До тебя миллиметры - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)". Страница 21

– В деканат, живо, – процедил Семён Петрович. – Будем разбираться.

И слова эти, судя по довольной ухмылке Рената, не предвещали ничего хорошего. Поплавский, как Вера узнала только в субботу, был деканом их факультета, а это означало одно: наказывать он мог, умел и, возможно, даже любил. А сейчас под раздачу попал Димка. Из-за неё.

-17-

Смешно, но в кабинете декана Димка вздохнул свободней: пусть не полной грудью, но чуточку легче, чем пару минут назад в коридоре. Когда обнимал руками лицо девушки, которой всегда дорожил, когда смотрела в её глаза… и ощущал себя влюблённым идиотом. Вот так, пять лет спустя, а всё равно влюблённым. С чего бы иначе ему кидаться на Рената?

Виновник торжества, к слову, тоже находился в кабинете. Занял единственный свободный стул для посетителей и строил из себя великомученика, со стоном ощупывая пострадавший глаз. Диме повезло больше, хотя он не считал, что особо умеет драться. По сравнению с Вероцкой и её братом Дериглазов махал кулаками как наивный, немощный младенец.

И всё же в отличие от Логинова у него не было сейчас рассеченной брови, фингала под глазом и саднящей губы, хотя-я… Дима на всякий случай облизал губы и пощупал языком внутреннюю часть правой щеки, куда пришёлся вскользь удар. Нет, точно ничего, только рёбра слегка саднили – вот где будут синяки.

– Ну ты даёшь, никогда не думал, что фамилия у тебя не просто так, – прохрипел Ренат, отплёвывая кровь во влажную салфетку. – Совсем отбитый?

– Встречный вопрос, – пожал плечами Дериглазов. – Зачем было жаловаться Поплавскому?

– Я думал, ты мне зуб выбил! – возмутился Логинов. – А через неделю КВН: мы против экономистов.

Димка хмыкнул, но комментировать не стал. Как бы дурацки Ренат себя ни вёл, на сцене он преображался, с постановочными шутками дело шло куда лучше, чем с экспромтом. Так что команда действительно многое бы потеряла. Но не оставить Веру без защиты он не мог. Логинов откровенно лез к ней, и это раздражало. Если девушка сказала «нет», разве не нужно тут же отстать?

«Сказал чувак, который преследует девчонку уже несколько лет», – мысленно усмехнулся Дима.

– Сказал бы, что новенькая твоя, – снова прошамкал Ренат.

Димка хотел огрызнуться, что «он, вообще-то, говорил», но тут дверь распахнулась, грохнувшись о косяк, и в кабинет ворвался Поплавский. Глаза Семёна Петровича метали молнии, губы были сжаты в тонкую линию.

– Дериглазов, Логинов! – рявкнул он. – Что вы там устроили?

Ренат, явно не ожидавший, что ругаться будут и на него тоже, дёрнулся. Стул покачнулся, едва не утягивая следом сидящего на нём активиста, но в последний момент был остановлен. Дима отреагировал на явление Поплавского спокойней: отступил, упираясь спиной в шкаф, но от близости профессора это не спасло.

– Три С-запрета института? – Семён Петрович вопросительно приподнял брови.

– Сила, секс, сигареты? – неохотно отозвался Дима.

– Именно.

Дериглазов вздохнул. Три-С всея института были разработаны тремя-С преподавательского состава: Семёном Петровичем, Степаном Валерьевичем и Сергеем Викторовичем. Деканом архитекторов-строителей, его заместителем и завкафом кафедры политологии. Димку этот факт почему-то всегда веселил, но «правила» он всё равно знал на зубок: близость только дома (и с защитой), курить только в специальной беседке-курилке во внутреннем дворе, а драться – за забором. Легко и просто, если на горизонте не появляются всякие Логиновы, цепляющиеся к Вероцкой.

– Какое правило нарушили вы, Ренат? – хмуро поинтересовался Поплавский.

– Я к ней не лез! – огрызнулся Логинов.

Димка покачал головой. Бо-оже, он настолько непроходимый дурак?

– Та-ак, а вот это уже интересно, – декан нахмурился и, видимо, решив, что это надолго, присел в своё кресло. – Кто расскажет подробней?

Димка промолчал, так что рассказывал Логинов. Самое забавное, что и получал на орехи в итоге больше всего Логинов, как бы ни орал, что драку завязал он, Дима. Да, возможно, Дериглазов первый замахнулся, но зато он прекрасно знал, что Поплавский ненавидит словесный понос. Лучше спокойно выслушать претензии, согласиться, что нарушил один из С-запретов, и принять наказание.

К слову о нём…

– Семён Петрович, – подал голос Дериглазов, когда профессор закончил свою тираду, а нервный Логинов всё же упал со стула, – пара началась, может, назовёте наказание и пойдём? Вас же никто не замещает.

– Замещает, – Поплавский растянул губы в зловещей улыбке, окидывая Димку оценивающим взглядом. – Но вы правы, лучше поторопиться. Итак, Логинов.

Ренату не повезло по крупному: его отстранили от участия в КВН. Ни вам исправительных работ, ни рефератов/докладов/проектов, декан лишь пожал плечами и вынес самый страшный для активиста вердикт. Димке же…

На самом деле, Дериглазов не был уверен, что его так наказали. То ли Поплавский понял что-то, то ли наоборот оказался недостаточно проницательным, но наказание он назвал неоднозначное. И к объявлению его подошёл издалека:

– Значит, вы, Дмитрий, защищали нашу новенькую?

– Мы же с ней теперь напарники, – ни капли не изменившись в лице, отозвался Димка. – Чтобы плодотворно работать вместе, нужно хотя бы уважать друг друга.

– Значит, вы так искали её уважения?

– Только если языком у неё во рту! – рявкнул Ренат, который после падения стула предпочитал стоять у стенки.

За что получил два хмурых взгляда – от Димы и от Поплавского. Профессор покачал головой, открыл рот, словно собираясь что-то спросить, и вновь закрыл. Молчал он почти минуту.

– Хорошо, Дериглазов, вам иное наказание: раз вы так рьяно защищали Веру и добивались её уважения, пара у вас бессрочная, я предупрежу остальных преподавателей. Этот проект, следующий, ещё один; любая контрольная – всегда вашей напарницей будет новенькая. Раз вы так «зауважали» друг друга.

Кажется, Поплавский заметил, как изменилось лицо Димы от этой новости. Как дёрнулся кадык, затрепетала венка на виске. Он ухмыльнулся и добавил:

– И конечно же, окна в 408 аудитории на четвёртом этаже ваши. Сегодня после пар завхоз будет ждать.

Димка рассеянно кивнул. Поплавский любил придумать странные задания и вынуждать студентов их выполнять. Да и окна были не самой сложной задачей, с ней можно справиться за час; а вот угроза все пары ставить их вместе с Верой казалась одновременно глупой и критичной.

Все пары? Все-все? А может, ещё нужно сходить к нему домой и принести завтрак?

Но вместо этого Дима просто кивнул и выскользнул из кабинета декана, оставляя его на пару с Логиновым. «Замечательную» новость он Вероцкой решил не сообщать – всё равно сама узнает со временем. Тогда и он получит по голове.

-18-

Нервничать Вера ненавидела, но сейчас сходила с ума от беспокойства. Она сама целую вечность отталкивала Димку, отказывалась с ним разговаривать, не желала встречаться, запирала дверь перед самым носом, а теперь до дрожи в руках переживала за него. Что с ним? Что решил Поплавский? Это же была просто драка! Да у мамы в конторе на спаррингах суровей друг друга колотят. Не вышвырнет же Семён Петрович Диму за это? Не заставит никакой штраф платить? Да как же так получилось-то?!

Да, она отталкивала Дериглазова, но (!) никогда не вредила. А сегодня навредила. Что ей мешало давно открутить этому чернявому активисту загребущую ручонку? Скрутила бы сама, без крови, без повреждений – и дело с концом. Ей же это было дело пяти секунд.

Но нет! Дериглазов решил строить из себя рыцаря: полез драться, кинулся грудью на амбразуры… и спас её потом от кучи чужих взглядов, окутывая своим чёртовым вниманием, глядя этими бездонными глазами. Зачаровывая.

Какого чёрта он вообще помнит о её дне рождения?

Вера даже на лекции сосредоточиться не могла – все мысли были о Димке. Впрочем, и сосредотачиваться-то было не на чем.