Сокрушенная империя - Джейд Эшли. Страница 89

Оукли, должно быть, чувствует, что что-то не так, поскольку произносит:

– Ты расстроена.

Учитывая, что мы всегда были искренни друг с другом, я говорю ему как есть.

– Не расстроена. Просто немного… недовольна.

Он приподнимает бровь.

– Недовольна?

Я встаю.

– Наверное, я ожидала чего-то более… долговечного.

Его челюсть сжимается, и я не могу сказать, злится ли он на меня за то, что я веду себя как ребенок, или пытается не рассмеяться.

– Долговечного?

Мое раздражение достигает пика, и я выдыхаю:

– Черт возьми, Оукли. Я думала, ты собираешься сделать мне предложение.

Ухмыляясь, он ерзает на песке.

– Тогда хорошо, что у меня с собой это, да?

У меня внутри все переворачивается, когда я вижу кольцо в его руке.

– О боже мой.

Оукли надевает мне на палец кольцо из белого золота с огромным черным драгоценным камнем.

– Ты выйде…

– Да! – кричу я, прежде чем он успевает закончить предложение.

Я хватаюсь за грудь, когда смотрю на свое кольцо. Оно просто потрясающее.

– Не могу поверить, что мы помолвлены.

Чувствую восторг каждой клеточкой кожи.

– Это было так неожиданно.

Смеясь, Оукли притягивает меня к себе для поцелуя.

– Этот камень называется «Звезда Индии». – Он приподнимает мое лицо за подбородок. – Но я могу подарить тебе бриллиант, если ты хочешь что-то более традиционное.

Я качаю головой.

– Даже не думай.

Я люблю это кольцо. Оно идеальное.

Он касается своими губами моих.

– Я люблю тебя…

– Запомни, на чем мы остановились, – говорю я, доставая свой телефон.

– Что ты делаешь?

Я набираю имя Уэйна на клавиатуре.

– Пишу твоему отцу.

Я предупреждала, что однажды стану его невесткой.

И еще один эпилог

– Я больше не могу! – кричу я, когда очередная схватка пронзает мое тело. – Я устала.

Я думала, что буду рожать максимум восемь часов… а не двадцать четыре.

Оукли подходит, чтобы вытереть пот, выступивший у меня на лбу, но я отмахиваюсь от его руки.

Я не пытаюсь быть стервой, но выдавить что-то размером с арбуз из чего-то размером с лимон намного сложнее, чем я предполагала. Сейчас я просто хочу, чтобы доктор разжег там огонь и выкурил ребенка из меня.

Оукли целует меня в висок.

– Что я могу сделать?

Я зло смотрю на него.

– Даже не знаю. Как насчет того, чтобы изобрести машину времени и засунуть свой чертов член обратно в штаны?

Брови доктора взлетают вверх, и он усмехается, прежде чем наклониться и прошептать что-то на ухо медсестре.

Самодовольная усмешка расползается по лицу Оукли.

– Если мне не изменяет память, ты сама умоляла меня вытащить его из штанов той ночью, малышка.

Он прав.

Я пришла домой с учебы уставшая и злая… но чертовски возбужденная. Оукли посадил меня на кухонный стол и начал ласкать меня своим змеиным языком. Одно привело к другому, и…

Теперь мы здесь.

Учитывая, что мне остался еще один год в колледже, беременность в мои планы не входила. Однако в ту секунду, когда я узнала, что беременна… мне было спокойно.

До этого момента.

Потому что прямо сейчас мне так больно, что приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не врезать врачу по его тупой гребаной физиономии, ведь эпидуральная анестезия, которая, он сказал, поможет, ни капельки не работает.

– Дыши, – подбадривает Оукли, когда очередная схватка разрывает меня на части.

– Я дышу, – цежу я сквозь зубы.

– Еще немного, – произносит доктор. – Почти вышел.

– Ты говорил, что он почти вышел, последние двадцать четыре часа и шестнадцать минут, проклятый лжец.

Как раз в тот момент, когда я уверена, что больше не выдержу ни секунды, дверь в мою больничную палату открывается. Коул держит перед своим лицом огромный пакет с чем-то похожим на фаст-фуд, входя в комнату.

– Как у вас тут дела, семья? – Он плюхается на пустой стул рядом с Оукли и улыбается. – Я принес поесть, пока мы ждем моего племянника.

Раздражение клубится внутри меня, когда я поворачиваюсь к Оукли.

– Я разрежу тело твоего друга на мелкие кусочки и закопаю их в разных частях света – в таких местах, где его никогда не найдут, – если ты сейчас же не уберешь его и его гребаную еду отсюда к чертовой матери.

Кивнув, Оукли хлопает Коула по спине.

– Коул, тебе пора, чувак. Из-за тебя моя жена хочет убивать.

Коул фыркает.

– Ну конечно, из-за меня…

Я швыряю в него своей чашкой с кусочками льда.

– Убирайся…

Я ругаюсь, когда начинается очередная мучительная схватка. Широко раскрыв глаза, Коул быстро выбегает из комнаты.

– Хорошо, Бьянка, – говорит доктор. – Тужься.

Хватаюсь за край кровати.

– Я тужусь.

Если я начну тужиться сильнее, то взорвусь.

– Знаю, но нужно еще постараться.

Я откидываюсь на подушку, чувствуя поражение.

– Оукли, прости, но я не могу это сделать. Ему придется остаться внутри меня навсегда.

Схватив меня за руку, он встает.

– Можешь. – Он целует костяшки моих пальцев. – Я знаю, это больно. Но когда все закончится, ты даже об этом не вспомнишь.

Я свирепо смотрю на него.

– Ладно, ладно, – исправляется он. – Ты будешь помнить боль, но оно того стоит. – Он прижимается своим лбом к моему. – Ты самый сильный человек, которого я знаю, малышка. Ты справишься.

* * *

Оукли был прав.

Двадцать пять часов изнурительных схваток стоили того.

Каждая частичка боли и печали в моей жизни стоила того, чтобы пережить этот невероятный момент. Потому что в ту секунду, когда я впервые увидела своего сына, мое сердце просто взорвалось от любви.

Я смотрю на его идеальное маленькое сонное личико. Он так великолепен, что у меня перехватывает дыхание.

Бросаю взгляд на Оукли, который не может перестать улыбаться.

– Он просто идеальный.

– Я знаю.

Кончики его пальцев прижимаются к изгибу моей челюсти. В его глазах столько любви, что у меня в груди почему-то становится и легко, и тяжело одновременно.

– Спасибо.

Наши губы встречаются в легком, как перышко, поцелуе… как раз в тот момент, когда открывается дверь. Коул, Сойер, Джейс, Дилан и Уэйн врываются в комнату и окружают мою кровать.

– О боже мой, – вздыхает Дилан. – Он самый милый ребенок на свете.

– Не могу понять, на кого из вас он больше похож, – говорит Джейс.

– Ну наконец-то он вылез. – Это Коул.

Уэйн сияет.

– Можно мне подержать моего внука?

Глаза Сойер блестят от слез, и она тянется за салфеткой.

– Я не могу поверить, что у кого-то из нас уже родился ребенок.

Передав его Уэйну, я поглаживаю ее растущий живот.

– Не могу дождаться встречи со своими племянницей и племянником.

Джейс втягивает воздух.

– Не могу поверить, что я дядя. – Вытащив телефон, он фотографирует своего племянника. – Кстати, папа просил передать вам, что он скоро будет здесь. Он летит из Австралии, так что это займет у него немного больше времени, чем ожидалось.

Улыбаясь, Уэйн смотрит на внука сверху вниз и воркует:

– Я твой дедушка, и я собираюсь тебя до безобразия избаловать, так что тебе лучше привыкнуть к этому. – Гордость озаряет его лицо, когда он передает крошку-младенца Оукли. – Не могу дождаться, когда твоя сестра познакомится с ним, Оук. Он просто красавец.

– Конечно, – заявляет Коул. – Он наполовину Ковингтон.

– И наполовину Зэленка, – напоминаю я, ведь мне кажется, что мой муж та еще горячая штучка.

Оукли ухмыляется, глядя на своего сына, который во сне сжимает его палец.

– За ним все девочки будут бегать. Правда, молодой человек?

– Только через мой труп, – бормочу я себе под нос.

Я протягиваю руки к Оукли, чтобы он вернул мне нашего сына. Если его нет рядом слишком долго, мне становится тревожно. Медсестра заверила, что это нормально и скоро пройдет, но я в этом не уверена. Я просто хочу всю жизнь держать его в своих объятиях и вечно оберегать.