Спектакль для предателя - Шарапов Валерий. Страница 11

Майор должен был связаться с людьми, участвующими в разработке операции. В подъезде было тихо. Андрей бодро скатился по ступеням, вышел на улицу. Подозрительных компаний возле дома не было. Одинокие граждане тоже глаза не мозолили. Автомобили стояли вдоль подъездной дорожки, в том числе пара серых «Жигулей». Номер соглядатая остался в памяти, но майор отказался от идеи его искать.

Из-за угла вывернула длинноногая девчонка с овчаркой-подростком на поводке. Видимо, нагулялись. Собачка, облаявшая шпионов, заслуживала жирную косточку. Андрей повернул в другую сторону, пошел со двора. Быстро пересек подворотню, двинулся по диагонали через детскую площадку. Пару раз озирался – именно так и должна себя вести себя жертва КГБ.

Вышел на улицу, миновал очередную арку, зашагал к остановке, у которой стоял наполовину заполненный троллейбус. Водитель снисходительно подождал, пока он поднимется в салон. За Зиминым в заднюю дверь запрыгнул только паренек лет пятнадцати в расстегнутой куртке и с ученическим портфелем. Из-под куртки выглядывала темно-синяя школьная форма и комсомольский значок. Сомнительный вариант для шпика.

Зимин передал пять копеек за проезд и взялся за поручень. Юный комсомолец увлеченно смотрел в заднее окно. На длинном перегоне троллейбус разогнался, заскрежетали борта, запрыгали «рога». Билета майор не дождался, вышел на следующей остановке. Паренек поехал дальше. Смешно, но он должен был в этом убедиться.

Ближайшие телефоны-автоматы находились на другой стороне дороги – целая вереница будок с таксофонами. Он двинулся к светофору, у которого ждала зеленого сигнала горстка законопослушных граждан…

Майор вернулся через час – личное присутствие не потребовалось. Хватило пары звонков. Полученные инструкции, имена и фамилии, а также код от камеры хранения прочно улеглись в памяти. Надолго оставлять фигурантку одну было нежелательно, это популярно объяснили старшие товарищи. Он и сам догадывался.

На детской площадке лицом к подъездам сидели местные старушки и контролировали все входы. Вот у кого бы поучиться… Нахлынуло неясное беспокойство. Помахивая авоськой, чувствуя спиной цепляющие взгляды «аборигенок», Андрей вошел в подъезд. За дверью на втором этаже играла музыка – знойный бесстыжий «Hot RS» со сладострастными женскими стонами. В музыкальном отношении Зимин считал себя либералом, но такой стыд и срам запретил бы под страхом уголовной ответственности.

Он миновал еще один пролет, глянул в окно. Темные силы у подъезда не скапливались. Двинулся дальше, одолел еще один марш.

Неожиданно сзади что-то хрустнуло под подошвой. Он только начал оборачиваться, засек боковым зрением, как из ниши выскользнул некто. Удар обрушился на голову, и все поплыло. Подобные штуки в ходу у уголовного элемента – тканевый мешочек или женские колготки набивают песком, глушит надежно, следов на голове не оставляет. «Глушарь» – по фене… Отключило мгновенно, только и успел, что схватиться за перила, подкосились ноги, выключилось сознание…

Впрочем, в голове немного брезжило. Над ним склонился человек, принялся лихорадочно обшаривать. В карманах паспорт, немного денежных средств, ключи от квартиры, где не лежали никакие деньги, сигареты, зажигалка… Он порывался вспомнить сквозь туман, но только больше запутывался. Незнакомец вытаскивал из его карманов предметы, осматривал, всовывал обратно. Потом припустил вниз по лестнице, хлопнула входная дверь…

Сознание возвращалось, но могло бы и быстрее. Спасибо, что не убили. Андрей схватился за балясины перил, но не помогло. От рывка снова все поплыло, боль, словно пуля, пронзила голову. Он собирал себя по крупицам: взгромоздился на колени, снова оперся рукой, начал медленно подниматься. Распрямил спину, отдышался. Голова кружилась и стреляла, вело на сторону. И к чему безупречная физическая форма, тренировки на боксерском ринге? Любой школьник может подкрасться и запросто оглушить.

Несколько минут он приходил в себя. Все это время в подъезде стояла тишина. Отряхнулся, закусив губу, стал обследовать карманы. Все на месте – паспорт гражданина СССР, выданный в Новосибирске и временно зарегистрированный в столице; курительные принадлежности, ключи, партийный билет, выданный в прошлой жизни парткомом государственного Института международных отношений. Даже деньги остались в целости, только лежали в другом кармане.

Под ногами валялась авоська – налетчика она тоже не заинтересовала. Чудные же дела… Чего хотел-то? Найти подтверждение, что он является сотрудником КГБ? Или, наоборот, не является? Дурных в Комитете не держали, он не имел при себе ни пистолета, ни служебного удостоверения – ничего, что могло заинтересовать противника. Убедились? В самом деле, зачем все усложнять? Хулиганское нападение – а для чего еще придумали эти ниши в подъездах? А не взяли ничего – так, может, у налетчика совесть проснулась? Мелькнула мысль: опросить старушек – ведь видели же, кто выбежал из подъезда! Но передумал – он все-таки в роли…

В состоянии легкой качки, волоча авоську, Зимин двинулся наверх. На четвертом этаже раскрылась и захлопнулась дверь.

– Вот же нажрался, – проворчала строгая соседка средних лет, проходя мимо. – Еле на ногах стоит. Вы в какую квартиру, гражданин?

– В свою, – буркнул Зимин, неловко огибая соседку. – Прошу прощения, девушка, перестарался, больше не повторится…

Ошеломленная «девушкой», соседка не нашлась что ответить и решила не связываться. Майор поднялся на последний этаж, ударил в дверь условным стуком. В квартире стояла тишина, постучал еще раз. Дина Борисовна не открывала. Голова трещала, как сухой валежник. Он снова стучал и опять ждал.

Потом достал ключ, вставил в замочную скважину. Два поворота, дверь открылась – она не была заперта изнутри на задвижку! Стиснув зубы, Зимин вошел внутрь, заперся. Стал бродить по квартире, заговаривая усилившуюся злость. Дины Борисовны в квартире не было. Какая же дура, право слово! Зла не хватает! И только в последнюю очередь, проверив кладовку и платяной шкаф, он выглянул на балкон. Дина сидела на колченогом табурете и с какой-то щемящей меланхолией смотрела на желтеющие тополя. Недовольно покосилась через плечо – зачем отвлекают?

– Твою мать… – выдохнул Зимин.

– В смысле? – не поняла преступница.

– В том смысле, что стучу, обыскиваю квартиру…

– Не слышала. – Дина равнодушно пожала плечами. Возникла острая мысль, что скоро придется доставать из штанов широкий отцовский ремень.

– Почему дверь не заперли на задвижку?

Дина задумалась.

– Не помню… Забыла, наверное… Ну, виновата, пристрелите меня…

– А что мы тут сидим? – приставал он с вопросами. – Спрыгнуть хотите, Дина Борисовна? Это не даст вам второго шанса. Хотя я бы сейчас спрыгнул…

В карих глазах появилось что-то осмысленное, женщина зафиксировала взгляд.

– С вами все в порядке?

– Нет. На меня напали. В этом самом доме. К счастью, обошлось, но трещит голова…

– Я должна посочувствовать? – Дина Борисовна нахмурилась. Тонкая нить связывала ее с реальностью, не больше.

– Ага, дождешься от вас… Все, вставайте, пойдемте на кухню, проголодались, наверное.

На кухонном столе он вынул из авоськи две бутылки кефира, распотрошил обертку с пирожками и чебуреками. «Супруга» не выделывалась, схватила остывший чебурек, стала жевать, не замечая, как по губам течет сок.

– Можете в духовке разогреть, – пошутил Зимин. Дина отмахнулась.

– Только и можем, что в духовках разогревать да на плитах… Весь цивилизованный мир давно использует микроволновые печи. Это такая штука, она включается в розетку, воздействует на продукты электромагнитным излучением. Можно пищу готовить, можно подогревать или, например, размораживать. Штука не больше вот этого ящика, что висит у вас над головой. Кто-нибудь в Советском Союзе об этом знает? А о стиральных машинах, в которые закладываешь программу и они сами стирают, да еще и выжимают? А о видеомагнитофонах, с которыми любой фильм можно посмотреть в любое время и в любом месте? Мы называем себя высокоцивилизованной страной, а ведь у нас ничего нет, мы без понятия, что весь мир живет по-другому. Чему мы научились? Летать в космос, изготавливать ядерные боеприпасы? Ах, простите, еще производим карьерную технику, танки, и балет у нас неплохой. А для простых людей что-нибудь делаем?