До тебя миллиметры - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)". Страница 15

Вот вам и лучшая защита – это нападение!

– Что вы здесь делаете? – простонала Вероцкая, всё же позволяя помочь себе; подняла голову заглядывая в орехово-золотистые глаза на смуглом лице.

– Мне вот интересней узнать, что здесь делаешь ты так рано? – проворчали в ответ и уже серьёзней добавили: – Кстати, хороший удар, и левой рукой отлично сработала.

– Но опять тебя не скрутила.

– Не доросла, – развёл руками её… брат.

О да, вместо злостных грабителей, решивших покуситься на невзламываемый сейф отца, на пороге стоял Станислав Вероцкий собственной персоной со своей прекрасной свитой в лице невестки и огромного пса немецкой овчарки с доброй и совершенно нерусской кличкой Генри. Регина сдержанно улыбалась, замерев у самой двери, и посматривала на Веру.

Вот и ответ, кто мог заявиться сюда посреди недели. Брат! Впрочем, это не делало его явление менее неожиданным.

– Кстати, правда, ты чего дома-то? – Стас стряхнул с плеч Веры невидимые пылинки и отступил в сторону, давая проход Регине. – И где припарковалась? Я машину не видел.

– Да так, раньше закончились пары, а места во дворе не было.

– Но его полно…

– Привет, Вер, – раздалось из-за спины Стаса приветствие Регины, уже стягивающей с плеч куртку. – Ролы видела в холодильнике?

Вероцкая усмехнулась в ответ. Все детали паззла внезапно встали на свои места: дверь, закрытая только на один замок, ощущение чьего-то присутствия в квартире…

– Значит, я не свихнулась, и в доме уже кто-то был сегодня, – догадалась она. – Хоть бы записку оставили.

– Да мы собирались! – защебетала в ответ Регина, приближаясь к Вероцкой. – Но ты оказалась быстрей.

На мгновение невеста Стаса подошла так близко, что Вере показалось, будто она сейчас её обнимет. Заметит, пожалеет и просто прижмёт к себе, тихонько шепча, что всё будет хорошо. Как в детстве любимая подружка, с которой они рассорились ещё лет в тринадцать. Вера-то рассорилась, а воспоминание осталось.

Но Регина не рискнула приближаться – видимо, свежо было воспоминание короткого, но эпичного удара нунчаков по корпусу Стаса. Звонко получилось, хоть и вскользь! Зато невеста брата склонила белокурую головку набок, взмахнула идеально – ресничка к ресничке – накрашенными глазами, прикусила нижнюю губу, покрытую приятным розовым блеском (Вера не умела так идеально накладывать макияж), и выдала:

– Ты что, плакала?

– Я? – опешила Вера, ожидая любого вопроса, но точно не такого. – Нет-нет, это от краски глаза заслезились.

Все трое застыли на месте, переглядываясь. Регина явно не поверила в первую придуманную отмазку, Стас поддерживал невесту, а Вера… она искренне пыталась выглядеть максимально безразличной.

Нет, она обожала брата, Стас у них был самым умницей и красавчиком: высокий статный брюнет с волшебными глазами, умный, решительный. Самый лучший брат на свете, с которым можно было поделиться всем…

…но не новостями о Дериглазове.

И не рассказом о своей неожиданной истерике, вызванной то ли одиночеством, то ли ощущением безнадёжности, боли, страха. Чего ещё? Что было намешано в той дикой куче эмоций, которая заставила Монстра рыдать подобно хрупкой девчонке?

– Она плакала! – Регина обвинительно ткнула пальчиком в сторону Вероцкой, развалившийся на полу пёс согласно завыл в ответ.

– Это из-за краски…

– Которой даже не пахнет?

Вера поджала губы. Да, идея с краской была дурной, но она действительно не собиралась ничего рассказывать. Не сейчас, не сегодня, не при Регине, как бы трепетно Вера не относилась к невесте брата. Её невозможно не полюбить, когда узнаёшь получше.

Но нет. Она сохранит эту тайну внутри, будет молчать до победного. Разве они не договорились? Теперь Вероцкая и Дериглазов просто учатся в одной группе. Всё. Никаких разговоров, никаких совместных занятий – они НЕ знакомы.

Зачем об этом говорить? Особенно брату, у которого и так сейчас много дел.

Зато Дериглазов явно считал иначе. Он не нападал на собственного брата с холодным оружием, не боялся оторвать того от дел, даже с друзьями детства не ссорился в тринадцать лет, а дорожил ими и берёг.

И в то же самое время, когда Вера изо всех сил улыбалась, строя святую наивность, счастливую и беззаботную, которую отпустили из института пораньше, когда она лгала брату, ощущая в груди отвратительное тянущее чувство, внеплановое собрание Мужского Клуба было объявлено открытым. Оно только-только набирало обороты, ожидая припозднившихся членов.

Вероцкую планировалось победить любой ценой.

-12-

Заседание Клуба можно было считать открытым, когда в двери ввалился запоздавший, однако не последний, его участник, растрёпанный, с целым блоком стеклянных бутылок в руках и огромной компьютерной сумкой через плечо. Тим кивнул открывшему ему дверь Никите и, отчаянно, но безрезультатно сдувая с глаз чёлку, с грохотом водрузил бутылки на тумбочку.

– Я сумел свалить на полчаса раньше, цени, Митяй, – устало возвестил он, скинул ботинки и, не раздеваясь, упал в кресло. Строгое серое пальто печально зашуршало, принимая свою участь быть бесконечно помятым.

– Ценю, – покорно согласился Дериглазов, салютуя ему чашкой чая.

К слову, Димка действительно ценил. У друга в институте была адски строгая дисциплина: начиная от посещаемости и заканчивая внешним видом. Поэтому даже сейчас Егоров выглядел точно крутой бизнесмен, пусть и после тяжёлого рабочего дня. Пальто вместо куртки, белая рубаха и жилет вместо футболок и толстовки, тёмные брюки с идеальными стрелками вместо джинсов, даже носки строго длинные, чтобы не дай Бог, штанины не задрались выше кромки… Разве что прядь тёмной чёлки постоянно выбивалась из уложенной причёски, падая на лоб, и Тим пальцами зачесывал её обратно. Волосы у Егорова слегка вились и послушными были только во снах.

– Ага, и притащил кучу пив… – довольно начал было показавшийся из кухни Джой, похлопав рукой по бутылкам, но так и замолк на полуслове. – Газировки? Егоров, ты издеваешься?

Дериглазов-старший хмуро уставился на новоприбывшего. Тот в ответ, ни капельки не раскаявшись, развёл руками:

– Вообще-то, у меня завтра весь день занят: пары, потом на работу, маяться с документацией. Поставка продуктов перед выходными должна быть. Какое пиво?

Димка хмыкнул. Что ж, на Егорова это было похоже… Чуть больше года назад он сумел доказать отцу, что уже достаточно взрослый и имеет право занять место управленца в новом предприятии семейной фирмы (в сотрудничестве с отцом Димы была открыта пара новеньких уютных кафе), и теперь всеми силами старался не ударить в грязь лицом. Ни в учёбе, ни в работе. И, по мнению старшего Дериглазова, явно превратился в настоящего зануду. Дима же считал, что друг просто повзрослел. Наконец-то.

– Тёмное. В стекле. Градусов пять, – проворчал Джой. – Вот почти того же цвета, что ты притащил, только менее сладкое. В крайнем случае, можно было и светлое.

– Я тебе принёс вещь покруче пива. Только представь: шалфей, эвкалипт, кардамончик, солодочка, ммм… – протянул Тим, явно забавляясь недовольством старшего Дериглазова. – Вкуснотища! И всё это безобразие приправлено тонной сахара.

– Да, несомненно, сахара в этой смеси трав тонна.

– К тому же я за рулём, – добавил Егоров уже по существу. – Ладик с ума бы сошла, если бы мы пили что-то покрепче.

– Покрепче нуля градусов? – усмехнулся Джой. – Ладно, всё с тобой ясно. Товарищи, заявляю официально: наш мальчик вырос и стал подкаблучником. – Пару секунд посверлив бутылки «Байкала» взглядом он театрально возвестил: – Друг его и так каждый рабочий день трезв как стёклышко, когда вокруг творится вакханалия, а из-за него ещё и дома обязан пить…

Димка усмехнулся, понимая, что сейчас будет, и ни капельки не ошибся. Брат собирался сказать что-то ещё, глубоко вздохнул, набирая полные лёгкие воздуха для очередной речи, и… заметил, что на него, не отрываясь, смотрит Никита. Краснов многозначительно медленно поднял руку, проводя большим пальцем по шее, и одарил белобрысого «трезвенника во времена вакханалии» выразительным взглядом. Впечатление этот жест точно произвёл! Дериглазов-старший подавился воздухом и отчаянно закашлялся.