Долгая дорога домой - Бриерли Сару. Страница 25

Мое сердце едва не остановилось. Бурханпур!

Города я не узнал, но ведь я там никогда не был – я никуда с вокзала не уходил. Я вновь приблизил изображение, еще раз рассмотрел кольцевую дорогу, водонапорную башню, переход; они находились на тех самых местах, как я и запомнил. А это означало, что, двигаясь по этой же ветке, я смогу найти свой родной город Гинестли.

Я с опаской переместил курсор, чтобы посмотреть, что находится севернее по этой железнодорожной ветке. Когда я увидел, что железная дорога проходит через ущелье, как раз по краю застроенного домами района, адреналин так и забурлил у меня в крови – память озарило воспоминание о том, что поезд, на котором я ездил с братьями, проезжал по небольшому мосту над таким ущельем, а потом прибывал на станцию. Я стал нетерпеливо крутить колесико «мышки», двигаясь на восток, а потом на северо-восток, мгновенно переместившись на семьдесят километров, мельком увидев зелень ферм, поросшие лесами холмы и маленькие речушки. Потом я наткнулся на равнину, изрезанную лоскутами орошаемых полей, с редкими деревушками, и наконец увидел мост над довольно большой рекой, а впереди замаячили окрестности города. Уровень реки значительно снижался под мостом из-за плотин по обе стороны. Если это было то место, что я искал, значит именно возле этой реки я играл, и недалеко от моста справа должна находиться бетонная плотина побольше.

А вот и она! Видна ясно, как в яркий солнечный день, – наверное, таким и был день, когда спутник пролетал над этой местностью и делал снимки.

Казалось, я целую вечность смотрел на экран. То, что я видел, полностью совпадало с картинкой в моей памяти. Я не мог мыслить здраво и боялся того, что будет дальше.

В конце концов я, нервничая, заставил себя очень медленно продолжить. Я попытался успокоиться и не делать поспешных выводов. Если я на самом деле впервые за двадцать четыре года смотрел на Гинестли, значит, я смогу «пройти» по тропинке, которая вела от берега реки к станции. Я вновь стал водить курсором, медленно перемещаясь по карте, чтобы увидеть, куда ведет дорожка, извивающаяся вдоль одного притока реки. Она сворачивала налево, потом направо, огибала поле, ныряла под надземный переход, а потом… выходила прямо на станцию. Я щелкнул по голубому символу, на экране вспыхнуло название: железнодорожная станция Кхандва.

Это название ни о чем мне не говорило.

Внутри у меня похолодело. Разве такое возможно? Ведь по дороге от Бурханпура все казалось знакомым, это наверняка был именно тот город с названием на букву «Б», который я пытался разыскать. Но если это те самые мост и река, где же Гинестли? Я пытался не поддаваться отчаянию. В детстве я провел много времени около местной станции, поэтому проверил все, что помнил, – три платформы, крытый надземный переход, который их соединял, и подземная дорога в тоннеле под железнодорожными путями у северного конца. Не только само наличие таких довольно распространенных ориентиров, но и их расположение относительно друг друга указывали на то, что это искомое место. Все сходилось. Еще я помнил огромный фонтан в парке недалеко от тоннеля и продолжил искать. И, вне всякого сомнения, хотя изображение и было расплывчатым, я разглядел его: знакомая круглая форма фонтана в центре парка, в окружении деревьев.

Отсюда я знал дорогу домой. Именно поэтому я с самого детства снова и снова мысленно шел по ней, чтобы никогда не забыть. Я двинулся по дороге от фонтана, вдоль тоннеля под железнодорожным полотном, а дальше по улицам и переулкам, которые помнил с детства. Тогда, лежа в кровати в Хобарте, я мысленно видел, как иду по этой дороге, пытался представить себя дома, как я говорил маме, что со мной все хорошо. Теперь же я внезапно осознал, что смотрю на знакомые с детства места. Я был в этом уверен.

Но на карте не было ни одного названия, хотя бы напоминающего «Гинестли». Меня охватило удивительное чувство, к которому я привык за последующий год, – одна часть меня была уверена, вторая сомневалась. Я был уверен, что это искомое место, как и в том, что мой родной городок называется Гинестли. Название Кхандва ни о чем мне не говорило. Возможно, Гинестли был районом Кхандвы или предместьем. Возможно. Я рыскал по лабиринтам улочек и переулков и в конце концов, несмотря на то что картинка была не слишком четкой, в отличие от той, которую я видел, когда искал место, где я живу в Хобарте, разглядел маленькую прямоугольную крышу моего родного дома. Конечно, я никогда его сверху не видел, но здания на улице были той самой формы и располагались именно там, где и должны были стоять. Я какое-то время изумленно парил над улицами, пытаясь все вобрать в себя, но потом, не в силах справиться с возбуждением, крикнул Лайзе:

– Я нашел свой родной город! Иди сюда, посмотри! – и только тогда понял, что стоит глубокая ночь – я просидел за компьютером целых семь часов и оторвался лишь для того, чтобы поужинать.

Из-за угла, зевая, выглянула Лайза в ночной рубашке. Она была еще полусонной, но заметила мое возбуждение.

– Ты уверен? – спросила она.

– Это он! Это он! – твердил я. В тот момент я был в этом уверен. – Это мой родной город!

Восемь месяцев настойчивых поисков увенчались успехом. А с тех пор, как я впервые загрузил «Гугл Планета Земля», прошло почти пять лет.

Лайза улыбнулась и крепко обняла меня.

– Это же так здорово! У тебя получилось, Сару!

После бессонной ночи я отправился к папе на работу. Для него эта новость будет как гром среди ясного неба, и я знал, что его придется убеждать в моей правоте. Я мысленно представлял себе, что ему скажу, в надежде, что мои слова прозвучат весомо, но в конечном итоге мне удалось только с серьезным лицом произнести:

– Пап, мне кажется, я нашел свой родной город.

Он замер за компьютером.

– Серьезно? По карте? – Я видел, что он скептически отнесся к моим словам. – Уверен?

Естественная реакция из-за абсолютной невероятности подобной находки. Что случилось? Почему я вдруг, впервые за многие годы, вспомнил, откуда я родом? Я ответил, что стопроцентно уверен, и рассказал, как нашел свой дом. Он продолжал сомневаться, отчасти потому, что хотел защитить меня от последствий ошибки. Его страх был понятен, но мне просто было необходимо, чтобы он знал о моей убежденности, и я хотел, чтобы он тоже в это поверил.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне хотелось, чтобы папа поверил моим словам именно потому, что признание отцу знаменовало для меня неизбежность поездки в Индию. Лайза, конечно, всегда знала о моих поисках и моих надеждах, но рассказать папе – значит превратить свое открытие в реальность, подразумевающую необходимость что-то делать. У меня не было четкого плана, но, когда я поделился новостью, понял, что это только начало путешествия. С этого момента стало понятно, что моя находка изменит жизнь всех нас, даже если больше я ничего не найду.

Следующий шаг – рассказать обо всем маме. Ей было известно о моем желании найти свой индийский дом, о том, что я искал разгадку в Интернете, но о моих активных поисках она даже не догадывалась. Больше всего я боялся расстроить маму. Она такое значение придавала усыновлению, для нее огромной ценностью была семья, которую она создала, и я боялся ее реакции на новость.

Поэтому вечером, когда мы собрались в родительском доме, все немного нервничали. Мне, конечно, очень хотелось показать им изображения с «Гугл Планета Земля», которые убедили меня, что я нашел родной город. Родители держались настороженно. Сама мысль о том, что я с высоты птичьего полета исследовал одну из самых густонаселенных стран на земле, искал ориентиры, которые запомнил в пятилетнем возрасте, и в конечном итоге нашел то, что искал, казалась невероятной, или, по меньшей мере, это стало большим сюрпризом. Я показал окруженную стеной дамбу на юге Кхандвы, железнодорожные пути и тоннель под ними, через который я ходил на станцию, – все было точно таким, каким я описывал все это маме, когда был совсем маленьким.