Когда земли окутает мрак - Вуд Яна. Страница 15

– Ты защитила нас, – заметил Угой.

В глазах Угоя разгорелись угольки любопытства.

– Но откуда в тебе эта сила? Не ведал, что людям в Запредельных землях подвластно волшебство.

Хейта кивнула.

– Оно и не подвластно.

– Тогда как… – начал сбитый с току номаэт.

– Я – Фэй-Чар, – ответила девушка, и на этот раз слова дались ей проще, чем прежде. – То есть не совсем человек.

Угой и Берог озадаченно переглянулись.

– Фэй-Чар? – с сомнением переспросила Рейга.

– Да, – кивнула Варга. – Так она сказала.

Хейта растерялась.

– Вы что же, – вырвалось у нее, – никогда прежде не слыхали о Чарах?

Все четверо разом покачали головами. Мар прыснул со смеху. Харпа хмыкнула. Даже серьезный Брон не смог сдержать улыбки.

– Но про пастырей леса должны были слышать, – недоверчиво проговорила Хейта.

– Про пастырей леса – да, – охотно подхватил Берог. – Что они эм-м…

– Живут где-то в лесу! – пришел ему на помощь Угой.

Гэдор затрясся от смеха, утирая выступившие слезы. Теперь и Хейта заулыбалась.

– Пастыри леса, да и вообще все пастыри, обладают очень сильным волшебством, – принялась разъяснять она. – Они управляют светом. Пастыри впитали его на заре времен, от звезд, Солнца и Луны. Но им подвластны и силы, сокрытые в природе, потому что те ее неотъемлемая часть.

– Как пастырям снегов подвластен снег, холод и лед, – задумчиво проговорила Рейга.

Хейта кивнула.

Варга хлопнула ладонью по столу.

– Довольно про пастырей. Что ты такое?!

Хейта не смогла сдержать улыбки.

– Когда я была ребенком, они передали мне часть своей сути. Не нарочно, так вышло. Это изменило меня. Окрасило волосы в вишневый цвет. Оставило отметины на щеках. А еще наделило способностью творить волшебство. Двенадцать лет пастыри учили меня пользоваться этой силой. Но помогли овладеть лишь малой ее частью, ибо сила Фэй-Чар превосходит силу пастырей. И сколько волшебства вообще подвластно Чарам, доподлинно не ведает никто.

– А отчего ты сразу не рассказала, кто такая? – прищурился Берог.

– Последний Фэй-Чар сотворил много зла, – с трудом ответила Хейта. – Далеко не все питают к нам теплые чувства.

– А-а, опасалась, что погоним, – понятливо протянул тот. – Вот и зря. Мы тут живем наособицу и лишены подобных предрассудков.

– Ну-у, я бы так не сказал, – протянул Мар, покосившись на Варгу. – Она вон меня падальщиком обозвала!

Та фыркнула.

– Ой, какие мы нежные, ты погляди! Что, скажешь, вы падалью не питаетесь?

Упырь обиженно поджал губы.

– В жизни этой дряни не ел! И не знаю того, кто ел бы. Надо меньше верить слухам!

– Готов поспорить, падалью не брезгует Зод Гурох, – мрачно заметил Брон.

Берог кивнул.

– Пора решать, как с ним быть.

– Вернее, с его способностью насылать кошмары, – добавил Гэдор.

– Думаю, я смогла бы помешать кошмарам проникнуть в мою голову, – задумчиво проговорила Хейта.

– А дальше что? – бросила Варга. – Ты в одиночку одолеешь Зод Гуроха?

Хейта вздохнула.

– Да, ты права. Идея так себе.

– А могла бы ты нас от кошмаров защитить? – спросил Берог.

Хейта, поразмыслив, кивнула.

– Но творить столь сильное волшебство и при этом бороться – навряд ли. Вы будете сами по себе.

– Ну и ладно, – пожал плечами Мар. – Не впервой. Главное, что эта тварь нас не увидит.

– Мар прав, – решительно сказал Гэдор. – Преимущество будет на нашей стороне.

– Но, прежде чем бороться, Зод Гуроха надо приманить, – заметил Брон.

– Тогда, – задумчиво проронил следопыт, – пока идем до того места, где мы схватились с ним давеча, гоним страхи прочь, чтоб Зод Гурох не застал нас врасплох. А как доберемся, даем им волю.

– Хм-м, бояться нарочно, – протянул Мар. – Интересно, чем бы таким себя напугать…

– Летучими мышами, – предложила Харпа. – В Сумрачном лесу это отлично сработало! – Она едко хмыкнула.

– Лучше я представлю тебя, – нашелся Мар. – Ты, когда злишься и орешь, будешь пострашнее Зод Гуроха!

Янтарные глаза Харпы вспыхнули негодованием, и она метнула в Мара рыбьей головой. Но упырь ловко увернулся, высунул язык и скорчил ехидную рожу.

– Довольно! – оборвал перепалку Берог и обвел всех пристальным взглядом. – Стало быть, решено. Передохнём и в путь.

Рейга погасила несколько светильников, и снежный дом окутал таинственный полумрак. Все расположились на шкурах, но, кроме детей, никто пока и не думал спать. Слишком много тревог принес этот день. Слишком много мыслей и вопросов.

Хейта задумчиво глядела в пустоту.

– Я раньше считала, – проговорила она, – что волшебные звери – это те же звери, только, ну, волшебные. Что в каждом из них тоже есть свет. Но однажды пастырь леса показал мне жуткую тварь. От нее разило лишь слепой яростью и смертью. И Зод Гурох такой же. Он хоть и белый, но весь соткан из тьмы. Ни крупицы света. Одна лишь жажда пожирать и убивать.

– Страшно? – изогнула бровь Варга.

– Было, – ответила Хейта, – когда я впервые заприметила его. Сейчас больше печально. Печально, что такие существа обитают в Запредельных землях.

– Больше всего их в Сумрачном лесу, – мрачно заметил Мар.

– Это верно, – вздохнул Гэдор. – В том лесу водятся твари, точно вышедшие из ночных кошмаров.

– К слову о кошмарах. – Упырь обернулся к Брону. – Ты так и не рассказал, что за кошмар наслал на тебя Зод Гурох. Любопытно до жути!

Волк-оборотень устремил на него твердый взгляд.

– Не рассказал и не расскажу.

– Да ладно тебе! – беззаботно воскликнул Мар. – Мы можем все рассказать о своих самых сокровенных страхах. Как по мне, если поделиться, то будет уже не так страшно, и вообще… – Он вдруг запнулся и смущенно умолк.

Хейта бросила на Мара изучающий взгляд. Она остро ощутила его смятение и тревогу. Как видно, мысль о том, что он сам мог увидеть при встрече с Зод Гурохом, не давала ему покоя.

Брон, верно, тоже что-то сообразил. Потому как бросил хмуриться и вздохнул:

– Ладно уж, раз настаиваешь, расскажу. Только не об этом кошмаре и страхе, его породившем. О другом. Он довольно прост, но заботит меня не меньше. – В серых глазах Брона загадочно заиграли блики от ближайшего светильника. – Когда я был ребенком, очень боялся смерти. Боялся до дрожи в коленях. Я тогда еще не понимал отчего. Потом… моя жизнь сама превратилась в нескончаемый кошмар, и я бояться перестал. Было даже время, когда я отчаянно ее желал. – Он невесело усмехнулся. – А потом этот страх вернулся. Я долго размышлял над его причиной. И только недавно понял… – Он обвел спутников задумчивым взглядом. – Когда я был маленьким, мне было что терять. Потом я потерял всё, что можно. Даже самого себя. И страх ушел, мне стало попросту безразлично. А сейчас… – Он улыбнулся уголком рта. – Мне снова есть что терять. И надо признать, я безумно рад, что этот страх опять появился в моей жизни.

Гэдор тепло похлопал его по плечу.

– А ты умеешь приятно удивлять, мой друг.

Мар взволнованно заерзал на месте.

– Это, конечно, здорово! Но совсем не страшно, – разочарованно протянул он и пытливо огляделся. – Кто следующий?

Все выжидающе воззрились друг на друга.

– На меня не смотрите! – рассмеялся Берог. – Все знают, что давеча произошло. И всем хорошо известно, чего я боюсь больше всего, – добавил он, с любовью приобняв за плечи красавицу-жену.

– Откажусь, – жестко бросила Варга.

– Я тоже, – кивнул Угой. – Вряд ли я смогу выдумать страхи страшнее, чем преподносит мне сама жизнь.

– Я расскажу, – вдруг заявила Харпа.

– Давай! – Мар живо подался вперед. – Поведай, чего боятся дерзкие девы из рысей-оборотней.

– Мой страх, как и страх Брона, родом из детства, – помедлив, проговорила Харпа. – Когда я была совсем маленькой, занемогла моя мать. Она долго болела и мучилась, а потом умерла. Я как-то запомнила это, хотя не должна была, ведь я была слишком мала. – Она вздохнула. – С тех самых пор я страшно боюсь немочи. Боюсь почувствовать себя беспомощной. Быть обузой. Не жить и при этом не умирать.