Долгая дорога домой - Бриерли Сару. Страница 22

У нас у всех в юности наступает момент, когда мы задаемся вопросом: а что же делать дальше, чему себя посвятить? Помимо наличия средств для достижения своих целей нужно еще решить, что в жизни самое главное. Неудивительно, что я понял: самое важное для меня – семья. Наверное, благодаря жизни вне дома, вдали от Хобарта, это чувство стало еще сильнее. И вновь вспыхнувший интерес к прошлому подтолкнул меня к тому, чтобы задуматься о моих взаимоотношениях с новой семьей. Меня осенило, что семейный бизнес Брирли – это для меня возможность совместить два основных аспекта моей жизни, и я очень обрадовался, когда родители одобрили эту идею.

У мамы с папой было собственное дело: они продавали промышленные шланги и крепления, вентили и насосы, которые обслуживал отец. По удивительному совпадению папа начал свое дело в тот самый день, когда я приехал из Индии, – он оставил моего деда в новенькой конторе отвечать на звонки, а сам отправился с мамой в Мельбурн встречать меня.

Заняться семейным делом означало каждый день работать с папой, и я вскоре понял, что сделал правильный выбор. Работа рядом с ним приносила мне удовлетворение. Мне кажется, что его решимость, деловая хватка и сосредоточенность на успехе передались и мне. Он не давал мне сидеть без дела, но, по-моему, это только сблизило нас. Мантош позднее пошел по тому же пути, поэтому вскоре мы все были заняты одним делом и работали вместе.

В то же время у меня завязались новые отношения, и мы с моей невестой стали жить вместе. Возвращение в Хобарт и все, что последовало дальше, напомнило мне о том, что поиск своих корней – не самое главное в жизни и это не должно доминировать над всем остальным. Понимаю, что кому-то это покажется странным. Те, кого усыновили, независимо от того, знают они или нет своих настоящих родителей, часто описывают разъедающее душу чувство, будто им чего-то не хватает: без семейных связей или, по крайней мере, без знания того, откуда ты родом, человек чувствует себя неполноценным. Я подобного не ощущал. Никогда не забывал свою индийскую семью, свою маму – и никогда не забуду, но, будучи оторванным от родных, я не чувствовал, что вокруг меня стена, которая не дает мне возможности жить полной, счастливой жизнью. Я быстро понял, поскольку от этого зависит способность выживать, что следует использовать шансы, которые выпадают человеку (если это случается), и всегда смотреть в будущее. Отчасти благодаря этому я с радостью принял ту жизнь, какой она стала после усыновления. Так что я вновь постарался сосредоточиться на той жизни, которую имел.

8. Поиски

Кому, как не мне, знать, что жизнь может сделать непредвиденный поворот. Но она не перестает меня удивлять, и, несмотря на то, что я, в сравнении с некоторыми, лучше приспособился к обстоятельствам (таким, как смена работы, места жительства, даже судьбы), изменения в эмоциональной сфере влияют на меня так же сильно, как и на остальных. Возможно, даже немного сильнее.

Работать с папой и учиться у него торговать было здорово – я и по сей день этим занимаюсь, – но отношения с девушкой развивались слишком бурно, и мы пережили болезненный разрыв. И несмотря на то, что именно я предложил расстаться, чувствовал себя обделенным и все-таки сожалел об этом. Я вернулся в родительский дом и пережил сложный период. Меня терзали противоречивые чувства: неприятие, разочарование, горечь одиночества; я ощущал себя неудачником. Иногда у меня не хватало сил справляться с ними. Мои родители гадали, когда я вновь возьму себя в руки и стану тем позитивно настроенным, смотрящим вперед человеком, каким я, по их мнению, стал.

Мне повезло – за эти годы я сумел завести настоящих друзей. Случайная встреча с Байроном, парнем, с которым я познакомился во время моей работы в барах и ночных клубах, закончилась тем, что он предложил мне на время переехать к нему в свободную комнату. Он выучился на доктора и ввел меня в круг своего общения. Его доброта и новые знакомства действительно помогли мне взбодриться. Если самым важным в жизни является семья, друзья в таком случае стоят на втором месте.

Байрон часто «выходил в свет» и получал от этого удовольствие. И мне нравилось время от времени гулять с ним, но еще больше я любил проводить время дома, в одиночестве. Несмотря на то, что я уже меньше страдал от депрессии, разрыв с невестой не выходил у меня из головы, и я гадал, когда же стану воспринимать себя как индивида, а не как половину пары. И хотя мне кажется, что мое детство никак на это не повлияло, я вновь стал часто вспоминать о своей жизни в Индии.

У Байрона дома был подведен высокоскоростной Интернет, а у меня был новый, мощный компьютер. Даже в те моменты своей жизни, когда мое прошлое не выходило на первый план, я никогда о нем не забывал, никогда не зачеркивал. В этот новый период моей жизни я особенно сблизился с родителями благодаря семейному бизнесу и даже понял, что могу хоть как-то отблагодарить их за то, что они для меня сделали. И это вселило в меня уверенность в том, что я смогу пережить любое эмоциональное потрясение, когда вновь занялся поисками. Да, мне было что терять – каждая неудачная попытка найти свой родной дом подтачивала уверенность в том, что мои воспоминания – это не фантазии. Я спрашивал себя: может, я просто боюсь искать? А если я напрасно считаю, что оставшуюся жизнь мне тоже будет везти? Как ни крути, разве не благодаря неудаче я серьезно взялся за учебу, когда был подростком? Так неужели я мог упустить шанс узнать, откуда я родом, а может быть, даже найти свою мать?

Я решил, что возобновление поисков означает (и это не пафосные слова), что я способен вернуть себе веру в жизнь. Может быть, прошлое поможет очертить будущее.

Все началось незаметно.

Если Байрона не было дома, я мог провести пару часов, вновь и вновь разглядывая различные города с названием на букву «Б». Или мог просто рассматривать восточное побережье, его достопримечательности. Я проверил даже Бирампур в штате Уттар-Прадеш, недалеко от Дели, на севере Индии, но от него до Калькутты было невероятно далеко, и я не смог бы за двенадцать часов туда доехать. Оказалось, там даже железнодорожной станции нет.

Эти нечастые набеги доказали, что глупо путешествовать по городам, когда и в названиях я не был уверен. Если я намерен найти родной город, мне нужно разработать стратегию и методично ее реализовывать.

Я снова стал вспоминать все, что мне было известно. Я прибыл из того места, где мусульмане и индусы жили в непосредственной близости и где говорили на хинди. Но это характерно для большей части Индии. Я вспомнил теплые ночи, проведенные на улицах, под звездами, а это свидетельствовало о том, что я жил не в более прохладных северных регионах. И у моря я не жил, хотя мог просто не знать, что море рядом. Не жил я и в горах. В моем родном городе находилась железнодорожная станция, Индия вся изрезана железнодорожными путями, но они проходят не через каждый городок или деревню.

Далее следовало учесть предположение индийцев, с которыми я учился в колледже, что я похож на выходца из восточных районов, предположительно из Западной Бенгалии. У меня были сомнения по этому поводу – штат располагался в восточной части страны, рядом с Бангладеш, охватывал часть Гималаев, что уже не подходило под описание родных мест, и дельты Ганги, где была слишком пышная растительность, в отличие от моего родного края. Но поскольку это предположение выдвинули те, кто приехал из Индии, казалось глупым сразу его отметать.

Еще мне казалось, что я запомнил достаточное количество особенностей пейзажа и если бы наткнулся на это место, тут же узнал бы его или, по крайней мере, сузил бы область поиска. Мне было известно, что через реку, где мы играли детьми, был переброшен мост, а неподалеку находилась дамба, ограничивающая течение реки. Я знал, как от станции попасть домой, и помнил здание вокзала.

Название еще одной станции, где я сел на поезд и которую, как мне казалось, я помнил довольно хорошо, начиналось на букву «Б». Я всего несколько раз бывал там с моими братьями, и они никогда не позволяли мне уходить с вокзала, поэтому я ничего не мог сказать о его окрестностях. Мне удалось разглядеть за воротами лишь часть кольцевой дороги, которая вела в город. И тем не менее и у этой станции были отличительные признаки. Я помню здание вокзала и то, что через станцию проходила всего пара путей, по другую сторону от которых стояла башня с большим баком для воды. Был там и пешеходный переход через железнодорожные пути. И прямо перед тем, как поезд въезжал в городок со стороны моего дома, он проезжал небольшое ущелье.