Отверженная жена дракона – 2 - Кира Иствуд. Страница 11
Но если он не врёт и не ошибается, то…
Нет! Сначала нужно удостовериться! Узнать историю моей связи с Эйдой до мельчайших подробностей! Как получилось, что во мне её душа? Как Клоинфарн это провернул?!
– Расскажи мне всё, – говорю я, вскинув взгляд на дракона.
– С какого момента?
– С момента, как ты увидел мою маму! Почему ты решил, что она связана с душой Эйды? Как заставил меня родиться?!
Кивнув, он наклоняет голову так, что всё его лицо уходит в тень. И оттого огонь в глазах Клоинфарна кажется особенно ярким. Демоническим…
– Это произошло во времена, когда я ещё был заперт в Аштарии. Николь было около четырёх лет, когда её привели к моей тюрьме… Она была совсем крохотной и слабой, но уже тогда её душа была сильнее чем у многих, кого я повстречал за жизнь. Девочку собирались безжалостно заколоть на холодном камне аштарийского алтаря, будто жертвенного кролика. Её душа должна была укрепить мою тюрьму и стать подношением для ужасного демона, что заперт внутри.
– Демоном был ты…
– Да, – мужчина остро улыбается, но без веселья. Его голос завораживающе глубокий, а взгляд такой, будто он смотрит на прошлое через толстое стекло. – И хотя я был страшно голоден и почти безумен, но всё же устоял… Я придумал себе, что хочу использовать принцессу, чтобы освободиться… Но на самом деле я иррационально хотел помочь ей выжить. Часть меня чувствовала, что если проглочу душу этой маленькой девочки, то она уже не вернётся в мир живых. А значит, и ты никогда не родишься. Так или иначе, но пожертвовав частью накопленных сил, я передал маленькой Николь власть над алтарём, одновременно завязав на неё временную петлю.
Я сама не замечаю, как начинаю слушать затаив дыхание.
– Благодаря петле, – говорит Клоинфарн, обводя пальцем золотую метку на моём запястье, – если Николь погибала, её отбрасывало в прошлое, где она вновь имела шанс выжить… Но шансы эти были призрачными. Хотя бы потому что создание петли расшатало моё и без того разбитое сознание… и в добавок при переходе твоя мать теряла память о прожитом. В итоге Николь умирала снова и снова, её душа слабела… А ещё Джаред добавлял раздражения.
– Папа? – удивляюсь я.
– Нда… Самое сложное было сдержаться и не вырвать этому болтливому волку язык. А следом и голову открутить, – Клоинфарн скалится, но без злости. – Джаред был той ещё ширастовой занозой… Впрочем, и сейчас ничего не изменилось.
– Да, папа умеет быть… оригинальным, – я слабо улыбаюсь. Жуткий рассказ дракона меня захватил и странным образом пробудил любопытство. – И что в итоге?
– В итоге всё вышло даже лучше, чем я ожидал. Не хочется это признавать, но именно твой отец внёс необходимый хаос, переломив ход событий… и Николь не только выжила, но и освободила меня. А вдобавок… в ней зародилась жизнь, которой в этой ветке реальности не должно было быть.
– Как это?! – я округляю глаза.
– Долго объяснять…
– Ну а всё-таки?
Дракон задумывается:
– Если коротко… сначала твои родители развлеклись по взрослому, а потом Николь переместилась в прошлое, когда этого ещё не случилось.
– Ох, – неловко бормочу я, чувствуя, как начинают гореть щёки.
– Я непонятно выразился? Они…
– Да поняла я! – я забираю свои руки и скрещиваю их на груди. Удивительно, как можно даже такой серьёзный разговор превратить в фарс!
– Ну мало ли, – хмыкает дракон, окидывая меня долгим горячим взглядом. А потом неожиданно обнимает мои колени и упирает в них подбородок, смотрит снизу вверх с каким-то особым тёмным интересом.
– Ну что, теперь ты мне веришь? – вкрадчиво спрашивает он.
Клоинфарн неожиданно обнимает мои колени и упирает в них подбородок, смотрит снизу вверх с каким-то особым тёмным интересом.
– Ну что, теперь ты мне веришь? – вкрадчиво спрашивает он.
Мои щёки окончательно затапливает краска.
Руки дракона будто невзначай скользят по моим бёдрам. Тонкая ткань ночнушки не спасает, ощущения такие, словно её вовсе нет. По ногам бегут мурашки, лицо и шея горят от смущения. Внутренний зверь, позабыв обиды, тянется к Клоинфарну, уговаривая коснуться его серебристых волос, погрузить в них пальцы, обвести контур заострённых ушей…
Приходится дать себе мысленную затрещину, чтобы вернуть контроль.
– Ну так что? – спрашивает Клоин.
– Не знаю, – немного нервно отвечаю я. – Кое-что явно не сходится!
– Что?
– Вот это! – я пытаюсь оттолкнуть дракона, уперевшись руками в его твёрдые плечи. – Если я перерождение той, что тебя предала, то почему ты продолжаешь себя вести так?!
– Как? – он не сдвигается ни на мизинец.
– Так! Будто… будто…
– Будто соблазняю?
– Да! И будто я тебе нравлюсь! Разве ты не должен держаться от меня подальше?!
– Должен. И я бы хотел… но ты не оставляешь мне шанса, – голос Клоинфарна звучит как шершавый бархат, скользящий по коже.
Я чувствую ногами его вес и прохладу его рук. Это приятно… и ужасно неправильно!
– Не понимаю… Объясни нормально! А то чувство, будто считаешь меня ребёнком!
– О, поверь, за ребёнка я тебя точно не считаю, – дракон поднимается одним плавным движением и, уперевшись руками в подлокотники, нависает надо мной. От его глаз, лица и фигуры исходит такая подавляющая энергия, что меня буквально вжимает в кресло. – Ты для меня всё равно что туманный цветок, Адель…
– Туманный цветок? – только и могу прошептать я.
– Ты его не встречала, и, надеюсь, никогда не встретишь, – Клоинфарн проводит пальцами по моей щеке, слегка царапая кожу удлинившимися острыми ногтями. – Ведь от него невозможно спастись. Он воплощает в себе всё самое невинное и самое порочное. Он буквально сводит с ума своей красотой. Его медовый запах способен превратить человека в раба… Касания к цветку приносит небесное блаженство… От его света – забываешь собственное имя! Но стоит попытаться его сорвать, присвоить… и навсегда станешь пищей для того цветка. Ты для меня точно как этот коварный хищник тумана, красивый снаружи и тёмный внутри… И самое притягательное, что ты сама ещё не знаешь ни о своей силе… ни о своём яде.
Зрачки дракона затапливают радужку, и я чувствую, что тону в них, как в чёрных озёрах.
– Интересное сравнение, – бормочу я, борясь желанием облизнуть пересохшие губы. – Ты мог бы быть поэтом.
– Благодарю, принцесса, – завораживающе улыбается дракон.
– Но… о какой силе речь?
Улыбка мужчины становится мрачной и немного злодейской.
– Надеюсь, ты никогда о ней не узнаешь, – Клоинфарн касается прохладными пальцами моей скулы, обводит контур лица, смотрит на губы… Наклоняется ниже… а потом вдруг отстраняется и отходит на пару шагов.
Я чувствую укол разочарования… и тут же пугаюсь собственной реакции. Подтягиваю ноги к груди, в которой заполошно бьётся сердце.
– Что тебе всё-таки от меня нужно?! – громче спрашиваю я.
Клоинфарн отворачивает к окну и молчит несколько долгих мгновений, а потом будто невзначай касается того места, где должно находиться сердце.
– Хочу найти украденное. И узнать, что же случилось в прошлом, – говорит он.
– И как в этом помогу я?
– Очень просто… Ты ведь уже контактируешь с тенью Эйды? – Дракон поворовывается ко мне, и я внутренне вздрагиваю. Он выглядит, как обычно, но в его тёмном взгляде мелькает холодная расчётливость, будто перед ним не живой человек, а всего лишь бездушный инструмент.
Раньше, до поездки в Аштарию он никогда не смотрел на меня так. Будто она всё же что-то в нём изменила…
– Д-да…
– Заметила что-нибудь странное? – Клоинфарн наклоняет голову, словно хищник.
– Тут всё странное, – нервно откликаюсь я, одёргивая рукава ночнушки. – Про что именно ты спрашиваешь?
– Тень… она стала использовать больше слов? Разговаривать, будто живая?
– Ну, живой её точно не назовёшь… но да, она становится многословной.
Клоинфарн кивает, явно не удивлённый.
– Если действовать правильно, она постепенно обретёт память Эйды… Затем её можно будет заставить рассказать правду. Но чтобы это случилось, ты должна постоянно находиться в замке…