Ускользающие тени - Лампитт Дина. Страница 30

– Вы должны заставить ее встать, – сердито потребовал Фокс у Кэролайн, когда часы пробили полдень. – Я намерен отвезти ее сегодня ко двору.

– Попытайтесь, если вам угодно. Она отказывается есть и пить, мечется, плачет и кричит, как фея смерти.

– Передайте ей, что если она сию же минуту не сойдет вниз, то будет плакать еще сильнее от моей взбучки. Больше я не намерен терпеть ее капризы.

Фокс и в самом деле был решительно настроен. Под напудренным париком его лицо казалось багровым, и Кэролайн поняла, что это опасный признак.

– Обещаю вам, она будет внизу через час.

– Ладно. И чтобы никакого зареванного лица или опухших глаз! Она должна выглядеть такой же милой и скромной, какой была до появления этого нахального выскочки.

– Я позабочусь об этом, – сказала его жена и поспешила уйти.

Мимоходом взглянув на часы в гостиной, Кэролайн поняла, что Сара плачет непрерывно уже четыре часа и следует предпринять решительные действия, чтобы заставить девушку сопровождать Фокса ко двору. Придав своему лицо строжайшее выражение, Кэролайн ворвалась в спальню сестры как маленький, но бесстрашный воин.

– Довольно! – со всей возможной убедительностью произнесла она. – Сара, слышишь, довольно! Тебе пора умыться и переодеться – приближается время отъезда.

– Никуда я не поеду. Мое сердце разбито…

– Оно будет еще не так разбито, если ты не выполнишь приказание сестры, – пригрозил Фокс, внезапно возникая на пороге. Цвет его одежды и лица делал Фокса похожим на переспелый плод. – Вставайте, леди Сара, пока я не потерял терпение!

Юная родственница одарила его самым злобным из взглядов, но медленно поднялась с постели, на которой лежала ничком, и направилась в гардеробную, где уже ждала перепуганная горничная.

– Постойте, – сказал вслед ей Фокс. – Вы ослушались меня, Сара, продолжая видеться с Ньюбаттлом и после того, как я предупредил, что не намерен снисходительно относиться к такому поведению. Поэтому запомните хорошенько: если с вашей стороны будет совершен хотя бы один проступок, я немедленно сделаю то, что собирался: вы уедете подальше от Лондона, к своему брату, герцогу, в Гудвуд.

– Давно пора, – вставила Кэролайн. – Мне осточертели твои выходки.

Но, хотя она сказала то, о чем думала, в экипаже, который двигался по направлению к Сент-Джеймсскому дворцу, Кэролайн пожалела о своих словах. С каждой милей лицо Сары становилось все мрачнее, она забилась в угол и наотрез отказывалась говорить.

«Одно неверное движение, – в отчаянии думал Фокс, – одно слово не к месту, и все благополучие семьи будет уничтожено! О Боже, только бы эта негодница ничего не испортила!»

Но угрюмое выражение лица, с которым его родственница присела перед королем, не обещало ничего хорошего. Однако его величество, по-видимому, не заметил ничего подозрительного, ибо он очаровательно улыбнулся и произнес:

– Как приятно видеть вас, леди Сара! Позволите предложить вам руку?

И юная парочка немедленно отошла подальше от непрошеных слушателей, оставив Генри Фокса только смотреть им вслед, гадая, известно ли Георгу о Ньюбаттле и как он воспринял этот слух.

Но за высоким лбом короля, в голове, полной замыслов, странностей и причуд, скрывалась детская уверенность в том, что объект его чувств следует покорить и завоевать. Он был страшно уязвлен при виде тайного свидания своего соперника с Сарой Леннокс, и, тем не менее, воспылал желанием добиться ее внимания. Принцесса Августа и граф Бьют еще не знали, что их план оказал обратное действие. Его величество собирался сделать предложение Саре.

– Скажите, ваша подруга леди Сьюзен уже уехала в Сомерсетшир? – спросил он, отводя Сару к нише огромного окна.

– Да, ваше величество. Две недели назад.

– И перед отъездом она говорила с вами?

«Начинается, – с раздражением подумала Сара. – Он опять вспоминает об этом дурацком разговоре с Сьюзен – нет, больше я этого не вынесу! Какого дьявола он не может сказать прямо то, о чем думает?» Но вслух она переспросила:

– Говорила, ваше величество?..

– Я хотел узнать, передала ли ваша подруга разговор о вас?

– Да, ваше величество, – ответила Сара, уставившись в пол.

– Полностью?

– Да.

– И вы согласны? Скажите скорее, от этого зависит мое счастье!

Она подняла глаза, испытав минутную брезгливость от того, что человек, к которому она еще недавно чувствовала такую привязанность, недостаточно смел, чтобы говорить открыто, как другие мужчины.

– Мне нечего вам сказать, – бесстрастно ответила Сара.

Георг отпрянул, побледнев от столь внезапно нанесенного удара.

– «От „ничего“ бывает нечего сказать», – процитировал он «Короля Лира», ощутив всю горечь измены. – Приятного вечера, мадам. – И отошел прочь – не только от Сары, но и из комнаты.

– Боже милостивый! – простонал Фокс, внимательно наблюдающий за всей сценой. – Это конец! Она уедет завтра же, я способен ударить эту негодяйку, если она немедленно не уберется с глаз моих долой!

– Но через два дня будет день ее рождения, – возразила Кэролайн.

– Меня это не волнует! Ваша сестра пренебрегла нашим гостеприимством!

С этими словами мистер Фокс вышел в буфетную и выпил большой бокал ликера.

Его жена не осмелилась возразить – в целом она была согласна с Фоксом. Но на следующее утро, несмотря на всю глупость и безрассудность Сары, Кэролайн испытывала к ней только жалость, пока помогала укладывать ее вещи, предназначенные для отправки в Гудвуд, в Сассексе, – особенно потому, что всего за час до отъезда пришло письмо. Леди Сьюзен сообщала о своем неожиданном возвращении в Холленд-Хаус вместе со своими родителями, лордом и леди Илчестер, братом Фокса и его женой.

– Я буду скучать, – прошептала Сара, пока Кэролайн усаживала ее в карету.

– Глупости. В доме Чарльза всегда весело. Во всяком случае, я уверена, что воспоминаний тебе хватит до конца сезона, – холодно добавила Кэролайн.

– Ты очень сердишься на меня?

– Ужасно. Поезжай и веди там себя прилично. Ты же знала, как неразумно было злить мистера Фокса.

Сара вздохнула:

– Скоро ли мы с тобой увидимся снова, дорогая Кэро?

– Скоро, это уж точно. Передавай привет нашему брату.

– Обязательно!

Карета неторопливо покатилась по аллее вязов и вскоре скрылась из виду. Спустя час Кэролайн, занятая подготовкой комнат к визиту своего деверя, услышала стук колес и вышла к лестнице, ведущей к главному входу в Холленд-Хаус. Оказалось, что к дому подъехала небольшая повозка – не экипаж для пассажиров, а повозка, в которой можно было перевозить мебель. На повозку был погружен какой-то объемный предмет, закрытый холщовым чехлом и по виду напоминающий клавикорды. Кэролайн с удивлением увидела по гербу, что повозка прибыла из королевского дворца; кроме того, ее сопровождал посыльный в опрятной ливрее, очевидно, везущий письмо.

– Дома ли леди Сара Леннокс? – осведомился посыльный с легким поклоном. Он слегка покраснел, ибо был слишком молод, тщеславен и старался держаться с большим достоинством.

– Она уехала сегодня утром. Но я ее сестра, леди Кэролайн Фокс. Могу ли я чем-нибудь помочь?

– Его величество поручил мне передать это письмо и подарок ко дню рождения только лично леди Саре Леннокс.

– К сожалению, это невозможно. Вы можете поручить это мне? Я позабочусь, чтобы она получила подарок.

Посыльный нахмурился и слегка покраснел.

– Но его величество настаивал…

– Видите ли, клавикордам может повредить дальняя дорога в Гудвуд – ведь это клавикорды, не правда ли? Гораздо безопаснее было бы оставить их здесь.

Молодой человек с облегчением вздохнул:

– Вы совершенно правы, миледи. Вы позволите внести их в дом?

– Разумеется.

Клавикорды внесли в музыкальную комнату и осторожно сняли холщовый чехол. Кэролайн с удивлением воззрилась на один из самых прекрасных инструментов, которые она когда-либо видела. Клавикорды были сделаны из красного дерева и каштана, на крышке красовалась надпись: «Томас Блассер, Лондон, 1745 год».