Многие понимали, что и Олег долго не выдержит, что надо просто переждать. Но как ждать, если тухнут рыба и мясо, если скорой завалены все склады, если упали цены на все, если стоят полупустыми причалы? И новгородцы сдались, они отправили к Олегу бояр с согласием по-прежнему платить дань варягам и быть под Киевом, как договорились.

Раголд шел вместе с теми боярами и видел, как пустует волок, как грозят им оставшиеся без работы люди, словно виноват не князь Олег, а новгородцы. Еще до Киева им встретились кое-какие купцы и рассказали, что в Киеве якобы поймали троих татей, которые распускали слух о страшном море, и по приказу князя жестоко с ними расправились на виду у всего Подола. Только дома Раголд узнал, что слух распускали люди Олега, а казненные никакого отношения к этому не имели, это были просто три татя-душегуба, которых воевода поймал за черным делом, лишил языков, чтоб не смогли себя оправдать, изуродовал лица, чтоб их не узнали, и лишь потом прилюдно казнил на Подоле.

Но Ново Граду это мало помогло, пока князь сам не повел караван лодей в сторону Ново Града, заморские гости на север двинуться не решились. Только сделал он это после повинной, какую принесли новгородские бояре, да поклялись более не выступать против Киева ни словом, ни делом.

А тогда Раголд подходил к Киеву со стороны волоков и раздумывал, что же такое замыслил князь Олег еще осенью, когда отправлял его в Ладогу? Это только он сказать может. Не терпелось верному помощнику рассказать князю о панике, царившей на торге в Новгороде.

Вон уже показался Вышгород, дальше Днепр круто поворачивает налево, это неспокойное место, там в него вливается река Десна, и обе реки точно спорят, кто из них главный. Ветры тоже борются на этом стрежне. Но стоило Днепру победить Десну, взяв верх, он сразу поворачивал направо, и ветер стихал, поверхность воды становилась голубой, в ней отражались стоящие по берегам леса, луга вдоль речки Почайны, и горы, на которых стоял Киев. Он вырастал, постепенно увеличиваясь, и сначала точно парил над рекой, а потом начинал над ней нависать. С Днепра был хорошо виден частокол стен Горы, со многими башнями, воротами, рвами… И над всем блестели крыши княжеского терема. Внизу, на самой Почайне, на Подоле, высился деревянный Волос – бог скотницы – торговли. У Волоса много дел, но для Подола главное – торговля, потому огромный идол стоял посреди торга на холме, и ему ежедневно, ежечасно приносили богатые жертвы, чтоб торговля спорилась.

Все причалы Почайны забиты судами с опущенными ветрилами, с первого взгляда становилось ясно, что их много больше, чем всегда. Новгородские бояре зубами скрипели, понимая, что это дело рук киевского князя, готовы были загрызть его, как дикие волки, да не доберешься.

А князь встретил их почти ласково, сам рассказал про тех татей, что мором новгородским людей пугали, головой качал… Но Раголд видел, как лукаво блестят его глаза. После все выправил Олег, сам с торговым караваном отправился и обещал каждый год ходить. Поняли новгородцы, что победил их князь, показал, что будет, если запрет Днепр, ведь Ново Град торгом живет, а торг идет больше всего по Днепру. С варягами у него договор, а греки далеко, новгородцам на помощь не придут, незачем, скоры и воска и в Киеве хватит. Никогда больше при жизни Олега Новгород против него головы не поднимал и позже на скуфь вместе с ним ходил. Сумел киевский князь поставить на колени великий город, который сам же и поднимал когда-то, без войска и человеческих жертв. Правда, никому не рассказал о своей хитрости. Зачем? Кто умен, и так все понял, а глупому сколько ни объясняй – проку не будет. И еще он очень уважал новгородцев, всегда свое уважение к великому городу подчеркивал и ни разу не напомнил про попытку бунтовать.