Агония небес. На исходе дней - Золотухин Алексей. Страница 62

– Да пошел ты… – обиженно буркнул Денис и хотел снова пересесть, но Шустрик придержал его за локоть.

– Ладно, проехали… Давай выпьем за новые перспективы.

Насмотревшись, как мои напарники ссорились и мирились, я налил себе доверху граненый стакан саке и залпом выпил. Тепло медленно разливалось по телу, голова немного затуманилась. Слишком много стрессов и ноющей боли от ран. Похоже, я сильно перенервничал из-за последней истории с ФСБ и пограничниками. Кроме того, был расстроен из-за Златы. Какая-то мистика с неожиданно родившимся у меня сыном!

Все было слишком сложно, и хотелось алкоголем заглушить душевную боль, хотя известно, что это никому не помогало.

Налив себе еще один стакан, я осушил его так же быстро, как и первый. Даже закусывать не хотелось.

Марина поставила рядом со мной пустую рюмку.

– Налей и мне. Зачем одному напиваться, – девушка улыбнулась.

– Может, лучше соку? Саке крепковат для тебя.

– Саш, ты вроде мне уже не учитель. Конечно, я могу и сама налить, но, думаю, тебе сейчас компания не помешает.

Посмотрев на бывшую ученицу и не решаясь налить ей, я впал во временный ступор, одолеваемый переживаниями о Злате.

– Саша, ты во мне дыру взглядом прожжешь. Так ты нальешь мне?

Вместо этого я снова налил себе и, осушив очередной стакан, почувствовал, что наконец-то прекратилось внутреннее самобичевание, и хаос в голове начал утихать.

Нарастающее веселье пьяных пограничников сильно раздражало.

– Нет. Пойдем лучше отсюда, поболтаем. Тут слишком шумно.

– Давай, – покорно ответила девушка и улыбнулась немного смущенной улыбкой.

Мы ушли в одну из тесных, но удобных кают и присели на кровать рядом друг с другом.

– Да, здесь намного тише, ты прав.

Повисла мучительная пауза, я не знал, о чем говорить с Мариной. Повинуясь какому-то подсознательному импульсу, я посмотрел ей в глаза и чуть коснулся снизу подбородка девушки указательным пальцем. Марина, действительно, была похожа на Злату, но отличалась присущей подросткам худобой и угловатостью.

Девушка, неверно истолковав этот жест, прильнула ко мне и поцеловала в губы. Правда, целоваться она не умела и, похоже, очень нервничала, отчего тыкалась носом в мое лицо.

К тому же я не отвечал на ее поцелуи, но и отстраняться не стал, а просто обнял, словно был старшим братом. Мне было плохо, очень плохо и одиноко, и не хотелось отпускать Марину.

Мы легли на кровать. Но бывшая ученица все воспринимала не так, как я. Да и откуда она могла знать, что творилось в моей голове. А я сейчас думал совсем о другой девушке.

– Саш, ты будешь смеяться, но у меня это первый раз.

Она вся дрожала.

Снова посмотрев Марине в глаза, я попытался подобрать слова, чтобы все объяснить и при этом не обидеть.

– Ты не так меня поняла. Ты красивая, но я влюблен в другую, хоть мы сейчас с ней и не вместе. Только не обижайся…

– Нет, все в порядке… Правда… – ответила девушка, но голос ее дрожал, в глазу показалась слезинка.

Наступил очень неловкий момент. Но тут изрядно выпившие Денис и Максим начали ломиться в дверь каюты и наперебой кричать мне пьяными голосами.

– Приии… зрааак… Открывай!

– Дверь открыта, придурки, вы ее просто не в ту сторону толкаете.

– Сань! Кончай там обжиматься! Выходи, у нас тут кризис!

Они снова обрушили удары своих кулаков на дверь, так и не вняв простой инструкции по ее открыванию.

– Какой кризис? Саке, что ли, кончилось?

– Да, и это тоже. А еще нас японский конвой тормознул. Вся команда пьяная, боюсь, как бы чего не вышло.

Словно в подтверждение их слов гулко громыхнуло орудие катера. Послышались ответные выстрелы, а затем раздался взрыв, от которого судно закачалось.

– О, черт! – я вскочил с кровати.

Марина последовала моему примеру, и мы вышли из каюты.

Появился мгновенно протрезвевший командир пограничников. По его щеке стекала кровь.

– Чертов фээсбэшник! Будь он проклят! Звякнул каким-то шишкам в спецслужбах Японии, и они нам своих на перехват выслали!

– Мы тонем?

– Нет, но лучше бы мы!.. Мать вашу, я их потопил! Черт, я потопил судно японцев на их территории… Ладно, сейчас не до слюней. Наши коллеги из Страны восходящего солнца будут минут через пятнадцать, истребители – минут через десять. Валите в спасательную шлюпку и ждите друзей, нужно улепетывать, пока нас не разбомбили!

Мы вчетвером пересели в резиновую лодку и, получив от командира рацию, отчалили, уплывая в бесконечное ночное море по волнам, оставленным удаляющимся катером.

Пограничники уплывали на максимальной скорости, но далеко убежать все-таки не успели.

Стальными птицами пронеслись в небе японские истребители и дали по катеру залп, который оказался роковым: загоревшись, судно начало быстро тонуть.

Японские партнеры покинувших нас пограничников приплыли минут через десять. Вид у них был, мягко говоря, испуганный. Они что-то говорили на своем родном языке. Не зная японского, мы все же без труда поняли требование пересесть в их катер. Хорошо, что эти парни знали, как обходить патрули, и мы оказались в безопасности на берегу раньше, чем все вокруг стало просто кишеть войсками.

Холодный ветер и стресс заставили изрядно подрожать в катере, но, к счастью, плавание длилось относительно недолго. Через некоторое время нас переправили на берег и отвезли в какую-то гостиницу.

Глава 8

День восьмой /понедельник/

На обочине бури

10 сентября 04:53

Япония, Вакканай

Ошалев от происходящего и сильно промерзнув во время плавания, я набрал в баре своего номера несколько бутылочек с бакарди и ромом и, запивая колой, опустошил их вместе с Мариной одну за другой. Стресс немного притупился, однако, засыпая, я ощущал боль со стороны левой почки. Погружаясь в сновидение, подумал, что я начинаю походить на приемного отца не только семейным фиаско, но и склонностью к алкоголизму.

Так или иначе, сон накрыл меня крылами огромной птицы. Мы уснули, даже не раздевшись и не выключив свет.

Сновидение на этот раз оказалось странным, причем не столько по содержанию, сколько по форме. Оно походило на просмотр старой видеокассеты, которую кто-то попытался включить после многих лет, проведенных ею на пыльной полке в полном забвении. Цветные участки, местами весьма яркие, сменялись черно-белыми фрагментами с искаженным звуком, а порой целые куски и вовсе не различались из-за помех. Казалось, это было эхо умирающих воспоминаний из прошлых жизней.

Снились минувшие эпохи Земли. Менялись страны и культуры. Со мной вели разговоры самые разные люди. Меня били, любили, унижали и восхваляли. Сон стал все больше походить на слайд-шоу из старых фотографий, отражающих давние события. Порядок их появления не совпадал с фактической хронологией. В какой-то момент среди всей этой мешанины мелькнула картина чего-то совсем неземного.

В полнебосклона огромным шаром нависал Юпитер. Само же небо было над куполом защитного поля, по которому пробегали каскады электрических искр. Я стоял в огромном зале напротив восседавшего в кресле правителя, с ненавистью глядя ему в глаза. Мои длинные бледно-голубые пальцы инстинктивно сжимались в кулаки.

Взгляд правителя был холодным и разочарованным.

– Ты снова подвел меня. Было достаточно шансов все исправить, но, похоже, мерзость неотделима от твоей природы.

– Не знаю, отец. Возможно, это гены во всем виновны, а может, воспитание. Или пример для подражания из тебя вышел неудачный.

– Хватит дерзить! Ты больше мне не сын. Ты управлял Советом и в мое отсутствие попытался совершить переворот! Я был снисходителен и сделал тебя наместником планетарной колонии – ты поднял бунт и пошел войной… Больше я терпеть не намерен. Ты разжалован. Ты больше не наследник. И ты теряешь все привилегии.

– Как страшно! Ты живешь уже тысячу циклов, боясь высунуть нос с этой планеты, и явно не собираешься ни с кем делиться властью! Я так и умру в тени великого отца, который на самом деле просто трус!