До тебя миллиметры - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)". Страница 12

Димка не смог удержаться от улыбки. Шутит, значит? Уже хороший результат.

– Ну вот не надо, вдруг ты набухаешься в подъезде, а алкоголь после укола нельзя. Более того, дамочка и её чихуахуа, живущие у вас на пятом этаже, чертовски пугающие, – ехидно протянул Дериглазов. – Иногда сталкиваюсь с ними в парке, так и кажется, что злобная зверюга половину ноги отгрызёт.

– Я и алкоголь вещи несовместимые, а Фенька, конечно, злобная, но слишком маленькая, чтобы что-нибудь тебе отгрызть. Так что не преувеличивай, – голос Веры прозвучал тепло и уютно.

Увлечённая перепалкой, она явно позабыла, что не собиралась позволять Диме себя провожать: распахнула дверцу, вылезла из машины, зыркнула на Дериглазова, который шагнул следом к подъезду. Но взгляд был скорее весёлым, чем недовольным.

– Поверь, Вероцкая, у взрослых людей есть много частей тела, которые горазда отгрызть даже такая маленькая собачка…

– Не пошли! – возмутилась она, перебивая.

– …палец, например, – закончил Дима. – А ты о чём подумала?

Даже маска не спасла Веру – на висках и лбу проступили красные пятна смущения. О-о-о, она явно сама всё успела опошлить. Димка усмехнулся, даже не пытаясь спрятать свою довольную физиономию.

– О слишком болтливом языке, его тоже идеально может отгрызть маленькая собачка, – проворчала Вера, пикнув чипом по кодовому замку.

В подъезде она торопливо юркнула к лифтам, игнорируя расслабленно шагающего следом Дериглазова. А у Димки настроение, и вправду, скакнуло вверх. Один день принёс сотню сюрпризов, вылившихся в странное предвкушение. Сколько там часов прошло? Меньше пяти? А Вероцкая уже успела побывать в его объятиях, прокатиться на машине, пошутить, поязвить, а теперь ещё поднималась вместе с ним к дверям своей квартиры.

Счастье нужно искать в малом, чтобы радоваться каждому дню.

Однако у Веры были иные планы.

– Слушай, Дим… – выдохнула она за секунду до того, как звякнули двери лифта, распахиваясь на нужном этаже. Кинула взгляд на выход, потом вновь на Дериглазова и всё же шагнула в подъезд, нервно поправляя маску.

Он замялся на мгновение (Чёрт побери, такое отличное настроение было, ей обязательно всё портить? Может, взять и ткнуть в кнопку первого этажа, пока Вера не успела ничего ляпнуть?), но в итоге вышел следом за Вероцкой. Убегать – не выход. К тому же, это прерогатива Веры, не его.

– Ну?

– В общем, я не лгала там, у медпункта. Мне действительно не хочется привлекать к себе лишнее внимание, а ты… ты заметный, – заявила она, удостоверившись, что Дима внимательно слушает.

Он глубоко вздохнул, мысленно заранее успокаиваясь.

– Ты тоже заметная, – бросил в ответ.

– Но не настолько! Ты выделяешься в толпе, общаешься со всеми, всегда в толпе на переменах…

– И это ты успела отметить за один десятиминутный перерыв, который провела, уткнувшись носом в тетрадь? – прозвучало едко.

– Что, если и так? – возмутилась Вера. Потом резко замолкла, покачала головой, нервно прошлась по площадке. – Слушай, неважно, когда и что я успела отметить. Ты всегда любил быть в толпе, всегда собирал вокруг себя кучу друзей, а я…

– А ты была тем самым человеком, который тащил меня в эту самую «кучу друзей».

– Не теперь!

Они замерли друг напротив друга: Дима, печальный и прекрасно понимающий, к чему приведёт эта беседа; Вера, растрёпанная, расстроенная и вместе с тем чертовски решительная. Сейчас она планировала добиться своего, и лучше было уступить, чтобы не растягивать это препирательство на час, два или даже несколько суток. Так что Дима согласился с единственным правдивым высказыванием:

– Не теперь.

Вера кивнула, посмотрела ему прямо в глаза, приближаясь ещё на шаг. Радужки её в полутьме подъезда мерцали золотистыми всполохами, а в голове Димки медленно, но верно зрел План. Именно так, с большой буквы. Он прекрасно знал, что сейчас потребует Вероцкая, понимал, что лучше всего будет согласиться, но…

– Нам всё равно незачем общаться. Мы давно уже не друзья, – прошептала Вера.

О, с этим бы Димка поспорил. Сотню, тысячу раз поспорил, доказывая обратное! Всё дело в определении, которое в корне неправильно. Они не друзья, не враги. Они – нечто большее друг для друга. До сих пор. Это понимание таилось где-то в глубине души, не желая исчезать.

– Пожалуйста, просто поддержи меня, – продолжала Вероцкая. – Давай сделаем вид, что незнакомы, и спокойно будем сосуществовать вместе в одной группе до конца года.

– И как ты себе это представляешь? Я должен шарахаться от тебя в противоположный угол аудитории и притворяться дурачком? «Эй, Дим, смотри, эта странная девица в маске опять игнорирует всех вокруг!» – «Что? Какая девица? У нас разве есть кто-то в маске?»

– Нет, конечно, не устраивай клоунаду! – Вера нахмурилась и сложила руки на груди. – Просто относись ко мне как к любой новенькой?

– Знакомиться, подкатывать и приглашать на свидание? – развёл руками он.

– А ты всех приглашаешь?

– А кто мне запрещает? Я же давно уже «никому не друг».

Вероцкая вытянулась в струнку, напрягаясь всем телом. Димка понимал, что она уже на взводе, понимал, что это противоречит даже его собственной затее, но не мог остановиться. Иногда застаревшая обида отчаяннее любых чувств лезет из груди, преобразуясь в слова.

– Так по рукам или нет, Дим? – рыкнула Вероцкая, наплевав на все попытки подойти к соглашению «издалека». – Для всех в вашей группе мы друг друга не знаем?

– В нашей группе, – поправил Дериглазов. – Ты теперь её часть. И не Дим, а Дмитрий Вячеславович. Мы же не знакомы, что за панибратство?

– Так по рукам? – Вера протянула ладонь.

– Как пожелает дама, – хмыкнул Димка, старательно пряча улыбку.

Он стиснул такую хрупкую на вид, но крепкую ладонь, по-деловому кивнул, развернулся и в одно мгновение скрылся в лифте, нажимая кнопку первого этажа. А когда обернулся, заметил растерянный взгляд Веры. Глаза в глаза, ровно те несколько секунд, пока металлические двери с тихим шелестом закрывались, разрезая пространство между ними.

Отлично, Вероцкая Вера Николаевна, теперь он не знает даже вашего имени. Помучайтесь пару дней, а потом…

Эта вредная девчонка ведь не сказала, что с ней нельзя поступать, как с другими новенькими. А Димка не шутил по поводу знакомств и свиданий. Почему бы и нет?

-09-

Застыв на месте, Вера растерянно смотрела на створки лифта, захлопнувшиеся прямо у неё перед носом. На серебристой поверхности металла мрачным пятном расплывалось её отражение: чёрная маска, тёмные волосы, провалы глаз – смерть собственной персоной, приползшая домой после сложного рабочего дня. Плащ потерялся по пути, косу оставила в офисе – и вуаля! – вроде бы обычная девушка, но с суровым секретом.

И вообще, что это только что было? Димка… согласился? Вот так просто? Без лишних разговоров, споров и возмущений? Без попыток выиграть парочку бонусов или поблажек?

Ей стоило бы радоваться, но, как и всегда после очередной «сделки» с Дериглазовым, было… паршиво. До дурноты отвратительно. Словно глубоко внутри она разрывалась на себя прошлую, давно забытую, которая мечтала броситься следом и предъявить тысячу ультиматумов, почему Димка – её Димка – не имеет права уходить вот так, легко согласившись; и себя новую, привычную и постоянную. Ту девушку, что понимала: по отдельности им будет лучше. У неё не будет поводов нервничать лишний раз, переживать о том, что она делает, как выглядит, не будет болеть сердце, а в голову закрадываться глупые мысли. У Димы же… у него будет полноценная, насыщенная, яркая жизнь, как у любого нормального парня.

У неё ведь уже почти получилось в прошлый раз обрубить все связи, избавить Дериглазова от Монстра.

Вера ещё раз глубоко вздохнула, торопливо развернулась и устремилась к двери своей квартиры. Ни матери, ни отца дома быть не должно – они с весны и до конца сентября, а порой и октября появлялись только на работе и в дачном посёлке, так что квартира была в полном распоряжении Веры. Однако дверь внезапно оказалась заперта всего на один замок. Верхний.