Гений - Слаповский Алексей Иванович. Страница 25

Что мы получаем в остатке, который оказался больше, чем сама жизнь? – мрачно размышлял Степа. Мы получаем долг в десять тысяч, который неизвестно с чего отдавать (не продавать же машину!), и двух беременных девушек, которые хотят за него замуж. Плюс Светлана, которая сейчас в Грежине, да еще почему-то в тюрьме. Степа, когда узнал, спросил отца: за что? Тот ответил: неважно, там она сохраннее будет. Для тебя стараюсь. Вот приедешь, и тут же свадьбу сочиним!

В день отъезда к Степе заглянул один из кредиторов и сказал, что серьезные люди требуют аванс. Иначе долг вырастет в два раза. Но есть вариант: если Степе дорога честь Родины и жизнь русских людей, погибающих на юго-востоке Украины, он может принять личное участие. Условие: полная добровольность и анонимность. При этом ежемесячно – тысяча долларов. Легкое ранение – три тысячи, средней тяжести – пять, тяжелое без инвалидности – десять, с инвалидностью – двадцать пять.

– А если смерть? – спросил Степа.

– Компенсация родственникам. Давали по миллиону рублей, но скоро повысят.

Степа согласился, он увидел в этом решение всех проблем. В идеале – заработать денег, отдать долг и получить такое ранение, которое заставит невест отказаться от него. Но не опасное для жизни. В конце концов, даже если убьют, и то лучше, чем жить потом с постылой женой и нежеланным ребенком.

И вот Степа едет и прокручивает в голове целый фильм о том, как все будет.

Конечно, отцу он ничего не скажет. Оставит записку. Короткую. Типа: «Ушел воевать за правое дело. Не волнуйтесь».

Да, но отец такой человек, что не затруднится найти его и, пожалуй, с позором вернет домой.

Уйти без записки. Просто исчезнуть.

В украинской части Грежина Степу будет ждать человек, который проводит его к месту сбора. Там Степу и других добровольцев снабдят обмундированием и оружием и повезут к месту боевых действий.

Степа будет воевать храбро, но умело. И все-таки не убережется, его ранят в плечо. Нет, лучше в ногу, в бедро, где уже есть шрам – все равно испорчено, по второму разу не страшно. Санитарка с простым и милым именем Таня будет перевязывать его и жалеть, что повредили такую красоту. Нет, она будет перевязывать молча. В глазах будут слезы сострадания. Но она будет стесняться видеть то, что в области бедра. Она пошла на фронт, потому что там погиб ее отец. Степа будет лежать в полевом госпитале, выздоравливая, Таня будет заходить как бы ненароком. Принесет готовому к выписке Степе букетик цветов и скажет, что это такой обычай. Ничего личного. И тут известие: наши попали в окружение. Идут тяжелые бои. Много раненых. Их нужно вывезти на вертолете. Посылают группу медиков и бойцов сопровождения. Степа вызывается лететь. Они оказываются в вертолете вместе с Таней. Вертолет подбивают. Пилот ранен и без сознания. Все погибли, кроме Степы и Тани. Степа бросается к штурвалу. Вертолет кренится, его относит в лес, Степа еле справляется. Вертолет при посадке заваливается, ломается винт. Их выбрасывает, вертолет взрывается, куском обшивки у Тани отрывает ногу. По колено. Нет, только стопу отрывает. Степа перевязывает, успокаивает Таню. Несет ее через лес. И они выходят к какому-то городу. Нет, они блуждают по лесу два дня, Таня почти умирает, и тут им попадается странное лесное поселение: два дома, в одном живет старуха, в другом женщина с маленькими детьми. Старуха оказывается знахаркой, она лечит Таню. Степа не отходит от Тани ни днем ни ночью. И понимает, что любит ее. Любит – впервые в жизни испытывая это чувство. Ему не повезло, он раньше не любил, но хорошо представлял, что это такое. Он с детства читал об этом, видел это в фильмах, а однажды шел по улице вечером, в ранних светлых сумерках, и увидел девушку с юношей между стволом старого тополя и металлическим гаражом. Они целовались. Тополь был огромный, гараж громоздился рядом тоже большой, а девушка и юноша были тонкие, у нее черные волосы по плечам, а он с короткой стрижкой, худощекий. Обеими руками он держал ее голову, как держат воздушный шар, и словно не целовал, а пробовал, прикасаясь и тут же отстраняясь, заглядывая ей в глаза. Лицо у него было задумчивое и такое, будто он о чем-то жалел и с этим прощался, а у девушки лицо было печальное, даже показалось, почти страдающее, но как-то при этом и радостное, словно она тоже о чем-то жалела и с чем-то прощалась, одновременно встречаясь с этим же, но уже с другим, удивляясь ему. Степа тогда не умом, а всем собой, холодком в животе и воробьиным стуком сердца понял: это и есть любовь – когда двое не могут друг на друга налюбоваться и при этом не понимают, что происходит, и от этого им страшно и счастливо. Он потом не раз видел обнимающихся и целующихся, но, когда слышал про любовь, вспоминал именно тех, между тополем и гаражом, и даже не их, а то, что сам тогда почувствовал.

Вот и с Таней будет так же. Ее нога совсем заживет. Они будут помогать старухе, посадят в огороде картошку, всякие овощи, решат остаться здесь, у Тани родится сын. Степа научится мастерству плотника и столяра, а заодно и всем другим ремеслам, сделает из кожи и дерева протез, на котором Таня даже сможет бегать.

Тут размечтавшегося Степу тряхнуло на глубокой выбоине, руль дернуло так, что машину понесло на обочину, и она чуть не слетела с дороги, но Степа умелыми и четкими движениями выправил ее.

Одновременно его воображаемый фильм словно перемотало куда-то вперед. Вглядевшись, Степа понял, что нет, это не фильм перемотало, а он видит совсем другое кино. Он ранен, но не как простой боец, а как командир подразделения, он лежит в госпитале, в отдельной палате. В госпиталь приезжает с концертом красавица-певица Няша, которую Степа любил, она и поет хорошо, и собой очень хороша, он не раз имел с нею дело в интернете. Няша, конечно, этого не знала, но сближение было полным, особенно с ее изображением на обложке русской версии журнала «Playboy». И вот Няша влюбляется в Степу-героя. Она уговаривает его бросить войну и уехать в Москву, но Степу ждут его верные солдаты, он не может их оставить. Победа близко, говорит он Няше, езжай домой и жди меня. Но она решает остаться с ним в качестве боевой подруги.

И тут опять кино скакнуло, причем без выбоины в дороге, а само по себе, Степа увидел Таню горюющей на берегу пруда, она похожа на несчастную девушку с какой-то картины какого-то художника, Степа не помнит, но картина известная. Таня не одна, а с ребенком. Ребенок тоже пригорюнился. Степе стало жаль их. Экран словно разделился на две части – в одной Степа видит себя на белой, как облако, постели, в сладком соединении с красавицей Няшей (видимо, перерыв между боями), а в другой он, с забинтованной головой и рукой на перевязи, выходит из-за кустов к берегу, и Таня радостно вскрикивает, сынок бежит к нему, обнимает, прижимается всем тельцем к коленям, бормочет: «Папа вернулся!»

Что за ерунда – он не только в жизни, но и в собственном кино попал сразу в две истории! И Степа начал выправлять, выбирая одну. Подумав, выбрал все-таки ту, где Таня и сын. Опять все стало хорошо: любят друг друга, работают. Но тут является муж соседки, бандит, воевавший поочередно на всех сторонах ради мародерства. Он видит свою жену постаревшей и подурневшей, зато Таня ему очень нравится. Начинает к ней подкатывать, Степа, не чинясь, дает ему по морде, сосед просит прощения, зовет на охоту, они идут стрелять зайцев или кабанов. Правда, кабанов в этих лесах нет, да и зайцы повывелись, но Степа наскоро внес поправку: это не просто лес, а заповедник, тут не только зайцы и кабаны, тут и косули, и волки, и лисы, и олени. И там, на охоте, сосед убивает Степу.

Степа увидел это ясно: вот он стоит за стволом и целится в кабана, а сосед сзади целится в него. Выстрел – и дырка в затылке Степы, и он падает. И вот Таня уже рыдает над Степой, а сосед стоит и усмехается.

Такой финал Степе не понравился, но он не стал ничего менять, а просто вернулся к истории с Няшей. Там все получилось красиво. Ночью тревога – в ружье! по машинам! враги окружают! Степа одевается за десять секунд, хватает автомат, видит: Няша тоже одевается.