Царь нигилистов 5 (СИ) - Волховский Олег. Страница 27

— Ты хочешь сказать, что винтовку доверили семилетнему мальчику?

— Охотничье ружьё, — уточнил брат.

— Не суть.

— А что такого? — удивился Никса. — ты уже неплохо стрелял.

— И попадал в вальдшнепов?

— Ты даже в воробьёв попадал.

— Не может быть! — поразился Саша.

И перевёл взгляд на Рихтера.

Тот кивнул и добавил:

— Меня примерно в том же возрасте начали брать на охоту.

— В будущем не охотятся? — спросил Николай.

— Охотятся. Есть любители. Но не с семилетнего возраста. В семь лет охотничий билет никто не выдаст.

— Это вроде права на охоту?

— Угу! А ещё нужно разрешение на оружие. Это отдельная песня: документы, медкомиссия.

— А без разрешения?

— На свой страх и риск. Может, конечно и прокатит, а можно и сесть.

— А с каких лет дают разрешения?

— С восемнадцати.

Никса хмыкнул.

— Строго у вас там в будущем. За лауданум каторга, за ружьё тюрьма.

Рихтер был, видимо, в курсе Сашиных пророчеств, так что лишних вопросов не задавал.

Дошли до большой поляны на берегу лесной речки, поросшей ольхой, черёмухой, орешником и рябиной.

— Здесь, — сказал Никса.

Солнце коснулось вершин деревьев. С реки потянуло прохладой и запахом болотных цветов.

Никса снял с пояса грушевидный предмет, судя по цвету, сделанный из серебра, и украшенный выпуклым изображением охотника с собакой под деревом и оленя по другую сторону от него.

Поставил ружьё вертикально на приклад и вытряс из предмета порох в дуло.

— А ты взял пороховницу? — поинтересовался брат.

— А она у меня есть?

— Точно есть.

Саша забыл поинтересоваться у Гогеля.

— Да я не собираюсь стрелять.

— Заряди на всякий случай.

И Никса протянул пороховницу брату.

И Саша засыпал порох.

За порохом следовал пыж, а потом дробинки.

— А почему не бумажный патрон? — поинтересовался Саша.

— Потому что дробь, — объяснил Никса.

— А почему не сделать патроны с дробью?

— Потому что патроны делают для армейских винтовок.

— А почему не сделать патроны для охотничьих ружей?

— Ну-у…

Встали перед деревьями, не скрываясь.

— Вальдшнеп не видит человека, если он стоит неподвижно, — объяснил Оттон Борисович.

— Так что тихо, — добавил Никса, — не распугай.

Сеттер Флай тоже застыл рядом с хозяином, словно был не собакой, а статуей собаки. Даже не рычал.

Над лесом появились облака, стал накрапывать дождик.

— Это хорошо, — заметил брат. — Низко будет тянуть.

— «Тянуть»? — переспросил Саша.

— Брачный полёт вальдшнепа называется «тягой», — объяснил Никса.

— Именно, — кивнул Рихтер. — Вальдшнеп же не просто так летает, он ищет подругу, которая ждёт его на земле. Утром будут летать вместе.

— Угу! — усмехнулся Саша. — У них любовь, а мы — дробью.

— Зато вкусный, — возразил брат.

— Поздно уже, — заметил Рихтер. — Июль. Так что, может, и не подстрелим никого, Александр Александрович. И ваше моральное чувство не пострадают. Буквально последние дни, когда есть надежда его добыть.

Солнце опустилось за деревья и приглушенно светило из-под облаков, а потом скрылось за горизонтом, только верхушки елей выделялись на фоне светло-синего неба.

Вдруг собака насторожилась и повернула морду к лесу. С неба послышался странный звук: что-то среднее между хрюканьем и скрипом.

Никса с Рихтером разом вскинули ружья, и раздались выстрелы. Саша едва успел заметить над лесом силуэт птицы прежде чем она камнем сорвалась вниз.

— Ищи! — скомандовал Рихтер собаке.

И указал рукой туда, куда упал вальдшнеп.

Флай бросился к лесу и вскоре вернулся с пестрой птичкой в зубах и положил её в траву. Вальдшнеп был размером примерно с голубя. У него был круглый темный глаз, длинный тонкий клюв и следы крови возле крыла.

Охотники были счастливы и только Саша мрачно смотрел на результат.

— Я не понимаю, что за удовольствие делать из живого неживое, — заметил он.

— Есть-то будешь, проповедник? — поинтересовался Никса.

Попробовать знаменитую дичь было интересно.

— Есть — это другое дело, — сказал Саша. — Его же обратно не воскресишь. Хоть не пропадёт.

Никса поморщился и уставился на пустое небо.

Перезарядили ружья и стали ждать.

Закат догорел, сумерки сгустились и в лесу стало почти темно. Только небо было синим и прозрачным.

Одна птица описала далекий полукруг и скрылась за лесом.

— Может приманить? — спросил брат Рихтера.

— Да, — кивнул Оттон Борисович. — Попробуйте, Николай Александрович.

Никса достал свисток и подул в него.

Манок почему-то не хрюкал, а, скорее цыкал или чирикал.

— Так идет веселый Дидель

С палкой, птицей и котомкой

Через Гарц, поросший лесом,

Вдоль по рейнским берегам, —

процитировал Саша.

— Это ещё что? — поинтересовался Никса.

— «Птицелов», — объяснил Саша. — Но я его полностью не знаю.

— Опять Михаил Щербаков?

— Нет, что ты! Это Багрицкий. Совсем другой поэт, совсем другой эпохи.

— И когда он жил?

— Лет через пятьдесят. Это я о том, что ловить птиц — это ещё ничего, а уж убивать…

Рихтер приложил палец к губам, Флай сделал стойку. И охотники услышали хрюканье вальдшнепа, летящего по дуге над лесом.

Никса дунул в манок, и птица свернула и полетела прямо на охотников.

Грянул выстрел, и вальдшнеп упал куда-то у кромки леса.

— Ищи! — приказал Рихтер сеттеру.

Собака провозилась чуть дольше, чем в первый раз, но добычу принесла.

И на этом охота кончилась, потому что стало совсем темно.

И Саша разрядил ружьё в небо над поляной.

— Надеюсь, что ни в кого не попал, — прокомментировал он. — Make love, not war!

Никса хмыкнул.

Рихтер недоуменно промолчал.

Ага! Не учат английскому в Пажеском корпусе.

Охотники пошли вдоль русла реки, вскоре впереди замаячил огонь, и они вышли к костру на берегу моря.

Любезные читатели!

Это была плановая прода.

Следующая плановая прода в четверг 27.06.2024 в 2:15 ночи.

Следующая бонусная прода будет за 300 лайков или 100 наград (если раньше наберутся лайки) или 150 наград или 200 лайков (если раньше наберутся награды).

Глава 13

Вокруг костра собралось многочисленное общество. На деревянном складном стуле сидела мама́, за спиной у нее стояли Зиновьев с Казнаковым, рядом резвились Володя с Алешей. Ближе к воде была расстелена скатерть и пледы. На скатерти стоял чайник с чашками и тарелки. На одном блюде лежала горка булочек, на другом — черника. На пледе сидела Тютчева с Машей и двухлетним Серёжей.

У огня хлопотал камердинер Кошев с лакеем Митькой, а Гогель наблюдал за процессом.

Никса величаво отдал Кошеву добычу.

— Только два? — спросил Володька.

— Саша очень мешал своими проповедями на тему «Не убий!», — попытался оправдаться Никса.

— Ну, что поделаешь, если мне не нравится убивать? — вставил Саша.

— Середина лета, — объяснил Рихтер. — Лучше охотиться весной.

— Зато летом они жирнее, — возразил Никса.

— А мы вот! — сказал Алёша и показал на пенёк около моря, заваленной мелкими птичками, размером вряд ли больше воробья.

— Вы, что тоже охотились? — удивился Саша, который так и не смог поверить в детскую охоту.

— Да, — с достоинством подтвердил Володя. — С Николаем Геннадиевичем.

Очевидно Казнаковым.

Птичек зажарили прямо на костре, и вальдшнеп действительно имел мясо сочное и нежное, но едва достигал половины курицы. Право, не стоило ради этого прерывать его брачный танец.

В Гапсале провели всего восемь дней и вернулись в Петергоф.

С начала августа стали приходить вести с Кавказа. После сдачи Ведено Шамиль бежал за реку Андийское Койсу, и за ним отправились три русских отряда: Чеченский, Дагестанский и Лезгинский.