Когда растает снег... (СИ) - Семенов Игорь. Страница 53

***

Очнулся он как-то внезапно — и в первый миг не понял, что же произошло. Последним воспоминанием его была боль в сердце, а потом вдруг словно резко сменили фон на экране. Только что это, мать вашу?

— Здоров, Михан! — вдруг окликнул его какой-то смутно знакомый паренек. — Что застыл-то? Домашку что ли не сделал?

— Какую домашку? — с еще большим удивлением уставился Михаил.

— Ну так по физике ж! Или опять Ленку свою высматриваешь?

Твою мать! Да это ж его одноклассник, Петька Федотов! Вот только Михаил прекрасно помнил, что Петьку того схоронили лет пятнадцать назад, умер от инфаркта… Говорят, у него с самой Долгой зимы что-то с сердцем не так было. Да и не Петька он давно был, а самый что ни на есть Петр Степанович, доктор технических наук и директор одного из крупных НИИ! Прямо как когда-то сам Михаил… До тех пор, пока не перевели в проклятую Москву в министерство!

— Да никого я не высматриваю, — решив разобраться со всем по ходу, произнес Михаил.

— Ну тогда пошли уж!

'Что же случилось?' — пока они шли до школьного двора, раздумывал Михаил. Про сердце-то он не забывал ни на миг, а потому основной ход мыслей шел к тому, что сейчас он лежит в больнице с какой-нибудь болезнью сердца, а все происходящее вокруг — всего лишь его глюки. Но, блин, насколько все же они реалистичны! Даже и впрямь хотелось поверить, что он снова в детстве, что не было никакой Долгой зимы, что жизнь кругом светла и прекрасна!

Вот уж и такое знакомое здание школы № 34, где он с удивлением встречается и здоровается с внезапно помолодевшими одноклассниками… Васькой Петренко, которого отправили в лагеря в годы Долгой зимы, откуда он вышел дряхлой развалиной и остаток своей недолгой жизни проработал дворником. Лехой Никифоровым, в годы Долгой зимы сорвавшийся со строительных лесов, получив множественные переломы ноги и став на всю жизнь хромым. Викой Старостиной, первой красавицей класса, за кем когда-то бегали почти все пацаны, в будущем ставшей его женой… Анькой Поповой, в годы Долгой зимы ставшей начальницей склада и проведшей всю жизнь в торговле. Семеном Антоновым, будущим фрезеровщиком 6 разряда на «Серпе и Молоте», куда его распределили во время Долгой зимы. Тохой Никифоровым, будущим инженером-конструктором спецтехники, работником закрытого НИИ. И другими такими, казалось бы, давно забытыми друзьями-одноклассниками…

Потом все вместе топали куда-то в класс, где он, машинально повторяя действия одноклассников, выложил на стол учебники по физике за 10 класс, тетрадку, авторучку-'пипетку' и пузырек с чернилами. И буквально сразу же зазвенел звонок, и в кабинет с журналом в руках вошла физичка. Анька Попова, староста класса, перечислила отсутствующих — хотя их список несколько удивил Михаила поскольку в нем откуда-то вдруг появилась парочка классных лоботрясов, которые, помнится, не прошли в старшие классы по среднему баллу?

— Ну что, ребята, на прошлом уроке мы изучали законы фотоэффекта, — наконец-то произнесла физичка. — Кто-нибудь хочет ответить? Нет, сиди, Старостина, у тебя и так оценок хватает. А к доске пойдет… Солнцев.

Чуть не подскочив от удивления, Михаил вылез из-за парты, уверенным шагом дотопав до доски, начал отвечать. Фотоэффект, что он про него помнит? Да, как оказалось, просто полно всего! Начав с истории открытия фотоэффекта и уравнения колебания электрона, Михаил быстро перешел к законам Столетова, красной границе фотоэффекта и квантовой теории фотоэффекта, попутно записывая известные ему уравнения фотоэффекта и изображая переходы электронов между энергетическими уровнями. Когда же Михаил наконец закончил с рассказом, в классе стояла полная тишина…

— Что-то неправильно сказал? — внезапно растерявшись, произнес Михаил.

— Ты мне решил урок сорвать… — с напускной строгостью произнесла физичка, однако, взглянув на нее, он вдруг понял, что она чуть не смеется. — Правильно все. Откуда только знаешь все это?

— Так я ж, Наталья Николаевна, ведь на физфаке… учиться собираюсь, — чуть не сказав 'учился', в последний миг исправился Михаил. — Вот и готовлюсь к поступлению…

— Понятно, — ответила физичка. — Ладно, садись… Пять. Только чтобы больше без фокусов!

— Ну ты и задал! — едва Михаил сел на свою вторую парту, пихнул его локтем в бок Петька. — Я аж заслушался, а уж училка… Я у ней такого лица ни разу не видел!

Впрочем, Михаил на эти слова не обратил особого внимания. Хоть и, машинально глянув в соседскую тетрадь, открыл учебник на той же странице, но почему-то даже не взглянул туда, продолжая чуть ли не таращиться на физичку. 'А ведь ей всего 26', - вдруг подумал он. Когда-то в прошлом она казалась всем ученикам взрослой серьезной теткой, а вот сейчас перед ним вдруг оказалось всего лишь молоденькая и очень даже симпатичная девушка… Даже машинально вспомнилось все, что он знал про ее дальнейшую судьбу… Всю свою жизнь она фактически отдала школе, семьи никогда не имела… Правда, лет в сорок взяла ребенка из детского дома и воспитала его как своего родного. За то школьники ее буквально обожали — это Михаил помнил прекрасно! Да и родители, впрочем, тоже всегда хорошо относились.

К доске в этот день не выходил больше никто, так что остаток урока пролетел для Михаила как-то незаметно, словно в полусне… Физичка рассказывала что-то про теорию Планка, уже упомянутую им красную границу фотоэффекта, которую она называла просто 'длинноволновой', работу выхода и уравнение Эйнштейна — все на, разумеется, школьном уровне в то время, как ему в голову все лезли формулы и законы из университетского курса, формулы и функции Планка, законы излучения, связь классической и квантовой теорий излучения, комптоновское рассеяние и еще почему-то целая куча всякой фигни из университетского курса физики, которая сейчас была вообще и не нужна-то! То ли это было своего рода способом отвлечься от происходящего вокруг бреда, то ли, зацепившись за этот фотоэффект, мозг теперь пытался вспомнить и другие вещи из когда-то изученного в университете курса общей физики. Потом решали какие-то физические задачки, но все это было словно в каком-то полусне из-за не исчезавшего ощущения нереальности происходящего… Так что когда прозвенел звонок, и весь класс двинул на выход, Михаил даже не обратил на то особого внимания…

— И давно ты институтскую физику учишь? — вырвал его вдруг из раздумий голос физички.

— Второй год, — сказал первое, что пришло в голову, Михаил.

— Ученым стать хочешь?

— Нет, инженером.

— Ну молодец, — кивнула каким-то своим мыслям физичка. — Только тут-то зачем все это устроил? На меня хотел произвести впечатление?

— Да нет… Сам не знаю…

Вот только… Почему у Михаила складывается чувство какого-то дежавю? Словно все это когда-то уже было? Эх, как бы не облажаться в чем-нибудь…

— Ладно, — вдруг улыбнулась физичка. — Не оправдывайся… Я-то сначала не поняла, а потом обратила внимание, какими глазами ты на меня смотрел…

В ответ Михаил лишь пожал плечами и постарался побыстрее выйти из класса… Почему-то ему вдруг стало очень стыдно за все то, что он сейчас выкинул. Хотя это и странно… Разве можно стыдиться какого-то бреда?

Вторым уроком оказалась алгебра…Касательная к кривой, геометрический смысл производных и прочая фигня… Здесь Михаила, впрочем, не спрашивали, хотя весь уроке его так и подмывало сказать что-нибудь про решение уравнений в частных производных или методы математической физики, но увы — интереса к его протянутой руке учитель так и не проявил. Так что, несколько расстроившись и решив несколько элементарных задачек, он записал домашнее задание и вскоре отправился на перемену.

Шоком стал для него третий урок — истории… и хоть, казалось бы, ничего не предвещало, но… войдя сейчас, Владимир с удивлением заметил, что вместо трех портретов, товарищей Ленина, Сталина и Пономаренко, на месте висел лишь один первый… И это сбивало с толку. Если его сознание вдруг вытащило из каких-то глубин памяти школьные воспоминания, то откуда тогда взялось такое разительное несоответствие увиденного сейчас с былой реальностью?