Измена. Новая Я (СИ) - Мелихова Юлия. Страница 9

Я помню все его выражения эмоций. Как хмурится, если думает. Улыбается довольный. Каким строгим может быть с дочками, когда они поссорятся. Какой он бывает в сексе и после него, расслабленный и разморенный.

Наш секс это отдельная тема, мы отдавались друг другу как в первый и последний раз. Изучили все точки и эрогенные зоны, с полуслова или даже с одного взгляда понимали, что и как. Где погладить, как поцеловать, в какой позе приятнее и с какой интенсивностью двигаться, чтобы кайф был обоюдным.

— Проходи, — пропускаю, отходя к двери в зал.

Коридор у нам достаточно маленький. Шкаф и комод с зеркалом, пуфик для удобства и повернуться в тесноте вдвоем проблематично. Всегда толпились при выходе из квартиры. Особенно зимой. Пока всех оденешь, обуешь…

Суета.

Сейчас в квартире пусто и тихо.

С уходом мужа атмосфера поменялась сильно, я это ощущаю каждой клеточкой своего тоскующего тела, уставшая душа, просто, словно верный пес, ждет прихода хозяина. Верит, что все происходящее — сон. И завтра я проснусь и все будет по прежнему. Суетливое утро, завтраки в спешке. Спор дочерей кто будет сидеть на мягком стуле, кто первый обувается. Вовка заспанный, без чашки кофе отказывающийся везти девочек в школу. Я…уставшая, но счастливая. Ждущая тишины для работы, но одновременно нуждающаяся в шуме, по которому я успеваю соскучиться за несколько часов.

В квартире идеальная чистота, я привыкла так. Но с Вовкой мы в этом не срослись. Наши взгляды на быт вообще никогда не совпадали.

«Вов, ну не бросай ты носки у кровати. Тем более разные, где искать пару?» —ворчала в очередной раз, доставая одиночки из под кровати или кресла.

« Анютка, я пришел!» и в коридоре ждет пара ботинок в разных углах и сикось накось повешенная куртка в шкафу. Убирала молча.

« Нют, и так все блестит.»…

Многолетняя привычка отработанная до автоматизма.

Я любила создавать уют в каждом уголке. А Вова просто его не замечал. Ни новых штор, ни нового коврика в прихожей. Ни новых кофейных чашек или рамок с фотографиями.

— Вот, — протягивает мне бумагу. — Завтра нужно явиться в суд. Мне нужны копии этих документов.

Я, мне тяжело в это поверить. Но, смотрю на него и не отводя глаз разворачиваю белый лист.

— Копии нужно. Нас только через суд, — уверенным голосом добивает меня.

— Решил?— спрашиваю еще раз. Последний.

— Да.

— Назад дороги нет.

— Я…хочу этого.

Ухожу в зал и достаю из комода коробку. Она не приметная, потертая, из под моих туфель.

Когда мы поженились, стали отдельной ячейкой общества, семьей. Я решила, что как мама, буду хранить все важные документы отдельно. Нашла коробку, так с тех пор в нее все и собирала.

Дрожащими руками вынимаю приличную стопку цветных листов. Перебираю и нахожу нужные. В каждом файлике есть даже ксерокопии, собирали пакет документов для ипотеки и кредитов, для поступления девочек в школу. Многое осталось.

Убираю коробку вновь в комод. Выхожу в коридор.

— Вот, — протягиваю копии. — Остальное решай сам, меня ни во что не впутывай. С детьми все тоже решай сам. Но, знай одно, я тебе их никогда не отдам, понял? А теперь проваливай. Забирай, что стоишь? —пихаю ему бумаги в руки.

— Ань…

— Проваливай, сказала, — пыхчу и выталкиваю его из коридора в подъезд. — Убирайся, трус. Не хочу тебя видеть! — кричу и захлопываю за ним дверь.

Поворачиваюсь чтобы уйти, но натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Ощупываю глазами лицо. Я словно постарела лет на пять.

Впалые щеки, взъерошенные волосы, отросшие корни, мешки под глазами, бледная серая кожа. Глаза горят безумным отчаяньем.

Господи, во что я превратилась?

— Во что ты меня превратил… — шепчу не отрывая глаз от зеркала.

Дотрагиваюсь дрожащими пальцами до сухих щек, губ…

— Во что ты меня превратил? — кричу. — Как я тебя ненавижу! —обхватываю голову ладонями, отшатываюсь, закрываю глаза.

Не могу на себя смотреть. Жалкая, ущербная, бледная как моль. Нет, смерть. В гроб краше кладут.

— Ненавижу…Ненавижу… — скулю .

И прислонившись спиной к шкафу сползаю на пол.

Глава 13

— Привет пап, давай помогу.

Хочу перехватить у папы пакеты, но он не дает. Сам несет их на кухню.

— А девочки с мамой?

— Идут следом, разговорились с Марь Сергевной у подъезда.

— Опять вкусняшек привезли. Зачем столько много? — разбираю продукты по местам.

В пакетах чего только нет. Деревенская курица, много зелени, овощи, вкусная колбаса домашняя завернутая в колечки, пахнет сногсшибательно. Не сумев удержаться, подношу ее к носу и нюхаю.

— Ммм, какая аппетитная, — тяну.

— А ты ее не нюхай, а ешь, — достает доску и нож, — Совсем исхудала дочка.

Забирает у меня колбасу и нарезает ароматные кусочки. Не утерпев, хватаю один и тут же тянусь за вторым.

— Вкусно.

— А вот и мы, — слышу из коридора родной голос.

— Мамуль! — шумит Кирка и несется ко мне.

— Привет егоза, загорела как! — ловлю дочь в объятия и целую.

— Мам, смотри что мы привезли, — говорит Ульяна, зайдя в кухню.

В ее руках огромный букет полевых ромашек.

— Неси вазу Кир, — просит старшая младшую.

— Я вас как будто месяц не видела, соскучилась, — обнимаю маму и старшую дочь.

— Нас почти месяц и не было.

Мои родители забрали девочек в конце весны на дачу. Пробыли там практически месяц, она, конечно находится не так далеко от города, но мы все это время не виделись. У меня две работы, на даче грядки, которые требуют ухода, и бассейн, из него-то девочки выходить отказывались целыми днями. . Они совершенно не хотели в город, потому что у них там в придачу целая куча друзей.

— Анютка, исхудала как жердь, — начинает причитать мама.

— Все хорошо мам, — спешу ее успокоить, —просто бегать утром начала.

И вечером. Это я уже добавила про себя. Летом дни длинные, и я, наработавшись, не знала чем себя занять. Рядом с нашим домом находится спортивная школа, с хорошим стадионом. Вот на нем я и проводила по часу утром и по часу перед сном. И хочу сказать, что спорт хорошо помогает выветривать мозги. Когда назанимаешься так, что в голове пусто, тело уставшее и мысли только одни — спать.

— Дочь, где инструменты? Хочу дверцу прикрутить у шкафчика, — папа выглядывает из коридора.

— Да в шкафу, где всегда, — озадаченно произношу, потому что я честно говоря, не помню где они лежат. — На самой нижней полочке, пап.

Остаемся с мамой одни.

— Как дела с разводом? — интересуется с волнением в голосе.

— Заседание на этой неделе.

— Пойдешь?

Раздумываю над ответом, хотя он мне давно известен.

После того случая, когда я выгнала Вову из квартиры я твердо решила, что если ему это все нужно, то пусть сам всем занимается. Моя позиция с тех пор не изменилась. Я из семьи не уходила.

— Нет, — твердо отвечаю.

— Понятно, а что на счет коммуналки и платежей по кредитам? — интересуется мама.

Когда в один из дней она пришла к нам в гости, точнее ко мне, девочки уже на даче были, то принесла счета, которые ей почтальон в подъезде вручил, по старой памяти.

И сколько было криков по поводу того, что долги не оплачены. В итоге разговора она положила на стол деньги и ушла. А я…что я…

Я не гордая, когда дело касается моих детей и их комфорта.

Потом помню, приехала к маме на работу, закрылась с ней в ее кабинете и…ревела как белуга. От жалости к себе и от того, что я настолько несостоятельная…или не самостоятельная. Даже такие вещи, мне доверять нельзя.

— Ну что ты плачешь дочь? Это не только твои заботы, это и его в первую очередь, — успокаивала меня мама. — Кто знал, что из такого хорошего парня получится такой мужик, — с толикой злости продолжает. — Когда он твоей руки у нас просил, то заверял, что будет беречь тебя и семью вашу. А получилось… — замолкает и всхлипывает. — Не слушали мы тогда никого, дураки наверное. Сколько раз говорили, что не выйдет с него толк. Что не знает он что такое семья.