Долгая дорога домой - Бриерли Сару. Страница 27

Я понимал, что родители всполошатся, когда узнают о моих намерениях отправиться в Индию. Хотя я был уже не тем ребенком, которого они только собирались усыновить, это не означало, что они из тех же побуждений, что заставили их отменить нашу совместную поездку в Индию, не воспрепятствуют такой поездке сейчас, когда я уже стал взрослым. А если место окажется не тем, что будет со мной? Останусь ли я в Индии, чтобы найти родной дом? Или окончательно отчаюсь?

Какое-то время я изучал Кхандву, узнавал город, будучи в другом конце света. Кхандва – небольшой городок с населением менее четверти миллиона человек, большинство из которых составляют индусы, расположен в штате Мадхья-Прадеш. Эта местность известна как своим хлопком, пшеницей и соевыми бобами, так и большой гидроэлектростанцией. Моя семья была слишком бедной, чтобы заниматься земледелием, поэтому все это оказалось для меня новостью. Как и большинство индийских городов, у Кхандвы была своя история, ему покровительствовало несколько индийских святых. Многие звезды Болливуда были выходцами оттуда. Туризм там развит не был, хотя в городке находился крупный железнодорожный узел, который связывал главную восточно-западную ветку между Мумбаи и Калькуттой с еще одной веткой, идущей от Дели на юг, к Гоа и Кочи. Этим объяснялось то, почему станция Кхандвы намного крупнее, чем вокзал в Бурханпуре, хотя города по размеру были почти одинаковыми.

В Ютубе я просмотрел несколько роликов о городе, но это мало что дало. В некоторых роликах было видно, что возле железнодорожной станции проходит туннель, известный как Тин-Пулия. Надземный пешеходный переход над путями имел выход на все три платформы. И Кхандва был очень похож на мой родной город.

Прошло несколько недель, прежде чем я собрался с силами и заговорил с родителями о своей поездке в Индию. Я попытался сделать это как можно осторожнее – спросил, что они делали бы в моей ситуации. Они сказали, что ответ очевиден: я должен ехать. Кто бы устоял перед соблазном увидеть все своими собственными глазами? Лайза считала так же. И конечно, все вызывались поехать со мной.

Я вздохнул с облегчением, был очень тронут, но понимал, что должен ехать один.

В этом я был уверен по нескольким причинам. Отчасти я все-таки боялся, что ошибся, – а вдруг окажется, что мы стоим в каком-то глухом переулке, мама, папа и Лайза не сводят с меня глаз, а я вынужден признать, что не знаю, где мы находимся? Я не хотел публичности, а наша четверка своим появлением в Ганеш Талай могла вызвать слишком много разговоров, и кто знает, к каким бы это привело последствиям.

Откровенно говоря, для меня это было большим испытанием. Я понимал, что могу узнать телефонный номер местного полицейского участка или больницы в Ганеш Талай, позвонить туда и спросить о свой семье или попросить поискать их истории болезни. По крайней мере я мог назвать имена своих родных и сделать запрос. Городок-то небольшой, все друг друга знают. Но я боялся, что весть слишком быстро разнесется по округе, могут являться мошенники, предъявлять права. Кого-то может привлечь идея заполучить богатого сына-австралийца, поэтому вполне возможно, что на вокзале появятся несколько потенциальных «мамаш», готовых принять своего давно потерянного сына. Когда я туда доберусь, мне, наверное, в таком случае будет сложнее найти тех, кого я ищу. А если я появлюсь там без всяких прелюдий и антуража, мне удастся составить обо всем собственное суждение.

Более того, я допускал, что могут возникнуть даже опасные и непредсказуемые ситуации в чужой стране, а мне не хотелось переживать за своих близких и не хотелось, чтобы они меня отвлекали. Если я буду один, то смогу оценивать только факты, только свои собственные впечатления.

Возможно, главной причиной было ощущение того, что это только мое путешествие, которое я сам начал давней поездкой в поезде и сам должен закончить. Не зря же я занимался поисками в Интернете бессонными ночами!

Слава Богу, Лайза сказала, что прекрасно меня понимает. Но родители были более настойчивыми. Папа обещал, что будет держаться в стороне, и я буду поступать так, как считаю нужным. Может быть, он все-таки поедет со мной, чтобы поддержать или помочь, если возникнут какие-то проблемы? Он останется в гостинице, но, по крайней мере, будет под рукой.

– Я не стану для тебя обузой! – заверял он.

Но, несмотря на его благие намерения, я все уже решил.

И тем не менее прошло еще одиннадцать месяцев с тех пор, как я впервые узнал о Ганеш Талай, прежде чем я наконец-то поднялся на борт самолета. Если не считать перелета в Австралию в детстве, это было мое первое большое путешествие, и помимо обычных вопросов, связанных с поездкой, требовалось утрясти все формальности, даже решить вопрос с гражданством. Когда я прилетел из Индии, в моем паспорте было указано, что я гражданин Индии. Еще в паспорте было написано, что я родился в Калькутте, что, конечно, было неправдой, но индийским властям нужно было что-то написать. Теперь я стал гражданином Австралии, а мое индийское гражданство официально продлено не было. Такие бюрократические проволочки всегда занимают много времени.

Но за всем этим скрывалось и другое – я сам откладывал отъезд. Пытался этого не показывать и даже сам себе не отдавал в этом отчета, но я чрезвычайно страшился этой поездки. И дело было не в том, окажусь ли я в нужном месте, найду ли хотя бы кого-нибудь, с кем можно было бы воссоединиться, а в том, что оживут неприятные воспоминания, когда я вернусь в Индию. Интересно, как я с этим справлюсь?

И все же я заказал билет, отказался от компании и стал готовиться к полету. Поддержка пришла с неожиданной стороны. Когда я отправился в клинику, чтобы сделать необходимые прививки, доктор поинтересовался целью моей поездки. И несмотря на то, что я обычно не рассказывал свою историю никому, кроме близких друзей, теперь, когда я нашел свой дом, потерял бдительность и по какой-то причине рассказал доктору, почему меня влечет в Индию. Он изумился, поблагодарил за то, что я поделился с ним такими потрясающими подробностями. Когда я пришел на повторную вакцинацию, мою историю знали уже все в отделении, они очень доброжелательно отнеслись ко мне. Было приятно чувствовать поддержку посторонних людей в течение тех недель, которые оставались до отъезда. Это помогало мне сохранять бодрость духа.

Когда наконец-то наступил день отъезда, мы с мамой и Лайзой выпили в аэропорту по последней чашечке кофе и обговорили еще раз возможные сценарии развития событий. Они убеждали меня принять все, как есть, просили, чтобы я слишком не огорчался, если все пойдет не так, как задумывалось. Наверное, из меня получился бы плохой актер – я так и не научился скрывать свои чувства. Потом мама протянула мне лист бумаги формата А4 с отсканированной моей детской фотографией. Прошло целых двадцать пять лет с тех пор, как меня видели в Индии последний раз, так что даже мои родные, вероятно, не смогут меня узнать. Это был бесценный прощальный подарок, и я не мог поверить, что из-за всех приготовлений сам об этом не подумал, но это во многом объяснялось состоянием моей души.

Я замешкался, прощаясь с родными, и последним подошел к трапу самолета. Взволнованная мама смотрела на меня, и мне передалось ее волнение. Правильно ли я поступаю? Неужели мне так нужно рыться в своем прошлом, когда рядом есть люди, которые сильно меня любят?

Но, разумеется, ответ был «да». Я должен был выяснить, если смогу, откуда я родом, даже просто для того, чтобы перевернуть эту страницу. Я хотел хотя бы посмотреть на то место, о котором всегда мечтал.

Я сел в самолет.

10. Встреча с мамой

Когда 11 февраля 2012 года я приземлился в городе Индор, самом большом городе штата Мадхья-Прадеш, мои ноги впервые с тех пор, как я улетел отсюда ребенком, ступили на индийскую землю. В предрассветных сумерках я чувствовал прилив адреналина, когда до меня дошла вся значимость того, что я совершил.