Ловушка для сентиментальной старушки - Квирквелия Ольга Руслановна. Страница 11

— ОЛЬГА КАЛИНОВСКАЯ

Бумажная работа не была сильным местом Сергея Пискунова. Вернее, может, и была, но он об этом не знал — никогда ее не пробовал. В любом случае она казалась ему жутко скучной и тягомотной. Поэтому приступил он к блокноту Капустина с явной неохотой. Но задание есть задание.

Сначала он просто меланхолично читал страницу за страницей, надеясь, что его вдруг озарит. И таки озарило!

Сережа заметил, что записи делятся на два типа: мысли автора — как правило, эмоциональные, с вопросительными и восклицательными знаками, подчеркиваниями, обведением отдельных слов и прочее, — и информативные — номера телефонов, адреса, фамилии, даты. При этом первый раз имена и адреса писались полностью или узнаваемо, например, «Алдр», а потом уже сокращенно.

Поскольку все страницы были помечены датой, Пискунов догадался, что можно проследить ход расследования детектива. Догадался он и составить хронологическую таблицу. Надо признать, что постепенно Сережа увлекся. Следить за развитием чужой мысли оказалось очень интересным занятием: юноша радовался, когда ему удавалось предсказать следующий ход детектива, и восхищался последним, когда ход его рассуждений оказывался неожиданным.

Сергей начал со страницы, на которой записано задание Оскольского найти Калиновскую и ее сына Сергея Оскольского. Были и координаты заказчика. На следующий день появляется запись «Севастополь 1921 Батуми?» — может быть, последний раз Владимир видел семью в Севастополе, и она могла двинуться в Батуми? Дальше множество страниц свидетельствовало о том, что детектив не нашел никаких сведений ни о жене Оскольского, ни о его сыне. Потом «Инюрколлегия!!!» — и еще через два дня на страницах блокнота появляется Виталий Сергеевич Пономаренко. Еще через день — «запрос ВСП — Ольга Александровна Калиновская!!!» — в сообщениях Инюрколлегии и Пономаренко искал ее.

Теперь детектив раздумывает: «ВСП — ВО — ОАК?.. Серг. Поном. = Серг. Оск? Запрос ВО», что значит «Виталий Сергеевич Пономаренко связан с Владимиром Оскольским и Ольгой Александровной Калиновской? Тогда Сергей Пономаренко — это Сергей Оскольский?», но через день приходит ответ Оскольского — ни Калиновскую, ни Пономаренко он не знал.

Детектив отправляет еще один запрос: не могла ли некая Калиновская иметь сына от Владимира Оскольского? Из записи Капустина понятно, что заказчик категорически отрицает такую возможность, гневается, считает этот путь бессмысленной тратой времени. Но детектив так не думает — он записывает: «Фотография?». Через 10 дней: «Фотография! У ЭШ (то есть у Эрнестины Швамм) такая же!» и дальше «ВСП (Виталий Пономаренко) — отец Серг. Алексеевич, сын Алексея и Марфы Пономаренко, род. Балаклава 1918. Приходские книги?» В приходских книгах Сергея Алексеевича нет. Более того, «До 1921 Поном. бездетны». И наконец «ВСП — познакомиться?» и рядом адрес Виталия Сергеевича. Они таки познакомились. И Николай записывает: «у ВСП — отец приемный, наст. — Владимир Оскольский, мать Ольга Александровна Калиновская».

Теперь детектив занимается судьбой Ольги Александровны Калиновской — и узнает, что она жила в Харькове, в замужестве Красавина, имела дочь Марию!

Тут Пискунов вспомнил, что его задание было узнать все про заказчика. Он пролистал несколько страничек и вдруг наткнулся на знакомую фамилию — «Кошкин»! судя по всему, страничка представляла собой конспект разговора с Пономаренко: «Секр. Канд. Кошкина. Вьетнам. Надпись на рукаве. У Марии Алдр. Петуниной. Нет! Ни за что!!!»

Сережа аж вскочил и забегал по комнате. Его распирало желание поделиться с кем-нибудь своими открытиями, но все были на заданиях, поэтому он с нетерпением ждал обеденного перерыва…

— ЛЮБОВЬ

Быстрее всех справился со своей задачей Корнецкий. Он нашел номер телефона Хрулевой и позвонил ей.

— Любовь Тимофеевна? Я — Павел Петрович Корнецкий из ГУВД. Могу я подъехать к Вам побеседовать о Виталии Сергеевиче Пономаренко?

— Н-нет… Ко мне нельзя… Мы можем встретиться в кафе на углу Тимирязевской и Пивного тупика?

— Хорошо. Через час?

— Да.

— Как я Вас узнаю?

— Я буду в черном кожаном пальто и красном шарфике.

— Договорились. До встречи.

Любовь Тимофеевна оказалась довольно молодой женщиной, дорого и броско одетой, да и серьги в ушах и кольца на пальцах свидетельствовали о ее полном материальном благополучии.

ПэПэ поднялся ей навстречу, отодвинул стул напротив своего. Женщина села.

— Что с Виталием? Или он что-то натворил?

— Он убит.

Любовь Тимофеевна вздрогнула, закусила губу. Ее лицо пошло красными пятнами.

— Почему? Кем? Когда?

— Прошлой ночью, а почему и кем — мы пока не знаем. Именно поэтому мне очень важно узнать от Вас как можно больше о Пономаренко. Что он отец Вашей дочери, я знаю. Расскажите мне вашу историю — хотя бы в общих чертах.

Женщина горько вздохнула:

— Мы давно любим друг друга, но мои родители никогда не дадут нам согласия на брак… А я от них полностью завишу. Понимаете, у меня богатая семья, я никогда не работала, честно говоря, избалована и привередлива…

— Первый раз слышу, чтоб так о себе говорили! — Корнецкий попытался снять напряжение.

— Но это так! Виталий так и говорил — не сможет физрук содержать избалованную и привередливую девчонку… У нас же еще и большая разница в возрасте… А родители сказали: если я выйду за Виталия — уйду из дома голая и босая… Мы надеялись, что если у них родится внук или внучка, они смягчатся, но не тут-то было! Родилась Людочка, они только заявили: хорошо, пусть это отродье живет с тобой, но фамилию чтоб нашу носила!.. Да я бы плюнула на все и к Виталию ушла с дочкой, но Виталий не хотел, чтоб мы жили в нищете… Правда…

— Что?

— Последнее время Виталий намекал, что у него должны появиться деньги, много денег… Вернее, не так, сначала он говорил, что объявился его дедушка, что он богатый, надо только найти документы, что Виталий его внук. А недавно сказал, что скоро, совсем скоро, он получит много денег и мы поедем к этому дедушке. А два дня назад велел приготовить потихоньку сумку с самым необходимым для меня и дочки и ждать его звонка. Он как получит деньги — позвонит, и мы должны будем сразу взять сумку и ехать в Шереметьево. Но так и не позвонил… Его поэтому убили? Потому, что он много денег получил и его обокрали?

— Похоже, что поэтому…

Женщина тихо заплакала.

— Я позвоню Вам, сообщу, как идет расследование. И еще: по нашим сведеньям, Виталий действительно может быть внуком гражданина Австрии, хотя пока это только гипотеза. Мы все уточним и сообщим Вам.

— Спасибо, — Любовь Тимофеевна утерла слезы, но они вновь предательски заблестели в глазах…

— МАРТЫН, ОН ЖЕ МАРТИН

Поскольку Павел Петрович довольно быстро освободился, он решил заехать в КГБ, к знакомому сотруднику, весьма высокопоставленному сотруднику. Не так давно Корнецкий просчитал для него одну немаловажную конфликтную ситуацию и вполне мог рассчитывать на дружеское расположение.

Оформив пропуск, ПэПэ поднялся на третий этаж и вошел в кабинет, все стены которого были заставлены закрытыми стеллажами, и только стол перед окном выьивался из этой монолитности.

— Знаю-догадываюсь! — Приветствовал его Мартын Григорьевич, для друзей Мартин, немного старше Корнецкого, но намного более солидный и властный. — Твоему сотруднику отказались выдать дело Молохова, и ты пришел на меня давить! И не надейся, у тебя возраст неподходящий!

— В смысле?

— Так надежда юношей питает, отраду старцам подает, а ты уже не юноша. И пока не старец. А посему оставь надежду всяк сюда входящий, — Мартин шутливо хлопнул ПэПэ по спине, потом резко посерьезнел: — И не проси. Сам знаешь, для тебя — все, что пожелаешь, но вот это — не могу. Жизнь человеческую под угрозу поставлю.

— Ты бы сначала спросил, зачем оно мне. У тебя чья-то жизнь под угрозой, а у меня уже труп.