Кодекс Крови. Книга Х (СИ) - Борзых М.. Страница 49
— Отравление, — объявил я. — Найти обвиняемую и доставить ко мне на суд.
Толпа заволновалась. А я шёл дальше. Всех невиновных Серв отводил в сторону, в то время как не прошедшие проверку тут же покидали лобное место и отправлялись на перерождение. Причём в части случаев толпа готова была собственными руками растерзать виновных, просмотрев весьма яркие иллюзии их злодеяний.
Разбой, насилие, измывательства, пытки… виновных в казематах Ордена хватало.
Когда я дошёл до паладинов, посмевших на меня напасть, то показал наш недопоединок и весь их путь в Ирликию, проведённый в качестве резервного источника для благословений легионов. Толпа загудела, поддерживая своих.
— Неверие и излишняя подозрительность, покушение на меня, — объявил я. — Искуплено трудом на благо рассветного и закатного воинства.
Люди взорвались одобрением.
Достойных искупления оказалось не так уж много, чуть меньше шести десятков, и я снова применил самое обычное Исцеление, как со своими комарами. Шар в этот раз создался моими собственными усилиями, а не усилиями ковчега, что меня безмерно радовало.
Раненные, увечные, обессилевшие, больные наполнялись здоровьем и приходили в себя, я же уточнил у ковчега:
«А с Закатом мы такое провернуть сможем?»
Тот помолчал, но всё же ответил:
«В теории да, но благодати сожрёт немеряно. Придётся использовать один из накопителей поменьше, чтобы отщипнуть оттуда».
Я уже хотел было согласиться, но тут вмешалась Света:
«Такого эффекта, как у тебя, не обещаю, но закатных могу подлатать. Всегда можешь сказать, что работа с чужой силой и так даётся непросто».
«Спасибо, дорогая!» — поблагодарил я невесту и отправился отсеивать жертв Заката.
Елизавета Александровна, графиня Коброва, прогуливалась по берегу ни разу не ласкового моря. Весна только начала заявлять свои права на главенство в этих краях, но промозглый морской ветер пробирал до костей.
Графиня бездумно взирала на рябь поверх морских волн, не в состоянии объяснить собственное беспокойство. Мало кто знал, что сильные псионики ощущали информационные колебания вокруг, считывая скорые перемены. Сама Елизавета Александровна уже давно не ощущала подобных волнений. В последний раз с ней подобное случилось, когда она шла к отцу проситься замуж.
Да, был подобный факт в её биографии. Она влюбилась, как глупая дурочка, и хотела выйти замуж за Юрия Комарина. Какую она тогда речь готовила, чтобы исподволь повлиять на мнение отца и получить желаемое. Сеть точек приложения силы была столь обширна и столь мимолётна, что должна была прошибить даже такого сильного псионика, как её отец. Но все её надежды рухнули в одночасье после одной единственной фразы:
— Тайпана против. Ты выйдешь за графа Коброва.
Бедная Лиза тогда истово молилась у фигурки розово-красной Тайпаны, упрашивая сменить своё решение. Но богиня была непреклонна.
— Брак-с-с-с с ним-с-с-с обер-с-с-снётс-с-ся для-с-с-с тебя-с-с-с с-с-смертью, — был ответ. — Не-с-с-с поз-с-с-сволю-с-с-с!
Елизавета Александровна плотнее запахнула пальто и носком ботинка толкнула плоский камешек морской гальки, наблюдая, как тот скачками летит в воду.
Ветер усилился, и графине пришлось поправить шаль, чтобы та не слетела от порывов, открывая её розовые волосы.
«Берегис-с-сь! — донёсся до неё такой знакомый и давно не слышанный голос бывшей покровительницы Тайпаны. — С-с-себя и дочь-с-с-с хранис-с-сь!»
«Кого⁈» — недоумённо уточнила Елизавета Александровна у бывшей родовой покровительницы.
Ответом ей была тишина, но на морской ряби вдруг проступил силуэт хищной птицы.
Глава 24
Тэймэй прогуливалась по резиденции Ордена Рассвета. Демонстрация силы Михаила прошла максимально успешно и доходчиво: четыре сотни трупов, осуждённых на смерть за их злодеяния, и полторы сотни исцелений. Толпа получила столько зрелищ, что будет обсуждать увиденное ещё долго. На самого Трайа-Михаила смотрели с опаской и религиозным фанатизмом, ведь заглянуть в прошлое и вынуть все прегрешения дано было не каждому.
Сама же Тэймэй не чувствовала себя уставшей. Напротив, здесь, в родном мире мужа, она обрела покой. Находясь вне зоны влияния Инари, она наконец-то смогла выдохнуть и перестать бояться мести бывшей покровительницы. Если даже в Хмарёво ей пришлось носить блокиратор магии, то здесь он не требовался. Тэймэй об этом узнала, как ни странно, от защитника, подаренного на свадьбу князем Мангустовым. Михаил познакомил жену с одушевлённым артефактом и представил его как Йорда.
Йорд оказался интересным собеседником, но что более ценно, он отвечал на многие вопросы, задаваемые Тэймэй об этом мире.
«Йорд, как так вышло, что в прошлом мире магия Рассвета убивала нас, а в этом я не чувствую ни малейшей опасности? Это всё твоя работа?»
«Увы, госпожа, — вежливо отвечал защитник, — хотел бы присвоить себе все лавры, но это заслуга вашего супруга. Инициировав магию Рассвета, ваш супруг обезопасил всех, связанных с ним кровными обетами. А создав устройство переноса и хранения генетических и ментальных баз данных нулевого носителя рода, он основал в этом мире новый род, династию, воспринимайте как вам ближе, а значит мир и его магия выступят на защиту своих в случае любого конфликта или попытки вмешательства посторонних сил».
«Ты так много знаешь, потому что отсюда родом?» — наобум задала вопрос Тэймэй, не думая, что попадёт в точку.
«Всё верно, госпожа», — не стал отпираться тот.
«Всё равно не понимаю, — размышляла иллюзионистка, рассуждая и разглядывая небольшой пруд во внутреннем саду резиденции. — Допустим, основан новый род. Но защищать нас усилиями целого мира нерационально. Несопоставимые затраты ресурсов к результату. Это всё равно, что палить из пушки по воробьям».
«Вы задаёте верные вопросы, госпожа, — в голосе защитника чувствовалась тёплая усмешка. — Без знания предыстории вопроса всё выглядит именно так».
«Так поделись предысторией», — попросила Тэймэй.
«Увы, пока не время, — ушёл от ответа Йорд. — Вам достаточно знать, что всем партнёршам Трайордана безопасней всего всегда будет здесь. Здесь мы сможем дать отпор даже тем, кого вы называете богами».
Тэймэй действительно чувствовала иррациональное чувство защиты. Её обернули в кокон силы, оградив от всех невзгод. Казалось бы, она бродила почти в одиночестве, не считая комаров, следовавших за ней по пятам, по территории бывшего врага, но чувствовала себя безопасней и защищённей, чем в Хмарево или даже в собственном родовом имении. Возвращаться обратно и носить блокиратор не хотелось. Тем более, что Света и Агафья планировали остаться здесь для решения насущных вопросов.
«Возможно, с учётом разницы течения времени, было бы более рациональным провести здесь несколько лет, родить и поставить на ноги малыша, а лишь потом возвращаться в родной мир», — таки мысли бродили в голове у Тэймэй.
Правда, она прекрасно осознавала, что такие временные несостыковки привлекут к ним излишнее внимание. К тому же в родном мире опасность для них, по сути, представляла лишь Инари. Здесь эта опасность сводилась на нет.
Иллюзионистка не была наивной и прекрасно осознавала, что клятва убить богиню-предательницу, данная мужем, могла стоить ему жизни. Когда горе от потери матери немного улеглось, Тэймэй здраво размышляла над тем, чтобы освободить Михаила от данной на эмоциях клятвы. Муж ей нужен был живой. Он не должен был страдать от её личных счетов с богиней. Вот только Тэймэй всё никак не могла найти подходящего момента, чтобы обсудить ситуацию с Михаилом. Во-первых, их жизнь напоминала сплошной калейдоскоп событий, а, во-вторых, она не находила подходящих слов для этого разговора. Меньше всего Тэймэй хотела обидеть любимого неверием в его силы и в данное им слово.
Михаил был сверхсилён по меркам их прошлого мира и по меркам этого, но достаточно ли будет этого, чтобы убить богиню и выстоять против остальных богов? Она не знала и не хотела проверять на практике. Обретя семью, Тэймэй теперь готова была поступиться чем угодно, лишь бы сохранить жизни дорогих ей людей.