Vip-зал - Лапидус Йенс. Страница 59

Николе велели провезти их по городу, никакого точного маршрута.

Не она одна нервничала. Никола видел лицо Хамона, когда она вышла из ресторана. Мелкие морщинки у глаз, они всегда появлялись, когда он был готов в штаны наложить.

— Я тебя узнала, — сказала она.

Никола посмотрел в зеркало на Хамона, точнее, на часть его лица. У глаза Хамона собралось столько складок, как будто там прицепили леску и тянули за нее.

Наконец Хамон сказал:

— Я был ночью на этой хате. Я тоже тебя узнал. Мы приносим извинения за дерьмо.

Никола вел медленно. Он включил радио и нашел 105,9 FM. Похоже на Джастина Бибера.

Сначала он пытался слушать, о чем говорили Хамон и бабца. Может, они еще что-то о Тедди скажут. Но они говорили о другом. И это, в общем, было совсем нормально. Ему нравилось вот так кататься по городу в тачке, хоть и в чужой. «БМВ X5» — это не отстой какой-то.

Он расслабился. Погрузился в музыку. Перестал думать о матери и ее нытье. Прикинул, что купит на те пять штук, которые ему дали утром за «беспокойство». Он бы не отказался от травмата. Или поездки куда-нибудь, где потеплее, чем в Швеции. Хотя, наверное, нужно вместо этого купить подарок для Тедди. Его старик-дядька, может, и не технофрик, но не рассекать же ему с трубой даже без сенсора.

Через двадцать минут они там, на заднем сиденье, закончили. Хамон в начале слегонца возбудился, но сейчас остыл.

Никола снова припарковался у «Стейкхаус Бара». Хамон выпрыгнул из машины и открыл дверцу перед бабой, как какой-нибудь водила из лимузина.

Никола не сильно-то вникал в их разговор, но сейчас услышал, как Хамон кому-то звонит.

— Здорово, это я, — сказал он.

Никола спросил себя, в чем дело. Он слышал, как Хамон продолжил:

— Можешь ее встретить? Знаю я, что поздно.

Хамон подошел к женщине.

— Все нормально, — сказал он. — Она говорит, что едет.

Женщина протянула ему что-то.

— Вот. И спасибо за помощь.

— И что это? — спросил Никола.

Хамон посмотрел на то, что держал в руках.

— Визитка, братан. Ты ни разу адвоката в деле не видел или как?

Когда она увидела Хамона Ханна у «Стейкхаус Бара», ей захотелось бежать. Эмили поняла, что он один из тех, кто был в квартире, возможно, это у него была бита.

Ей очень не хватало Тедди. Она представила себе, как он бы спокойно подошел и пожал руку Хамона Ханна и сказал: «В этот раз веди себя спокойно, ладно?»

Шофер за рулем машины выглядел моложе Хамона, но его она не узнавала. Он, кажется, и сам не обращал внимания на их разговор, ушел в свой мир, мечтая о своем.

Хамон сел радом с ней на заднем сиденье. На нем была темно-зеленая зимняя куртка с характерным желтым ремнем сверху у мехового воротника — «Parajumpers», выбор половины Стокгольма в эту зиму.

— Что вы делали ночью в этой квартире? — спросила она.

— Хотели встретить пару парней.

— Каких?

— А ты кто вообще?

— Я юрист. И я разыскиваю Филипа Шале. Разве Исак не рассказал?

— Немного. Из легавых?

— Я не связана с полицией. Я просто хочу найти Филипа Шале.

— И мы его хотим найти.

По радио пел Джастин Бибер. Пахло свежей кожей сидений.

— Вы ищете Филипа?

Хамон Ханна почесал щеку, как будто ему нужно было обдумать ответ.

— Мы думали, он там, в квартире.

Эмили почувствовала, как кожа на руках покрылась мурашками.

— У него же две хаты. Одна — на Эстермальмсгатан, другая — та квартира на Фатбурсгатан. В одной он со своей прекрасной подружкой. В другой он весь в грязи. Не хочет он мешать два мира.

— Откуда ты это знаешь?

— Мы несколько недель за ним следим. Когда он это сделал с моей сестрой двоюродной.

— Расскажи подробнее.

— Ты это не знаешь?

— Просто расскажи мне.

Хамон заморгал. Эмили не хотела его спугнуть, надо вести себя осторожно. С другой стороны, нельзя терять время — нужно идти в наступление.

Теперь в колонках пел Бруно Марс. Парень за рулем молча вел машину, как и раньше.

— Такие дела. Моя сестра, Анина, она живет не так, как нужно. У нее шведская мать. Это не проблема, но я думаю, что поэтому у нее не такие понятия, как у нас. Врубаешься? Она уже уехала от родителей, хотя у нее даже парня нет. Она живет неправильно. Но несколько недель назад я ее встречал, и она была совсем убитая. Она нарвалась на настоящего скотину.

На заднем фоне напевал Бруно Марс: «You bring me to my knees/ Youmake me testify/ You can make a sinner change his ways».

— Сначала я подумал, ну, типа, сама виновата. Если живешь как шлюха, то с тобой будут себя так вести, если ты понимаешь, о чем я. Но потом она мне рассказала, и это уже было слишком. Есть же пределы. Так что я перетер с Юсуфом, а он — с Исаком. И Исак сказал, что ОК, я могу этим дельцем заниматься. И получилось вот так.

— Вы его выгнали на лед?

— Твои слова. Мы ему дали урок. Он это заслужил.

— Когда это было?

— Блин, не помню. Анина мне позвонила. Она его видела.

— А ты только что сказал, что вы несколько недель за ним следили.

— Точно, так что это было пару недель назад. Мы его взяли у одного такого места, что-то типа «Клары» или как-то так. Но это не все, мы хотели, чтоб он заплатил, а он не хотел. И мы пошли к нему на хату. Но там были вы вместо него.

Эмили посмотрела в окно. Снаружи тянулись длинные низкие дома. Она понятия не имела, где они. Они могут с ней сделать все что угодно. Все, что у нее было, это слово Исака.

— И что Филип сделал с твоей сестрой?

Хамон тоже отвернулся к окну. Эмили видела, как жилка у него на шее пульсировала.

— Я понимаю, что об этом, может быть, трудно говорить.

Хамон внезапно набросился на нее. Он схватил ее за пальто и прижал к двери. Это лицо — она узнала выражение с прошлой ночи. Пламя, бившее из глаз.

— Тебе-то какое, мать твою, дело? Тебя это не колышет. Ты не в курсе вообще.

Он прижал ее к окну. Она почувствовала, как стала задыхаться. Он давил ей на плечо. Нужно вернуть контроль за ситуацией. Заставить его успокоиться.

Парень за рулем обернулся:

— Хамон, блин, уймись!

— Могу я с ней встретиться? — прошептала Эмили.

Анина Ханна Бьерклунд казалась совсем молоденькой. Если бы у Эмили спросили, сколько ей лет, она бы сказала, что не больше пятнадцати. У нее были прямые длинные волосы, расчесанные на идеально ровный пробор. Несомненно, Анина по всем меркам была очень хорошенькой. Но когда она села на стул в «Стейкхаус Баре» и покосилась на Хамона и остальных, у нее во взгляде промелькнуло что-то почти дикое.

Эмили обрадовалась, что Анина приехала так быстро, несмотря на позднее время.

Она, вероятно, где-то встречалась со старыми друзьями из Седертелье, хотя сейчас жила в Стокгольме.

Эмили представилась и тихо сказала:

— Я хотела бы задать вам несколько вопросов о Филипе Шале. Вы его знаете?

Анина отпила чая из чашки, которую официант поставил перед ней, хотя на самом деле бар уже закрылся.

— Как сказать…

— Ты знаешь, кто это?

— Эмм… наверное.

В голосе Анины явно слышалась неуверенность.

— Я понимаю, это все может показаться странным. Но возникла сложная ситуация, и было бы замечательно, если бы вы могли ответить на мои вопросы. Я обещаю, что все вам объясню потом.

Похоже, Анина немного расслабилась. На ней были черные брюки и высокие черные сапоги. Сверху она надела тонкий пуховик из блестящего материала с меховым жилетом поверх него. Она застегнула только жилет, а не куртку, она, наверное, здесь уже сварилась.

— Я знаю, кто это. Немного.

— Откуда вы его знаете?

— Я его не знаю, этого я не говорила. И он урод. Но что вы вообще хотите узнать?

— Как я сказала, все это довольно запутано, но мне нужно узнать как можно больше о Филипе Шале. Больше я пока что не могу сказать. Вы должны мне поверить, Анина, я вам не хочу ничего плохого.