Твоя кровь, мои кости (СИ) - Эндрю Келли. Страница 6

Она подкрепила свои слова поворотом ключа в замке зажигания. Двигатель издал единственный героический звук и тут же заглох. Она попробовала еще раз, с тем же успехом.

— Вот дерьмо, — выругалась она. И повторила, потому что чувствовала, что ситуация того заслуживает. — Вот дерьмо.

Пять месяцев назад она бы отреагировала слезами на глазах. Она бы сидела, уткнувшись лбом в руль, и плакала до изнеможения. Но та Уайатт умерла. Эта Уайатт была умнее. Она видела, что происходит, когда она без конца плачет. Сделав глубокий вдох, она заставила себя чувствовать только легкую апатию. Расчитанное онемение.

Она выбралась из грузовика и направилась к передней части, открывая капот. Моторный отсек был серым от копоти и набит сосновой хвоей, будто в нем что-то жило. «Не злись», — пронеслось у нее в голове, как мантра. «Не злись». Она сделала еще один вдох, осторожно вернула капот на место и без особого энтузиазма пнула бампер. В ответ на нее печально уставились негорящие фары.

— Ладно. — В ее голосе слышался фальшивый оптимизм. — Похоже, мы идем пешком.

Она забрала переноску Крошки и направилась через поле к воротам, расположенным на границе участка. Утро было теплым и ясным, но в горном воздухе чувствовался легкий привкус, который подгонял ее. По крайней мере, если она поторопится, то сможет найти ресторан в нескольких милях отсюда. Как только у нее будет работающий телефон, она позвонит матери.

Она отошла на сотню ярдов от дороги, прежде чем ее планы снова нарушились. Сначала послышался треск ветки. Скрежет копыт. За ним последовало сердитое мычание животного на скотном дворе. Не успела она отскочить в сторону, как чья-то тяжелая голова ударила ее прямо в зад. Девушка споткнулась и, едва удержавшись на ногах, крепко ухватилась за переноску Крошки. От толчка кошка издала яростный вой.

— Эй! — Уайатт резко обернулась и оказалась лицом к лицу с пегим карликовым козлом, у которого рога были обрезаны до обрубков. Существо уже приготовилось к новому нападению, презрительно глядя на нее раскосыми зрачками. Она метнулась в сторону, едва избежав того, чтобы ее ударили по коленям.

— Ты серьезно?

Ответное блеяние подсказало ей, что козел был совершенно серьезен.

— Хорошо, хорошо. — Уайатт отступила в сторону во второй раз, когда зверь поднялся на задние копыта. — Я ухожу. Ухожу. Луг твой.

Но когда она шагнула вперед, козел снова бросился на нее. Голова опущена, копыта взметают грязь. Ей потребовалось еще несколько попыток, чтобы, затаив дыхание, понять, что козел гнал ее не с луга. Это была граница участка.

И когда она подняла глаза, то поняла причину.

За ржавыми воротами собрались семеро мужчин в капюшонах, каждый из которых был одет в черную мантию. Они не разговаривали. Не приближались. Просто ждали, уставившись друг на друга со сверхъестественной неподвижностью. К счастью, козел перестал двигаться в тот же миг, что и Уайатт. Он завис рядом с ней, как жилистый двурогий страж.

— Эй, — окликнули Уайатт.

Голос, донесшийся до нее, был странным, с явным акцентом.

— Уайатт Уэстлок Третья, полагаю? До нас дошли слухи, что дом перешел из рук в руки.

— Это правда, — она крепко держалась за переноску Крошки. — Вы кто?

Под капюшоном мужчины, стоявшего ближе всех к воротам, появилась едва заметная улыбка.

— Мы были друзьями твоего отца.

По ее коже пробежало ощущение настороженности.

— Я вас не узнаю.

— При всем моем уважении, тебя некоторое время не было дома. — Незнакомец наклонил голову, внимательно разглядывая ее из-под тени своего плаща. — Можно с уверенностью сказать, что ты не так уж много знаешь о своем отце и его компании.

Рядом с Уайатт гортанно заблеял козел. Деревья зашелестели над головой, ветер склонил ветви. До нее донеслось непрошеное предупреждение Питера: «Без управляющего ничто не сможет предотвратить проникновение нежелательных вещей».

Чувствуя себя нелепо, она прижала ладонь ко рту и крикнула:

— Если вы так нравились моему отцу, то почему вы не здесь, вместо того чтобы орать на меня с другой стороны ворот? Они не заперты.

Она приготовилась к движению, почти ожидая, что мужчина заподозрит ее в блефе и широко распахнет металлические ворота. Вместо этого его улыбка изменилась, ее края заострились, став явно недружелюбными. Опустив взгляд под ноги, он увидел ароматные заросли цветоголовника, обвивавшие проволочную изгородь.

— Ты считаешь себя умной, — сказал он, — но грань между смелостью и глупостью очень тонка. Мы пришли сюда сегодня, чтобы оказать тебе любезность.

Они не сдвинулись с места. Ни на дюйм.

«Монстры», — подумала она и тут же почувствовала себя смешной.

— В подвале держат молодого человека, — продолжал незнакомец. — Его присутствие в доме твоего отца представляет для тебя непосредственную угрозу.

Что-то в его голосе заставило волосы у нее на затылке встать дыбом.

— Какую угрозу?

Ее вопрос был встречен молчанием. Вдали, в лесу, взлетело несколько ворон, и их тени растянулись по лугу широкими темными полосами.

— Мальчик очень вспыльчивый, — крикнул ей мужчина. — Мы бы не хотели, чтобы ты пострадала. Мы можем подсказать, что нужно сделать, чтобы гарантировать твою безопасность.

Что-то в том, как незнакомцы сбились в кучку, пряча глаза, заставило все внутри у нее похолодеть. В их позах чувствовалась скрытая злоба — недоброжелательность, которую она не могла точно определить, — и ей захотелось, чтобы они поскорее ушли. Они загораживали дорогу. Если она не сможет выбраться из дома, то не сможет и позвонить матери. А если она не сможет позвонить матери, никто не ответит и никто не сможет помочь. Питер останется в ловушке в Уиллоу-Хит. И она тоже. Ни за что на свете она не пойдет в лес, где притаились эти люди.

— Не знаю, стоит ли мне следовать вашему совету, — сказала она, когда они продолжили молча смотреть друг на друга. — Не думаю, что вы очень нравитесь моему козлу.

Словно в знак согласия, животное рядом с ней злобно заблеяло.

Мужчина издал тонкий и холодный смешок.

— Давай, отмахивайся от нас. Защита на этой земле слабеет с каждым днем, а ты не опытная ведьма. Ты не сможешь удержать оборону в одиночку. На мальчике метка зверя, и зверь придет, чтобы забрать то, что ему причитается.

От того, как угрожающе он произнес это «зверь», у нее по спине пробежали мурашки. Она уперлась пятками в землю и предпочла не отвечать, держась за переноску для кошек, как за щит. Один за другим люди у ворот начали расходиться, исчезая, словно тени, под густыми кронами деревьев. Остался только первый мужчина, от улыбки которого пробирало до костей.

— Считай это милосердием, — сказал он. — Мальчик сделает все, что потребуется, чтобы выжить. Если ты такая умная, какой, кажется, себя считаешь, то сама предложишь его зверю. Быстро, пока не взошла кровавая луна.

Когда он ушел, Уайатт повернулась спиной к воротам, изо всех сил стараясь не обращать внимания на загадку его прощальных слов. Бессмысленные слова от глупого человека. Кто в здравом уме наденет накидку для верховой езды, отправляясь в лес на севере штата Мэн? Кто-то помешанный, вот кто.

Вовсе не монстр, а человек.

Но даже в этом случае бродить в одиночестве по лесу, зная, что они могут поджидать, казалось не лучшей идеей. Она подождет несколько часов — даст им время убраться, — а потом попробует снова.

Подавив вспыхнувшее раздражение, она направилась обратно по дорожке — мимо бесполезного грузовика, пруда с кувшинками и стаи куропаток на лугу — и прямиком вернулась в дом. Несколько секунд она стояла на пороге, раздумывая, не хлопнуть ли входной дверью с такой силой, чтобы задребезжали стекла. Пока она размышляла, дверь медленно закрылась сама по себе, петли заскрипели, и решение было принято за нее.

На кухне она поставила переноску на столик и открыла дверцу. Крошка клубком меха вылетела оттуда, выскользнула из комнаты и скрылась из виду, даже не оглянувшись. Уайатт смотрела ей вслед, обдумывая свои дальнейшие действия. Она знала, что должна спуститься вниз и поговорить с Питером… избегать его — только оттягивать неизбежное… но не думала, что сможет заставить себя посмотреть ему в глаза. Каждый раз, когда она это делала, на нее обрушивались нежелательные воспоминания — розовая тишина рощи и ощущение того, как сердце Питера бьется под ее ладонью. Залитая кровью гримаса Джеймса сверкнула в луче фонарика, в темноте послышался его голос: