Прорыв (ЛП) - Кент Кайли. Страница 42

― Что ты имеешь в виду? ― спрашивает Грей.

― Просто с учетом того, через что она прошла, я понимаю, почему она не любит лезвия и кровь.

― Она сказала тебе? ― Он наклоняет голову, словно пытаясь что-то понять. Я киваю головой. ― Черт. Она не говорит об этом. Ни с кем, ― говорит он больше для себя.

Я испытываю чувство гордости от того, что она чувствует себя достаточно комфортно и безопасно со мной, чтобы говорить о том периоде своей жизни.

Я ухожу со стадиона так быстро, как только могу, когда игра заканчивается. Я сбегаю еще до окончания интервью. Они могут выписать мне штраф за ранний уход. Мне плевать. Мне нужно убедиться, что с моей девушкой все в порядке. Она прислала мне сообщение, что у нее болит голова, поэтому она рано ушла домой и что мы увидимся завтра. Иногда я думаю, знает ли она, с кем встречается. Как будто я не отправлюсь к ней…

Я вхожу в ее дом и смотрю на камеру, установленную над ее дверью. Я знаю, что ее отец следит за тем, кто приходит и уходит. Алия ненавидит это, но мне это нравится. Никогда нельзя перестараться с безопасностью, верно?

― Детка, ты здесь? ― зову я. В квартире темно и тихо, поэтому я пробираюсь в ее спальню и нахожу ее свернувшейся калачиком на кровати.

Она открывает глаза, когда слышит, что я вошел.

― Лиам, я думала, мы встретимся завтра, ― говорит она.

Я снимаю обувь и стягиваю через голову футболку. Оставшись в одних трусах, я забираюсь на кровать, кладу ее голову себе на грудь и обхватываю ее руками.

― Почему ты не сказала мне, что вид крови тебя беспокоит? ― спрашиваю я.

― Потому что это глупо. Не нужно придавать этому слишком большое значение, ― говорит она.

― Ты права, но я хочу знать. Я хочу знать все о тебе, Алия. Хорошее, плохое, уродливое ― не то чтобы у тебя могло быть что-то уродливое.

― Отличный ход. ― Она смеется.

― Я правда так думаю. ― Я пожимаю плечами.

― Я не люблю кровь и мне не нравятся лезвия. Но, в основном, мне не нравится, когда тебе причиняют боль. Я знаю, что это твоя работа и ты ее любишь, но я чувствую каждый удар, каждое столкновение. Не физически, конечно. Но когда тебе больно, больно и мне, ― говорит она.

― Значит, я тебе нравлюсь, да?

Она шлепает рукой по моей груди.

― Ну, ты так настаиваешь на том, что ты мой парень, и все такое, что я решила, что мне пора смириться с этим. Некоторые назвали бы это стокгольмским синдромом.

― Ты помнишь первый день нашей встречи? ― спрашиваю я.

― Как я могу забыть? Ты выбежал из душа голым.

― Тебе понравилось шоу.

― Ты голым убил паука хоккейной клюшкой. Это было уморительно.

― Я чертовски боялся этого проклятого паука. Я убил его ради тебя, потому что, когда я смотрел на тебя и видел страх в твоих глазах, я хотел стереть его с лица земли. Это заставило меня посмотреть в лицо своим собственным страхам.

― Я знаю. У тебя руки тряслись.

― Пауки ― поганые существа. Я их не люблю. ― Я глажу ее по руке. ― Дело в том, что какими бы ни были твои страхи, я хочу победить их вместе с тобой.

― Или… я могу просто продолжать жить, игнорируя и избегая их? ― говорит она.

― И это тоже, ― говорю я. ― Тебе было весело с девочками сегодня вечером? ― спрашиваю я, меняя тему.

― Они хотят поужинать.

― Хорошо.

― С тобой, ― уточняет она.

― Хорошо, а ты не хочешь?

― Я не хочу, чтобы они тебя поджарили, а я знаю, что они это сделают.

Я смеюсь.

― Детка, я пережил твоего отца и трех твоих братьев. Думаю, я смогу справиться с твоими подругами. Организуй ужин.

― Я так и сделаю, но не говори, что я тебя не предупреждала, ― говорит она.

Глава тридцать третья

Алия

Лиам заезжает на стоянку Замка. Я была так занята перепиской с девочками ― в основном угрожая им телесными повреждениями, если они опозорят меня сегодня на ужине, который мы запланировали для официального знакомства с Лиамом, ― что не обратила внимания, куда он направляется.

― Почему мы здесь? ― спрашиваю я его.

― Пошли, ― говорит он, глуша машину и выходя из нее.

― Лиам, стадион закрыт. Здесь никого нет, ― говорю я, отстегивая ремень безопасности и все равно следуя за ним.

Лиам показывает мне связку ключей.

― Так получилось, что у меня есть ключи от замка, принцесса.

― Откуда они у тебя?

― Алия, я Кинг. Король. Почему у меня не должно быть ключей? ― невозмутимо отвечает он.

Я не могу не рассмеяться над его словами.

― Я собираюсь унаследовать этот Замок, но даже у меня нет ключей, ― напоминаю я ему.

― Может, я просто в лучших отношениях с владельцем, чем ты?

― Сомневаюсь. ― Я улыбаюсь.

Лиам берет меня за руку и ведет к двери. Он отпирает ее, подходит к стене и замирает.

― Черт, никто не сказал мне код от этой штуки, ― говорит он.

― Но разве ты не король Замка?

― Не смешно. Позвони своему отцу и спроси код, пока его армия не ворвалась сюда с оружием наперевес, думая, что мы пытаемся незаконно сюда проникнуть.

― Подвинься. ― Я ввожу код от сигнализации в настенную панель, и писк прекращается.

― Ты знала, что это произойдет, и не предупредила меня, ― говорит он.

― Мне нравится смотреть, как ты суетишься. ― Я смеюсь. ― Кроме того, армия моего отца пристрелила бы только тебя, а не меня. ― Я пожимаю плечами.

― Что ж, это утешает. ― Он переплетает свои пальцы с моими. ― Пойдем.

Когда он выводит меня на лёд, я понимаю, что все огни уже включены.

― Что мы здесь делаем? ― спрашиваю я.

― Катаемся на коньках.

― Ты уже провел три часа на этом льду сегодня. Тебе действительно нужно кататься еще?

― Да, и я катаюсь не один, Алия, потому что ты катаешься со мной, ― говорит он.

Я отступаю назад, отпуская его руку.

― Нет, не катаюсь, ― говорю я, качая головой.

― Нет, катаешься. Мы вместе боремся со своими страхами, помнишь?

― Нет, я помню, что мы договорились игнорировать и избегать их любой ценой. Я ни за что не выйду на этот лёд в коньках. Не-а, не выйдет. Я никогда раньше не каталась на коньках. Думаю, что и остаток жизни смогу прожить без них.

― Алия, у тебя есть стадион. У тебя есть хоккейная команда. Ты не можешь бояться кататься на коньках.

― Поправка, это место и команда принадлежат моему отцу. Не мне. Я в порядке. Я просто посижу здесь и посмотрю, как ты катаешься, ― говорю я, опускаясь на одно из кресел.

Лиам садится передо мной на корточки и берет меня за руки.

― Алия, ты правда думаешь, что я позволю чему-то случиться с тобой? Мне нужно, чтобы ты мне доверяла. Я подхвачу тебя, если покажется, что ты собираешься упасть. Я не позволю тебе упасть, ― говорит он.

― Я боюсь не падения, ― говорю я ему.

― Лезвия у тебя на ногах. Они тебя не порежут.

― Я видела много людей, которые порезались лезвиями. ― Я выгибаю бровь.

― В хоккее ― да, но мы катаемся на коньках, а не играем в хоккей. И нас здесь только двое. Больше никого, детка. Пожалуйста, просто позволь мне показать тебе.

― Что показать?

― Как весело скользить по этому льду. ― Он улыбается мне.

Эта улыбка покоряет меня.

― Обещаешь, что не дашь мне упасть?

― Обещаю.

― А если ты упадешь? ― спрашиваю я.

Лиам одаривает меня своим наглым взглядом, который говорит ― ты вообще знаешь, кто я такой?

― Детка, думаю, я смогу удержаться на коньках.

― Я видела, как ты падал, ― напоминаю я ему.

― Опять же, в хоккее, а не просто катаясь по катку. Мы будем двигаться медленно.

― Хорошо. Но если я это сделаю, ты должен будешь потом сводить меня в «Закусочную Кэла» поесть бургеры.

― Договорились. ― Он снова улыбается и опускает на пол сумку, которая висела на его плече. Он открывает ее и достает совершенно новый комплект белых коньков и пару носков.