Злые клятвы (ЛП) - Макколл Джо. Страница 20

— Да, и я твой муж, — напоминаю я ей тихим и авторитетным голосом. — Муж, который научит тебя уважению. Ты переступила черту, а даже больших девочек шлепают, если они плохо себя ведут.

Металлический звон моего ремня, когда я складываю его в руке, заставляет ее подпрыгнуть, и я не могу не ухмыльнуться ее реакции.

— Сейчас, — я даю ей еще один шанс, мой тон твердый. — Ложись на подушку и прими свое наказание. Тогда мы сможем перейти к более приятным вещам. Или мне придется затолкнуть тебя к себе на колени и оставить тебя болезненной, мокрой и жаждущей?

Я смотрю, как она кусает нижнюю губу, обдумывая возможные варианты. Она всегда так делает, пытается найти выход из любой ситуации. Это одна из вещей, которые мне в ней нравятся. Она носит свои эмоции на рукаве, чтобы все могли их увидеть, если они удосуживаются обратить на это внимание. Медленно она опускает подбородок и поворачивается, чтобы сесть на кровать. Ей требуется некоторое время, чтобы привести себя в порядок, но как только она это делает… черт, это зрелище.

Я становлюсь рядом с ней на колени, провожу кончиками пальцев по ее спине, пытаясь немного успокоить ее беспокойство. От моего прикосновения пробегают мурашки, и мне приходится крепко сжимать челюсти, чтобы контролировать первобытное желание внутри меня, которое не хочет ничего, кроме как взять ее прямо здесь и сейчас. Но я знаю лучше. Она все еще девственница. Мне мучительно тяжело осознавать, что я буду единственным, кто когда-либо был внутри нее. Господи, от одной этой мысли у меня чуть не кончилось в штанах, как у подростка на выпускном.

Я протягиваю руку к ее голове и осторожно помещаю ремень в ее поле зрения. Моя рука скользит по ее спине, пока не достигает ее упругой задницы. Кончики пальцев впиваются в мягкую плоть, пытаясь хоть немного ослабить собственное возбуждение, зная, что она будет у меня, но не раньше, чем она будет готова и не раньше, чем она усвоит урок.

Быстрым и натренированным движением я опустил руку и легко шлепнул ее гладкую, слегка загорелую задницу. Она вздрагивает от удивления, затем расслабляется, осознавая нежную природу моих прикосновений. Но эти первые удары — только начало, призванное подготовить ее к будущему настоящему наказанию.

— Раздвинь мне ноги, искорка, — подтянув одну ногу к себе, я наблюдаю, как ее спина выгибается, а бедра поднимаются выше, открывая моим глазам ее блестящее возбуждение. С небольшой корректировкой я прекрасно вижу ее гладкие складки и набухший клитор. Она извивается под моим взглядом, смущенная или, возможно, отчаянно жаждущая большего от моих прикосновений.

Я продолжаю мягко шлепать ее задницу, наблюдая, как она подпрыгивает от каждого удара. Мой отпечаток руки остался, но этого недостаточно. Я хочу увидеть более глубокий оттенок розового, более заметный след. На этот раз я сильнее опускаю руку и стону при виде ее идеально выбритой киски, уже мокрой от желания. С губ Эвелин срывается тихий звук, нечто среднее между стоном и всхлипом. Стыдится ли она или хочет моих прикосновений?

Пока одна рука продолжает нежно шлепать ее по заднице, моя другая скользит между ее ног, обхватывая и дразня ее киску. Она инстинктивно прижимается ко мне спиной, ища удовольствия. Но она не видит моей широкой улыбки, потому что уткнулась головой в одеяло и отказывается смотреть на меня.

— Ты еще этого не заслужила, жена, — напоминаю я ей, убирая руку между ее бедер. — Ты должна понести наказание.

Разочарованное хныканье срывается с губ Эвелин.

— А может быть, ты просто не знаешь, как меня удовлетворить, муж, — насмешка быстро сменяется резким шипением, когда я снова с силой шлепаю ее по заднице, оставляя на ее коже ярко-красное пятно.

— Не заблуждайся, Эвелин, — я хватаю ее за волосы, оттягивая ее лицо от одеяла, чтобы она могла видеть меня. — Ты будешь выкрикивать мое имя достаточно громко, чтобы его услышал весь дом.

Я отпускаю ее и тянусь к своему ремню, складываю его пополам и тяну вниз по ее спине. Я позволил предвкушению нарастать, становясь позади нее, обнимая левой рукой ее талию.

— Подожди… — она изо всех сил пытается сесть, но я крепко прижимаю ее к себе.

— Держись, искорка, — подняв ремень, я с силой обрушиваю его на обе ягодицы ее задницы. Она визжит при каждом ударе. — Опять, — предупреждаю я ее, прежде чем нанести еще один удар. Она должна считать, что ей повезло, что я вообще потрудился ее подготовить; пояс на холодную кожу в три раза больнее, чем на теплую.

— Пошел ты! — она царапает постельное белье под собой.

— Так не пойдет, — ремень снова резко перерезал ее задницу. Она вырывается, почти вступая в контакт со мной. — Держи ноги опущенными, иначе я привяжу тебя к кровати и буду шлепать до тех пор, пока ты не будешь молить о пощаде, а затем оставлю тебя там на весь день.

Эвелин издает хриплый крик разочарования, но ей удается успокоить ноги и уткнуться головой в одеяло. А пока я позволяю ей спрятаться.

— Мудрый выбор, — я прижимаю кожу к ее коже снова и снова, каждый удар заставляет ее бедра напрягаться, а задницу сжимать. Но при всем этом она издает прекраснейшие стоны и мяуканья. Пальцы ее ног сжимаются в кровати, и она шире раздвигает для меня ноги.

Нанося еще несколько сильных ударов подряд, не останавливаясь, я наслаждаюсь видом ее извивающейся подо мной. Когда последний удар достигает цели и она вскрикивает, я бросаю ремень и обхватываю ее рукой за шею, поворачивая ее к себе и закрывая ее рот своим.

У нее вкус соленых слез и насыщенного шоколада — сочетание, которое опьяняет.

Электричество между нами потрескивает и искрится, становясь сильнее с каждым поцелуем. Она прижимает руки к моей обнаженной груди, исследуя грубые шрамы, разбросанные по моей коже. С каждым прикосновением жар между нами усиливается, пока наши тела не прижались друг к другу. Я чувствую, как твердые ее соски трутся об меня, вызывая волну желания, пробегающую по мне. Оторвавшись от ее поцелуя, я смотрю в ее глаза, полные похоти и тоски. Ее пухлые губы опухли и покраснели от нашей страстной встречи, а на щеках блестят слезы. Зверь внутри меня жаждет заявить права на нее, забрать то, что по праву принадлежит мне.

Не разрывая зрительного контакта, я встаю и начинаю расстегивать пуговицы на брюках, одновременно расстегивая молнию. Эвелин голодными глазами наблюдает, как я открываюсь ей. Ее дыхание становится поверхностным и учащенным, когда она смотрит на меня. Порка зажгла что-то внутри нас обоих. Быстрым движением я снимаю штаны и трусы, позволяя им упасть на пол.

— На спину, — приказываю я, мой голос полон желания.

Она быстро карабкается обратно к изголовью кровати, но я быстрее. Игриво чмокнув ее по заднице, я хватаю ее за бедра и одним плавным движением переворачиваю на спину. Она мягко приземляется на кровать, на ее губах играет легкая улыбка.

Ее колени раздвигаются без каких-либо инструкций, приглашая меня войти в нее.

Крепко обхватив одной рукой свой член, я становлюсь у ее входа, но пока не вхожу. Сжав челюсти в предвкушении, я смотрю на эту красивую женщину подо мной. Пряди влажных волос обрамляют ее лицо после недавних слез, некоторые все еще прилипают к ее покрасневшим щекам. Ее яркие глаза смотрят на меня с невинным голодом, который пробуждает что-то глубоко внутри меня. Искра между нами горит так яростно, что отпечатывается в моей душе.

Я напоминаю себе, что она никогда раньше этого не делала.

Когда я отстраняюсь, она поднимает голову с кровати, и я начинаю осыпать поцелуями ее идеальное тело, пока не достигаю конечного пункта назначения.

— Подожди, — задыхается она. — Что ты…? — ее вопрос превращается в сдавленный стон, когда я провожу языком по ее чувствительному клитору.

— У меня второй завтрак, — говорю я ей с озорной ухмылкой, прежде чем нетерпеливо нырнуть, как человек, который заблудился в пустыне и наконец нашел воду.

— Кензо! — восклицает она, хлопая рукой по кровати, а пальцы отчаянно сжимают одеяло. Ее бедра отрываются от матраса, а мои зубы нежно царапают ее центр удовольствия, сводя ее с ума от потребности.