Vip-зал - Лапидус Йенс. Страница 60

Анина снова подняла чашку. Эмили показалось, что она увидела наворачивающуюся слезу в уголке ее глаза.

— Они мерзкие. Вы не понимаете…

Она была готова разрыдаться.

Она вкратце рассказала, что с ней случилось.

Эмили не знала, как реагировать. Проблемы ее знакомых, которые они с друзьями обычно обсуждали, и рядом не стояли с этим.

— Я имею право жить так, как хочу, чтобы куча придурков не вмешивалась. Но за то, что со мной случилось, я их никогда не прощу. Я все время об этом думаю.

Она замолчала, как будто размышляла, нужно ли сказать что-то еще.

— О чем ты думаешь?

— Сначала мне просто было плохо. Но я увидела его в VIP-зале несколько недель назад. Тогда я позвонила Хамону. Он вышел из себя и пообещал, что приедет и «заберет этого урода», как он выразился.

— И что случилось?

— Я не знаю, Хамон и его приятели что-то сделали, но мне не сказали. И тогда я разозлилась.

— Почему?

— Я говорила с кучей людей, которые мне объяснили, что то, что случилось, это была не моя вина. Со мной даже связался незнакомый человек, просто чтобы поговорить о Филипе.

— Кто это был?

— Я ее не знаю. Обычная, я бы сказала, девушка, от двадцати пяти до тридцати. Она, кажется, как-то знала Филипа.

Эмили отметила, что нужно отправить Анине фото нескольких людей и посмотреть, узнает ли она кого-нибудь.

— Как она с тобой связалась?

— Сначала по почте или через Facebook, кажется, потом она позвонила, и мы один раз встретились. Но она оказалась какой-то странной. Она на меня рассердилась, потому что я ничего не хотела с этим делать. В тот раз, когда мы встречались, она на меня кричала, она почти вышла из себя. Но она все-таки помогла мне к кое-чему прийти.

— К чему же?

— У меня есть доказательства. Я после этого даже была у врача. Я хочу на него заявить завтра. У меня запись в полицию Эстермальма.

Обычно в это время Карл-Юхан натирал ноги мазью Он усаживался в плетеное кресло в Мамулиной ванной, клал одну ногу на другую и выдавливал крем из тюбика «Доктора Шолля», «Нетрогены» или что там у нее было. Потом он медленно втирал крем. Затем он обычно выдавливал еще немного мази и намазывал пятки. У него всегда были сухие пятки, и если он не мазал их кремом каждый день, то мелкие трещинки появлялись как по расписанию, через пару дней.

Несколько лет назад, когда он осознал неизбежное — что за ногами нужно ухаживать внимательно и систематически, — тогда ему казалось, что это неимоверно скучная процедура. Он пытался совместить ее с просмотром телевизора или ставил диск перед началом. Он проклинал педикюрщика и личного дерматолога за то, что они не смогли разобраться с этой проблемой.

Сейчас он на это смотрел иначе, ему, честно говоря, нравились эти десять минут в тихой ванной. Они были ему нужны. И сегодня ему их недоставало.

По большому счету, ему нравилось то обустройство жизни, которое у них с Мамулей сложилось уже в самом начале семейной жизни. И ему повезло, что у него были секретарь, ассистент, шофер и банкир.

Без них жизнь была бы невыносимой.

Но сейчас она все равно превратилась в хаос.

Каролина у них переночует сегодня, так она сказала. Может, это и хорошо. Титти нужен кто-то, кто бы за ней присмотрел, поговорил бы с ней по душам. Но сейчас ее здесь нет. Он попытался объяснить Титти, почему он думал, что шестнадцать миллионов можно провести только завтра. У Магнуса и его команды будет больше времени на расследование. По статистике, недостаточно заплатить один раз, шестнадцать миллионов не заставят их отпустить Филипа. Титти на него едва взглянула, она только что-то пробурчала. Он хотел поговорить с ней и о Кевине и его отце, но та стала жаловаться, что у нее нет сил слушать. В какой-то степени он был рад, что она не вмешивалась. Нельзя, чтобы она опять потеряла над собой контроль.

А вот Каролина, напротив, уселась за стол и желала поговорить.

— Папа, расскажи с начала до конца, что нам известно. Я не все поняла на встрече с Магнусом Хасселом.

Так или иначе, этот вопрос его немного успокоил. Теперь, когда Каролина дома, он даже рад, что она с семьей. Где ей всегда и следовало бы быть.

Он рассказал, как они думали, что Филипа какое-то время держали в квартире на Фатбурсгатан, как он позвонил Патрику Эрну и попросил перевести деньги, но не все пошло, как похитители, наверное, предполагали. И что они поэтому теперь заставили Филипа прислать фальшивый договор на покупку квартиры.

— Эта квартира на Фатбурсгатан — как она вообще связана с Филипом? — спросила она.

— Мы еще не знаем. Они это выясняют.

— Они не знают? Но ведь это можно выяснить?

— Мы надеемся.

— А Стефани — вы с ней не говорили? — спросила Каролина, когда он закончил.

Карл-Юхан уставился на нее.

— И как, по-твоему, мы бы с ней говорили? Да она еще меньше, чем Мамуля, к такому готова.

Каролина отвернулась.

Но это происходило несколько часов назад. Сейчас Каролина ушла, вроде бы на прогулку. Он не мог понять, как она могла гулять при таких обстоятельствах, и был уже поздний вечер, но она настаивала, что ей нужен свежий воздух.

Карл-Юхан открыл угловой шкафчик в кухне и достал бутылку «Гленфиддих».

Это была его собственная маленькая барная полочка, холодильник с вином на другой стене и винный склад в погребе также были и владениями Титти. Но то, что стояло в этом шкафу, пил только он сам.

Он налил полфужера, а затем добавил на три глотка теплой воды. Хрустальный фужер достался от бабушки и дедушки Титти. Он обожал пить из него, в свете потолочных ламп поблескивал герб Адлеркройцев.

Он подумывал все-таки намазать ноги, хотя бы на десять минут притвориться, что ничего не произошло.

Он сделал глоток.

В голове путались мысли.

Мир вокруг тоже путался.

Ему нужно сесть.

Он вошел в библиотеку и опустился на диван.

Он откинул голову назад и сделал глоток виски.

Тут он услышал, как зазвонил телефон. Телефон лежал на кухонном столе. Карл-Юхан встал и направился туда, но, прежде чем он успел, сигнал стих.

Карл-Юхан услышал тихий голос Титти.

Когда он вошел в кухню, она протянула ему телефон.

— Это Магнус, — сказала она. — Я ответила, но он хочет поговорить с тобой.

Он услышал голос Магнуса.

— Карл-Юхан, мне очень жаль. Титти взяла трубку, и я просто начал рассказывать.

— О чем?

— Я только что говорил с Эмили, она наткнулась на одну вещь.

— Какую?

— Она нашла одного из тех парней, что ночью вломились в квартиру. И он свел ее с одной молодой женщиной из Седертелье. Иностранного происхождения. Эмили недавно с ней встретилась. Эта женщина утверждает, что Филип ее изнасиловал несколько недель назад. Наверное, не очень хорошо, что я рассказал это Титти. Как она восприняла?

Карл-Юхан посмотрел на свою супругу.

Она села.

Взгляд у нее был пустой.

Черсбэрсвэген. Жилищная Мекка для студентов. Сотни крошечных однушек и двушек, комнаты вдоль длинных коридоров и совместно снимаемые квартирки. Здесь бедные студенты перебиваются с воды на хлеб, а придумывание студенческих постановок может затянуться до глубокой ночи. Иногда Эмили жалела, что полноценно не участвовала в студенческой жизни, пока училась. Она всегда болела за оценки и рекомендации. И она всегда хотела жить в нормальной квартире.

Есть места и похуже. Этот район как-никак располагался в самом городе. Некоторые жили на Фрескати рядом с университетом или делили замызганную двушку с тремя другими студентами в таких местах, откуда до города было сорок пять минут езды.

Но в то же время она знала, что Швеция предлагала студентам хорошие, можно сказать люксовые условия. Здесь платят за то, что учишься. Стипендия — около трех тысяч в месяц, а к ней добавляется еще выгодный займ, который государство дает всем, кто получал высшее образование. Не такие огромные деньги, но в Англии или Франции, например, учиться в хорошем месте стоило бы много тысяч евро. Мама бы с ней согласилась, хоть и выразилась бы иначе. По ее мнению, это не люкс, а естественное право в обществе всеобщего благосостояния.