Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер. Страница 104

– Так-так, знаменитый доктор Фауст, – произнес он наконец и откинулся на спинку кресла. – Мне рассказывали о ваших лекциях в Эрфурте. Очень интересны ваши теологические рассуждения о Боге. Хоть и несколько безрассудны, ибо в наше время оказаться еретиком ничего не стоит. Уж я-то знаю, о чем говорю.

– Вы даете лекции в Кёльне? – спросил Иоганн.

– Веду теологические дискуссии, без оценочных суждений. Ректор попросил меня об этом.

Агриппа пожал плечами. Иоганн задумался, таков ли он в действительности или это лишь напускная небрежность. В его великой учености сомневаться не приходилось, однако по натуре своей не был он лишен и хвастливости.

«У нас немало общего», – подумал Иоганн.

– Впрочем, я недолго пробуду в Кёлье, – добавил Агриппа. – Наверное, скоро отправлюсь в Италию, где в качестве императорского офицера буду сопровождать военное казначейство. До этого я помог другу отвоевать свою крепость… Ах да, совсем недавно я был в Англии в качестве агента, по заданию кайзера. Следовало наладить с новым королем Генрихом VIII хорошие торговые связи, и мои познания в английском языке пришлись весьма кстати… – Он чуть помедлил и приподнял брови. – Вам знакомо это чувство вечной неудовлетворенности? Когда самой жизни мало и хочется дознаться до всего, без оглядки на потери?

Иоганн кивнул.

– О да, хорошо знакомо.

Слишком хорошо…

– Значит, мы собратья по духу. – Агриппа рассмеялся, тонко, почти как женщина.

Он огляделся в поисках кувшина, откопал из-под кучи книг два грязных стакана и налил вина.

– Как видите, и я не ведаю покоя, подобно вам. Сегодня здесь, завтра там – вся наша жизнь проходит в погоне за познаниями. Но вы явились сюда не затем, чтобы попусту болтать, я прав? – Агриппа хлопнул в ладоши. – Зачем болтать по пустякам, пора за дело взяться нам. Итак, что привело вас ко мне?

Фауст прокашлялся.

– За время вашего пребывания в Англии вы, очевидно, начали новый манускрипт. В Гамбурге я имел возможность ознакомиться с его фрагментом.

В некотором смущении он достал из сумки принесенные листы и разгладил. Агриппа бросил на них мимолетный взгляд.

– «Оккультная философия», – произнес он и кивнул. – Я еще далек от завершения. – Вздох. – Не следовало, конечно, продавать их этому ганзейскому толстяку. Однако он хорошо заплатил, а кайзер в который раз задерживал мое вознаграждение.

– Хочу выразить свое почтение. Это шедевр! – Иоганн тронул листы, лежащие теперь на столе. – Еще никому не удавалось так упорядочить знания о магии. Астрология, заклятия, прорицание, колдовские средства…

– Чистой воды теория, – Агриппа отмахнулся. – Мне недостает практики. В этой области вы – учитель, а я – лишь честолюбивый ученик. А почему вас это так занимает?

– В своей работе вы касаетесь вопросов, которые… – Иоганн помедлил, – затрагивают и меня.

Впервые в глазах Агриппы появился интерес. Он подался вперед.

– Поясните.

– В моей жизни произошли некие события… в таких случаях принято говорить о проклятии. Я долгое время задаюсь вопросом, не связано ли это все с моим гороскопом. Я родился под знаком Юпитера. Солнце и Юпитер в тот день оказались в одном знаке и под одинаковым углом.

Агриппа кивнул.

– Действительно, сильное положение. Значит, на вашу долю выпало счастье; отсюда, вероятно, и ваше имя.

– Ну, этого счастья я пока не обрел, – сокрушенно ответил Иоганн и сменил тему. – Выражение «рожден в день Пророка» вам о чем-нибудь говорит? Оно попалось мне в связи с днем моего рождения.

– Нет, к сожалению, – Агриппа покачал головой. – Но вполне возможно, что звезды расскажут о вас больше, чем сможем увидеть мы, простые смертные. – Иоганн лишь вопросительно посмотрел на него, и ученый продолжил: – Я убежден, что звезд гораздо больше. Некоторые из них сияют слабо, словно находятся очень далеко от нас. Я спрашиваю себя: а что за ними?

– Птолемей утверждал, что мир окружен восемью сферами, – возразил Иоганн, – и за ними ничего нет.

– И вы готовы этим удовлетвориться? – Агриппа улыбнулся. – Вы разочаровываете меня, Фауст. И вам не хочется узнать, что кроется за восьмой сферой?

– За восьмой сферой… – Иоганн задумчиво посмотрел перед собой. – Вы не первый, кто говорит мне это.

– Должно быть, это был умный человек. – Агриппа залпом осушил свой стакан и долил вина себе и гостю. – Но давайте для начала побеседуем о мирских материях. У меня к вам предложение, доктор Фауст. Вы расскажете мне о себе, а я поведаю вам о мире за пределами восьмой сферы. Если хотя бы половина историй о вас соответствует истине, нас с вами ждут несколько поистине увлекательных недель.

Агриппа оказался прав. Для Иоганна это были самые захватывающие дни в его жизни.

Генрих Корнелиус Агриппа Неттесхаймский, знаменитый ученый из Кёльна, оказался первым человеком, в котором Иоганн увидел равного себе. Их разговоры напоминали поединки, а вместо клинка в распоряжении у каждого был ум вкупе с острым языком. Вместе с тем в них не было ничего общего. Агриппа происходил из знатного рода – его отец являлся дипломатом на службе Австрии, – не ведал никаких бед, с самого рождения был окружен любовью родителей и рос среди книг, наделенный многочисленными талантами. Иоганн же был пасынком зажиточного крестьянина, артист и шарлатан, бастард, которому всего в этой жизни приходилось добиваться самому.

Агриппа, вероятно, понимал, что истории о Фаусте в большинстве своем вымышлены, но слушал их с великим удовольствием. Какой-нибудь незначительный эпизод из рассказа перерастал в научную дискуссию, которая могла продолжаться до поздней ночи.

– Мои студенты говорили, будто вы можете вызывать гром и молнии, – сказал как-то вечером Агриппа, когда они вновь устроились у камина. – В самом деле можете?

Иоганн пожал плечами.

– Ну, скажем так, у меня достаточно пороха, чтобы с громом разверзлись небеса. Во всяком случае, для крестьян. Поистине удивительно, на что способна эта дьявольская смесь из серы, угля и селитры. Боюсь, наши представления о порохе пока весьма ограниченны.

– А откуда берется гром на небесах? – спросил Агриппа и отпил вина из стакана. – Аристотель в своей «Метеорологике» утверждает, что это ветер врезается в облака и производит шум. А вы как считаете?

– Вам известны эксперименты с радугой, которые проводил Альберт Великий? – ответил Иоганн после некоторых раздумий. – Восьмигранный кристалл, на одну половину которого падает луч, отбрасывает на стену разноцветный отсвет, похожий на радугу. Возможно, и с громом обстоит так же. Его вызывает нечто иное, о чем мы пока не знаем. Гром есть лишь следствие, но не причина.

Агриппа склонил голову набок.

– Интересная мысль, коллега. Возможно, я попытаюсь развить ее в одной из своих лекций.

По утрам Агриппа, как правило, давал лекции в университете. Студенты набивались в зал и зачарованно внимали его рассуждениям, которые одним казались прогрессивными, а другим – богохульными. Иоганн в это время изучал книги в домашней библиотеке ученого. Когда запах с кухни возвещал скорую трапезу, они собирались за столом с сестрой Агриппы и Карлом. Для Сатаны нашлось местечко в саду, и там же стояла их повозка.

Так пролетали недели, и вот уже наступил октябрь. Стало прохладнее, и дождь барабанил по крышам. Порой у Иоганна возникало ощущение, что кто-то наблюдает за ним, но беседы с Агриппой так его увлекали, что он забывал обо всем вокруг. Ему не терпелось узнать что-нибудь о положении звезд в день своего рождения и о том, что скрывалось за пределами восьмой сферы. Ночевали они с Карлом в одном из лучших трактиров Кёльна, «Под золотой короной». Фауст узнал наконец, каково это, спать крепким сном и без сновидений. После дискуссий с Агриппой он чувствовал себя сытым и довольным, как накормленный младенец. Даже Маргарита не занимала его мыслей в те дни.

От представлений с латерной магикой они воздерживались, чтобы избежать обвинений в колдовстве, – за Иоганном и без того закрепилась в Кёльне дурная слава. Для людей он был чернокнижником, живущим в доме мятежного ученого; несколько раз его забрасывали грязью. И все же это не помешало ему продемонстрировать Агриппе латерну магику в каминной комнате.