С любовью, сволочь (СИ) - Жилло Анна. Страница 35

Развлечений там, разумеется, никаких не было. Гуляли, купались, загорали. В пункте проката нам дали лодку, но поскольку грести толком не умели, понравилось не особо. Зато Машка поймала на удочку щуку и радовалась, как маленькая.

Но главное — не надо было никуда торопиться, ни о чем беспокоиться. Тишина… только шум ветра в деревьях, плеск волн и пение птиц. И запах цветущего клевера на лугу. И мы вдвоем. Люди из других домиков не мешали. Если сталкивались с кем-то в столовой или у озера, здоровались, но на общение никто не набивался.

Два дня пролетели мгновенно, и так не хотелось возвращаться. Началась работа, нудная и нервная, но оставались долгие вечера и выходные. Теперь мы уже не тряслись за каждую копейку, могли позволить себе куда-то выйти. Или просто погулять, не думая о том, что надо зубрить. А потом возвращались, ложились в постель, и это было самое лучшее, что только можно придумать — тоже без спешки, не засыпая в процессе от усталости.

Все было так же хорошо, как и прошлым летом. Почти так же, потому что одна вещь не давала покоя. Уже перевалил за середину июль, с первого августа открывался прием заявок на программу в Барселоне, а я никак не мог принять решения. Хотя экзамен по английскому сдал и сертификат получил. Ничего не сказав Машке.

С одной стороны, отец был прав. Упустить такой шанс — сделать большую глупость. Разумеется, при наличии денег можно учиться где угодно, хоть у нас, хоть за границей. И да, я изначально шел на бюджет, чтобы не зависеть от родителей. Но этот курс был нацелен именно на то, чем я хотел заниматься: на разработку игровых приложений. Может быть, сам университет, сравнительно молодой, котировался и не слишком высоко, но его программы по IT стабильно занимали места в первой десятке рейтингов. Получить сертификат, а может, и диплом — резко повысить карьерные возможности в будущем.

С другой… с другой стороны была Маша. Два года без нее — это же вечность. Я скучал по ней, даже если она просто выходила в ночную смену.

Обсудите вместе, сказал отец. Но я вел себя как законченный трус, потому что боялся этого разговора. Боялся любой Машкиной реакции. Не верилось, что она скажет: «Да, Сева, конечно, поезжай. Буду ждать». Почему? Наверно, потому, что сам на ее месте точно не обрадовался бы. Может, возражать или отговаривать и не стал бы, но вряд ли смог бы притвориться, что рад за нее.

Да потому что не верил в отношения на расстоянии. Ну ладно еще несколько месяцев, ну год. Но два?

По сути, отец поставил меня перед выбором: учеба или Маша. Как раз сейчас поставил раком, а не год назад, когда вопрос только возник.

Но змей-искуситель шептал в ухо, что это не так. Не зря, шипел он, говорят: твое от тебя не уйдет, а за то, что не твое, не стоит цепляться.

— Ты дурак? — вытаращил глаза Виктюх. — Мне бы такое предложили — ни секунды не раздумывал бы.

— И бросил бы Вальку с ребенком одних на два года?

— Не одних, — он с досадой покосился в сторону комнаты, откуда доносился истошный рев. — У них тут миллион нянек, а я вообще не пришей пизде рукав. Досадное недоразумение.

Я мог бы кое-что сказать по этому поводу, но счел за лучшее промолчать. У каждого свои черти.

Сын у них родился две недели назад, и они все-таки назвали его по фану Иваном. Иван Ивантюх… Бедный парень. А в целом Виктюху можно было только посочувствовать. Вляпался капитально.

— Может, вам комнату снять? — спросил осторожно.

— Я хотел. Думал, сожрут заживо. Что Валька, что теща, что бабка.

В общем, Виктюх, конечно, был тем еще советчиком. А Женя от ответа увернулась: мол, решайте сами, а то потом виновата буду. Это ваше с Машей дело.

Я оттягивал разговор до последнего. Наконец двадцать восьмого вечером решился. За ужином. Рассказал, что отец, когда виделись с ним, предложил поехать на два года в Испанию.

— И что?

Она замерла с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Наверняка ждала, что я скажу: «Да ну, херня, на кой ляд оно мне сдалось».

— Не знаю, Маш, — я отвел глаза и уставился в тарелку. — Правда, не знаю. Целый месяц думал, но так и не решил.

— И теперь хочешь, чтобы я решила вместо тебя?

Распахнутые глаза сощурились, губы подобрались в тонкую линию. Как будто сейф захлопнулся.

— Маш, я хочу, чтобы мы решили вместе.

— И поэтому ждал целый месяц?

Вот поэтому и ждал, Маша. Не хотел все испортить. Это был очень хороший месяц. Теплый, добрый, нежный. Хотя и с темной подкладкой — для меня.

— Маша, если ты скажешь «нет», я не поеду.

По правде, мне трусливо хотелось, чтобы она так и сделала. Прекрасно понимая, что это не слишком красиво.

— Как ты классно придумал, Мирский! — она швырнула вилку, и та улетела куда-то в угол. — Если я так скажу, то потом получится, что я лишила тебя карьеры, да? А если скажу «поезжай» и на этом наши отношения закончатся, всегда можно сказать: сама виновата, потому что не возражала.

— А вариант подождать меня два года ты не рассматриваешь? Совсем? — я тоже начал заводиться. — Для тебя это анрил?

— А ты сам-то веришь, что можно все поставить на паузу, уехать, а потом вернуться и отжать кнопочку? И что все будет по-прежнему?

— Маш, ну а как раньше в армии два года служили? Или вообще на войну люди уходили?

— Так это необходимость была, — она всхлипнула. — Без возможности выбора. А ты, я смотрю, свой выбор уже сделал. Но притворяешься чистеньким: мол, давай вместе решать. Какая же ты все-таки сволочь!

— Спасибо, Маша, — я отодвинул тарелку и встал. — Было очень вкусно.

Надев в прихожей кроссы, взял с вешалки ветровку, вышел и бахнул дверью.

Глава 23

Глава 23

Маша

— Ну и пусть катится! — я откинулась на спинку так, что стул завис на двух ножках и чуть не опрокинулся. — Он давно уже сам все решил, но тянул до последнего. А потом такой: Маша, если скажешь «нет», я не поеду. Ага, конечно! Прекрасно ведь знал, что не скажу. Просто хотел это на меня повесить: мол, ты сама сказала «ехай», какие предъявы. Рит, мужики вообще что, все такие?

— Не могу сказать, что у меня прямо такой богатый опыт в плане мужиков, но… — Марго задумалась. — Не все, но многие. Маш, ты, конечно, можешь со мной не соглашаться, но мне кажется, ты излишне драматизируешь.

— Да? Правда? — я аж подпрыгнула. — Ну да, конечно, это же все фигня такая. Любовь-морковь, а как дело дошло до учебы за папины денежки, так Маша побоку.

— Маша, ну ты же умная девка, включи уже голову! Причем здесь папины денежки?

— А при том, — меня снова несло так, что хоть какие якоря бросай, все равно сорвет. — Его родакам ну очень не нравится, что он со мной. Вот и нашли способ от меня подальше сплавить. А он, придурок, уши развесил. Учеба, карьера, говна пирога.

— Ну… — Марго наморщила нос. — Может, конечно, и так, но не думаю, что это основная причина. Давай попробуем ситуацию перевернуть на сто восемьдесят градусов. Тебе сейчас предлагают бесплатно поехать в самый крутой мединститут за границу на два года. Ты откажешься? Любовь-морковь будет важнее?

Я застыла с глупо открытым ртом. Почему-то такой расклад мне в голову не приходил. Я не могла представить себя на Севкином месте — поэтому и не представляла.

— Мне никто не предложит! — ответ был, конечно, глупым, но ничего другого я сказать не могла.

— А если бы предложили? Маш, вот честно, я почти уверена, что ты тоже не отказалась бы. Ты ведь с детства хотела стать врачом, так? И не просто каким-то участковым терапевтом, думаю, у тебя амбиции покруче. Судя по тому, как ты впахиваешь. И Севка такой же. Просто ты перфекционистка, а он пофигист и тянет только то, что ему реально нужно и интересно. Я понимаю, что для отношений два года, да еще в вашем возрасте, — очень серьезное испытание. Но для его будущей карьеры это действительно большой плюс. Или ты хочешь, чтобы он по объявлениям компы чинил? Вот скажи, Маша, только честно, ты сейчас пенишься потому, что он уедет, а ты останешься, или потому, что он не сказал сразу и принял решение сам?