Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич. Страница 59

У палатки с надписью «Носки-чулки» разговаривают две девки. Одна в бесформенном джинсовом комбинезоне слушает свою подругу – блондинку в короткой джинсовой юбке и колготках в сетку. Блондинка вещает с характерным малороссийским акцентом:

– Идут мимо, видят меня. Заходят. По ходу дела разговорятся, лапши им на уши навешаешь, вот и купят чего.

– Натах, да ты просто королева местная!

– А то! А Рашид, хозяин палатки, тварь, не ценит. Только лапать пытается, скотина.

Почти миновав их, я услышал, как блондинка хамским тоном сказала мне в спину:

– Мужчина, вы носки чисто хлопковые приобрести не хотите?

– Нет, спасибо, я уже в носках, – пробурчал я.

Единственное, чего я хочу, – это подойти вплотную, взять пакет с колготками, открыть его и обмотать колготки вокруг твоей шеи, попутно пристрелив твою жабу-подругу в джинсовом комбезе. Я хочу посмотреть, как ты будешь ползать по земле и хрипеть «помогите!», королева ты наша местная. А когда ты сдохнешь, я подумаю о том, что жизнь не такая уж скучная штука. Впрочем, ты об этом никогда не узнаешь.

Рядом с салоном сотовой связи стоит узбек, одетый в спортивные штаны и футболку с надписью «Damp;G». На грязных ногах шлепанцы. Пальцы, как вы понимаете, угольного цвета. Ногти будто обгрызаны. Он разглядывает пальцы ног и орет в мобильный, взвизгивая так, что слышно всем прохожим:

– Ало! Это… Расул, ту херню, чё я тибя просил, мине уже не надо, понял, да? Ало! Ало, слышишь меня? Расул, епта, я говорю, ту херню, чё я тебя просил, везти не надо! Я, билять, завтра пириеду и всех там рэзать буду, за то, чё они наделали на абъекте. Ишаки, бля. Я риальна гаварю…

За его спиной клетка с арбузами. Я прикидываю: если попасть из пистолета точно в голову, его отбросит аккурат в клетку. Издалека не сразу будет понятно, где его мозги, а где разбитые арбузы.

У метро два мужика в кепках и с сумками через плечо пьют пиво. Один после каждого глотка методично сплевывает себе под ноги. Второй говорит, покачивая в такт словам бутылкой:

– Сын баран. В сессию опять нахватал пересдач. Говорю ему, учись, сука, вылетишь из института – в армию пойдешь, а он только телок водит.

– Да это они все теперь. Моя только с подругами по телефону трещит да МТV смотрит. Пару раз приглашала в гости какого-то козла в рваных джинсах. Пидор пидором.

Конечно, сын баран. Такой же, как и ты. Надо было пользоваться презервативами. Вам вообще нельзя размножаться.

– Это потому, что они в телевизоре таких видят. Вот пример и берут.

– Была б моя воля, я б телик выбросил на хер. Прям из окна.

Чего ж ты его не выбросишь? Футбольчик под пивко любишь смотреть? А в выходные вместе с женой ухахатываешься под Петросяна? Что тебе мешает, скотина? В телевизоре «таких видят»! Нет, давайте мы молодому поколению будем показывать таких, как ты! У них и так шанс небольшой вырасти иными, так давайте лишим их и его.

Интересно, если выстрелить обоим в живот, удержат они пиво, упав на колени?

Оставив мужиков истекать кровью, я мысленно расстрелял их жён и детей, которых, впрочем, никогда не видел.

Два парня идут мне навстречу. Оба в темных костюмах и лаковых ботинках из кожи китайца, с загибающимися носками. Косая сажень в плечах, прямая кишка в мозгах. Останавливаются у палатки. Один сует в окошко деньги и что-то спрашивает, при этом сообщая дружбану:

– Говорят, на дешевые иномарки новый налог введут, а на русские тачки цены поднимутся. После Нового года.

– Да ладно! А ты откуда слышал?

– У моего дружбана корешок в вазовском салоне работает. Он точно в теме.

– Бля… А чё делать-то? Может, мне свою «девятку» слить, взять кредит и новую «десятку» купить до Нового года?

– Не знаю. Кредит только дорого отдавать…

Действительно. Заставлять отдавать кредиты таких прекрасных парней может только бессердечный человек. Они же деньги берут не на бухло, а на тачку!

Я стреляю обоим в коленки, говоря: «Теперь у тебя не будет вопросов с покупкой новой тачки, брат». Одновременно я решаю проблемы с недобросовестными дебиторами, помогая только становящейся на ноги российской банковской системе.

Я жду, когда они получат из окошка запрашиваемое и отвалят, а пока покупаю сигареты, подъезжает маршрутное такси. Из него выходят две телки лет тридцати в джинсах с низкой талией и укороченных футболках. И, как вы понимаете, с сальными оковалками на боках. Они встают у палатки и дружно роются в сумках. Вероятно, в поисках сигарет:

– Не, Лен, я ему говорю: «Ты меня когда последний раз в ресторан приглашал?»

– А он?

– Мычит: «Мы же ходили в бар на той неделе с Пашкой и его женой».

– А ты?

– А я: «На хера мне твой бар, твой Пашка и его жена! Я хочу по-человечески посидеть в хорошем ресторане, на людей посмотреть».

– Мой такой же козел, хорошо, что я с ним развелась. Я пару месяцев с Володькой была. Помнишь, рассказывала?

– Ну. И чего?

– Да урод жадный…

Договорить она не успевает, потому что получает пулю в рот. Вторая стопудово начнёт истерично визжать и закрывать лицо руками. Пуля входит ей в область переносицы, как раз между приставленными к лицу ладонями. Я достаю бумажник и кладу на грудь каждой по стодолларовой банкноте, приговаривая:

– Я не жадный, поверьте, не жадный. Вот, сходите куда-нибудь вдвоём.

На остановке курят мужики лет за сорок. Один, худой и длинный, как шпала, доверительно сообщает своему визави, маленькому «колобку» в плаще, с большой хозяйственной сумкой:

– Слышал, на водку опять цены поднимут.

– Да? Вот суки, ёпть… И на сколько?

– Раза в два.

– Охереть… чё ж делать-то?

– А чё? Будем покупать. Хули тут остается?

– Может, щас закупиться?

– Да ладно! Все равно до конца жизни не затаришься.

Длинный сходу получает прикладом в область переносицы и падает. Что-то разбивается. Из-под мужика растекается большая лужа. Вряд ли это кровь, как вы думаете? Я вырываю у «колобка» сумку, достаю оттуда бутылку водки и спрашиваю:

– Кто тебе сказал, что до конца жизни не затаришься?

– Э-э-э… – блеет он в ответ.

– Правильно, чувак. Это смотря когда конец.

Я заставляю его открыть рот и заливаю ему прямо в глотку всю бутылку. Кажется, он теряет сознание. Я стреляю ему в затылок. Так, чтобы наверняка.

Людской поток продолжает плыть мимо, сливая мне в уши кисель из обрывков разговоров, телефонных звонков, восклицаний и матерных шуток. К остановке подбегают две девчонки лет по двадцать. Остановившись, продолжают начатый разговор:

– Я прихожу на работу в девять и ухожу в шесть. Кручусь как белка. То телефон, то факс, то электронная почта. А Свиридов…

– Это кто?

– Начальник. Он только и делает, что в загранкомандировки летает. Другим хоть зарплату прибавляют, а нам – ни фига!

– Лен, а ты просила?

– Просила, а чё толку? Он как полено. Так всегда: кто больше всех пашет – меньше всех получает.

– Слушай, Лен, а ты с ним не пробовала?… Ну… того?

– Оль, я тебя умоляю! Ты б его видела. Студень. Глазки еще маленькие такие, как у свиньи… бр-р-р… Оль, я тут с таким мужиком познакомилась!

– Где?

– В интернете. Я же днем торчу на сайте знакомств…

Я представляю, с каким наслаждением я забил бы их обеих прикладом винтовки. На работе надо работать, блядь, а не висеть, глупые суки. Неужели так сложно понять?! На работе надо работать. Она потому так и называется – работа. Надо просто работать, и все…

Когда мозги уже готовы закипеть, я наконец дохожу до своей машины, отключаю сигнализацию и открываю дверцу.

– Антоха!

Я резко оборачиваюсь. У тротуара стоит ярко-желтая мусороуборочная машина, рядом – чувак в синем комбинезоне и красной бейсболке.

– Антох, здарова, сто лет не видел тебя!

– (Блядь, это Васька. Мудило гороховый, черт его дернул здороваться со мной в центре города!) Привет-привет. Извини, Вася, я тороплюсь.

– А я тебя по телевизору видел на митинге! – кричит он еще громче.