В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина. Страница 19

Впрочем, изголодавшийся желудок был не против загрузиться одновременно и жирами, и углеводами, и белками, так что «бутеры» пошли на ура. Аня умяла две штуки. Еще парочку стрескал Игорь, остальное же досталось Миколе. Запивать перекус предлагалось простоквашей – напитком крайне спорным по причине его неспособности утолить жажду. Но у Игоря при себе оказалась фляжка с несладким малиновым компотом. Глотнув из нее, девушка подозрительно прищурилась на парня: «компотик» явственно отдавал каким-то алкоголем вроде рома, хотя крепость и не чувствовалась. То ли эльфенок и правда подлил туда чего не следует, то ли компот налили в не вымытую после предыдущего напитка емкость, но Игорь сохранял абсолютно невозмутимое лицо, как будто говоря: каждый чует в меру своей испорченности. Для одного конфеты с коньяком – это десерт, а для другого – алкоголь в шоколадной обертке. В конце концов, в квасе и кефире тоже есть градус, а порой и в некоторых видах выпечки. Что ж теперь, выпечку не есть?

- Слушай, Игорек, - вдруг вспомнила девушка, отряхивая юбку от хлебных крошек. – А мы в какой клан едем?

- В «Полную луну», - ответил парень, облизывая нож, измазанный в варенье. Экипаж тряхнуло, он чуть не отрезал себе язык, но лишь выждал, пока Микола одолеет трудный участок, и стал облизывать другую сторону ножа.

- Это которые твои кровные враги, что ли? – спохватилась Аня. – Так они ж тебя…

Она не смогла подобрать подходящее слово и попыталась показать жестами.

- Ты Косяковку с Вероной, чаем, не перепутала? - Игорь склонил голову и многозначительно глянул на девушку исподлобья. – Мы, конечно, соперничаем, но не убиваем же друг друга. Это, скорее, конкуренция. За власть. Да и то, условная.

Он рыгнул и, покраснев, запоздало прикрылся ладошкой.

- Что-то вроде конкурирующих фирм? – попыталась подобрать достойный эквивалент девушка. – То есть, представитель одного клана, теоретически, может приехать в гости к другому, и ему там просто не будут рады, да?

- Типа того, - кивнул парень. – Ну, сама посуди: сидишь ты такая дома, никого не трогаешь, а тут вдруг приходит к тебе без приглашения какой-то левый мужик. Ты его, в принципе, знаешь, но сдался он тебе в твоем родном доме, верно? А резервации – это как большие общинные дома. Там все друг другу родственники, браки заключаются по расчету, причем вовсе не финансовому, а генетическому: то бишь, садятся все старики в кучку и начинают считать, кто из молодых с точки зрения генеалогического древа находится на самых дальних ветвях. Ну, и сводят их потом. Маму тоже хотели свести. Да она не захотела, слиняла в соседний клан – к Озерным, они всех привечают. Нагуляла меня, разочаровалась в их «хиповском» образе жизни и уехала в Косяковку.

- Так ты, выходит, дитя двух кланов? – уточнила Аня.

- Отец меня не признал, - пожал плечами Игорь. – Так что только Голубых ветвей. Но генетически – да, двух кланов. Прикольно, правда?

- И где какой? – уже с большим интересом вгляделась в карту девушка.

- Где «Полная луна», ты уже видела, - сказал Игорь, но для закрепления результата все-таки повторно ткнул пальцем в «Резервацию №3». – Далеко, но не слишком. Вот тут, глубоко в лесу на северо-западном направлении от Косяковки – «Голубые ветви». Туда уже за денек не скатаешься: либо с ночевкой, либо обратно уже к утру только доберешься.

Он показал в точку, щедро окруженную штриховкой болот – Резервацию №1. В ней тоже не было ничего примечательного, а в сравнении с третьей первая была даже меньше.

- А вот тут – «Озерный народ», - он снова передвинул палец, без задержек отыскивая на однообразно-сером полотнище карты нужные места.

- Это ж под самой Косяковкой! – удивилась девушка.

- И в Косяковке немножко, - подтвердил Игорь. – Озерный народ вообще очень лояльно относится к другим кланам и даже иностранцам. Им главное, чтобы жизнь была спокойная.

- Но разве простые люди вас не замечают? – усомнилась девушка.

- А ты заметила? – вопросом на вопрос ответил Игорь. – Вот то-то же. Шапку на уши надел – никто и не узнает. А если и заметят, решат, что привиделось. Или что у тебя мама во время беременности курила и на Коксохиме работала. Или что ты неформал и сделал себе пластическую операцию. Или что под Белояркой родился. Вариантов много. Люди верят в любые гадости. Это в сказки никто не верит, а в радиацию, кислотные дожди и правительственные заговоры – запросто.

- Как уж тут не верить в правительственные заговоры, если у тебя под боком целая другая раса поселилась, - проворчала девушка, сворачивая карту. – Ладно, теперь хотя бы буду знать: если в шляпе – значит, потенциальный иммигрант.

- Больше тебе скажу: без шляп тоже много наших гуляет, - по секрету признался Игорь. – Долго ли кончик уха откромсать? Некоторые даже ножницами садовыми…

- Вот про это не надо, пожалуйста, - поморщилась Аня и тут же спохватилась. – Постой, а как же возраст? Ты же говорил, вы живете дольше.

- Так в том-то и фишка, что долго живут только те, кто на плантации родился, всю жизнь трудился и надолго оттуда не отлучался, - развел руками Игорь. – Если в Косяковке жить, то максимум до ста пятидесяти дотянешь. Не кричи о возрасте на каждом углу, никто и не узнает.

- То есть, ты тоже проживешь всего сотню лет? – посочувствовала ему девушка. – И не жаль бессмертия?

- Нафига оно мне сдалось, если ради него придется всю свою жизнь посвятить лесу? - фыркнул парень. – Ты вообще хорошо себе представляешь жизнь землепашца? Проснулся в четыре утра – и на поле, работать до жары. Жара настала – обед и дневной сон. Потом опять на поле или в лес, за деревьями ухаживать. Вечером в том же лесу песни попел, хороводы поводил и все. Спать пора. И вся эта бадяга длится десятилетиями. Да я бы там сдох с тоски! Достаточно уже и того, что родственников временами навещаю. Мне в Косяковке хорошо. Вот мама смирится окончательно, что я уже взрослый – вообще за бугор укачу. В Гарвард. ЕГЭ я хорошо сдал.

Он горделиво расправил плечи.

- Раскатал губу! – обидно обсмеяла его девушка. – ЕГЭ – это дурачков отсеивать.

- Ну или в УрФУ, - не стал спорить Игорь. – Закончу его и в Москву двину.

Аня рассмеялась еще громче от столь резкой смены уровня притязаний.

- Знаешь, как говорят: где родился, там и пригодился, - отсмеявшись, сказала она. – В Косяковке оттого и тухло, что вся молодежь поразъехалась в поисках лучшей жизни. Ты бы закончил и обратно, домой двинул – родную деревню поднимать.

- А сама-то, - обиделся Игорь. – Или скажешь, ты так и планировала лет десять в Москве пожить, а потом обратно в глушь?

- Так и планировала, - слегка покривила душой девушка. Вообще-то, в планах стояло поработать в Москве лет двадцать-тридцать, а там как пойдет. Но где-то в глубине души жил в Ане неистребимый патриот малой родины, призывавший вернуться в родную деревню и остаться в ней навсегда. Правда, желательно в статусе очень популярной и богатой (по местным меркам) особы.

- Подъезжаем, - рокотнул с козел Микола, а Тобик согласно тявкнул, вспрыгнул к нему на колено и принялся активно обнюхивать воздух.

Аня огляделась, но никаких изменений в пейзаже не увидела: кругом были все те же золотистые стволы сосен, усыпанные иглами холмы и темные перешейки между ними. Правда, чуть чаще стал попадаться кустарник, и, приглядевшись, Аня поняла, что это не какая-нибудь верба или тальник, а жимолость, калина, боярышник и прочие спорно-сельскохозяйственные растения (спорные в том смысле, что ягоды с них хоть и съедобные, но не больно-то вкусные).

Игорь вдруг тоже встрепенулся и принялся стягивать с головы бейсболку и разматывать бандану.

- Невежливо, - пояснил он на немой вопрос спутницы, наконец-то увидевшей во всей красе его длинные, слегка помятые от регулярного ношения головных уборов розовые ушки с острыми вершинками. – «Полнолуновцы» очень трепетно относятся ко всяким традициям. Тебе, кстати, тоже неплохо было бы снять маску: тут считается оскорбительным прятать лицо.